Уговорив себя, что ореливий в одиночку ему искать будет и правда тяжеловато, он направился к Феронду, стараясь идти тихо, чтобы подойти незамеченным поближе и убедиться, что это действительно его брат.

— Любуешься ночным небом? — спросил маг, стараясь не выдать голосом волнения.

Феронд обернулся на знакомый и почти забытый голос. Неверие и удивление в карих глазах быстро сменилось замешательством. Он смотрел на брата, которого так давно не видел и который выглядел гораздо лучше, чем в последнюю их встречу. Маг бы не мог сказать то же самое про Феронда. Он смотрел на него с удивлением: столь неухоженным маг его никогда не видел. Оба не знали, что говорить. Каждый боялся быть непонятым и отвергнутым и потому молчал.

— Лайгон… — пробормотал Феронд, которому удалось первым превозмочь смятение. — Ты… вернулся домой?

Магу послышалось, или в голосе промелькнула надежда? Глупости какие лезли в голову после перемещения в этот мир!

— Нет, — ответил Лайгон как можно спокойнее. — Валинкар — не мой дом. И я ненадолго здесь… — он ненадолго замолк, а потом прямо и без прелюдий сообщил: — Мне нужна твоя помощь.

— Конечно, я помогу… — с готовностью отозвался Феронд, и маг с подозрением глянул на него, но ничего не сказал.

Не понравилось ему, что на его просьбу отозвались так просто, даже не вызнав подробностей. Да и вообще брат выглядел странно, и Лайгон даже подумывал, как потактичнее спросить, как ему удалось довести себя до такого запущенного состояния. Но разрушать атмосферу доброжелательности издёвками пока не хотелось.

— Я… рад, что с тобой всё хорошо, — признался Феронд, решив всё-таки обозначить своё отношение к визиту мага.

— Ну а с тобой что? — спросил Лайгон, присев рядом и кивнув на брата.

Мятая одежда не первой свежести, засаленные волосы ниже плеч, заросшее щетиной лицо и встревоженные глаза. При взгляде на него было трудно поверить в искренность слов «я рад» и в то, что этот валинкарец может ещё чему-то радоваться, и, тем не менее, Лайгон знал, что Феронд не лгал.

— Что со мной… — пробормотал себе под нос мужчина. — Если скажу — не поверишь.

— А ты попробуй, — предложил Лайгон. — Не попробуешь — не узнаешь.

Феронд поколебался и решил сформулировать кратко, чтобы проверить, какая будет реакция у собеседника.

— Я волновался за тебя, — признался он.

— За меня? — опешил от такой прямоты маг. — Ты ничего не путаешь? Мой вечно неотразимый брат с виду превратился в оборванного бродягу. И это от того, что ты переживал за меня? — он смотрел в честные карие глаза и ещё больше запутывался.

— Я же предупреждал, что не поверишь, — усмехнулся Феронд своей привычной несимметричной усмешкой, которая получилась какой-то совершенно тоскливой.

— Да нет, я верю, — ответил Лайгон растерянно, потому что брат действительно говорил правду, но правда эта всё равно была какая-то в голове не укладывающаяся. — Ты хотел сказать, наверно… — он призадумался и переспросил: — Ты боялся, что я вернусь и разнесу здесь всё?

— Нет, — ответил мужчина. — Скорее наоборот: я боялся, что ты не вернёшься.

Маг снова опешил, даже не скрывая этого и немного помолчал, осмысляя, но быстро пришёл к выводу, что и осмыслять-то тут нечего: Феронд говорил честно, но какие-то глупости.

— Наверно, ты совсем ни с кем не разговаривал последнее время, — беззлобно усмехнулся Лайгон и пожаловался: — Тебя очень сложно понять.

Феронд посмотрел в зелёные глаза. Маг нервничал и тщательно скрывал это. Но Феронд всё равно не заметил бы переживаний брата — у него хватало своих, с которыми он едва справлялся. Он так давно не видел Лайгона таким: мирным, доброжелательным, сидящим рядом с собой и по-доброму усмехающимся. Казалось, что это не тот изгнанный маг, что убил Гринора и пытался поработить какой-то далёкий мир. Это был словно тот маг, с которым Феронд просидел три месяца в плену у недлов и который был его лучшим другом. Мужчине очень бы хотелось ничего не рассказывать, выяснить, что нужно брату, помочь ему и отпустить. Что он уйдёт теперь уже навсегда, Феронд чувствовал интуитивно. Ему стоило огромного усилия уговорить себя, что можно оставить всё так, как есть. Пусть Лайгон считает его отвратительное поведение ошибками молодости. Тем более, казалось, что Лайгон давно простил его. Но на всякий случай Феронд спросил:

— Ты… презираешь меня?

— А ты меня? — усмехнувшись, спросил Лайгон, и сам ответил на оба вопроса: — Знаешь, наверно, когда находишь счастье, становится неважным, что было на пути к нему. Я ни о чём не сожалею, и никого ни в чём не виню.

Маг устремил задумчивый взгляд в небо. Оно так изменилось, что теперь Лайгон не видел ни единой знакомой звезды. Валинкар постоянно странствовал, и за время отсутствия мужчины небо стало неузнаваемым. Феронд смотрел в спокойное лицо с острыми чертами и думал о том, что Лайгон почти такой, каким он был, будучи его другом. И так же смотрел в небо. Маг, словно почувствовав то же самое, а так же поняв, что Феронд не зол на него, беспечно откинулся спиной на траву. Феронд непроизвольно улыбнулся: Лайгону всегда нравилось лежать на берегу этого озера и любоваться ночным небосводом. Глядя на умиротворённого мага, мужчина не удержался от наивного вопроса:

— Ты счастлив?

— Да, — не раздумывая и не глядя на собеседника, ответил Лайгон. — Но не совсем. Вот вернусь домой из вашего убогого мирка, и буду абсолютно счастлив. А прошлое… Знаешь, не бери в голову. Мы были совсем юные, какие-то неприкаянные, пытались самоутвердиться, и потому вели себя так…

Феронд нервно облизал губы и осторожно спросил:

— А если причина не в этом? Не в юности и не в поиски места в жизни?

Лайгон перевёл взгляд на пристально глядящего на него брата. Немного помолчал, видимо, прикидывая, в чём же ещё могла бы быть причина, а после, не найдя объяснения, милостиво разрешил:

— Излагай свою версию.

Феронд потупил взгляд. Не так-то просто было изложить всё. Поэтому он предложил:

— Пойдём, нам нужно попасть в горы…

Лайгон сел и удивлённо уставился на брата. Маг не любил ложь, и ему не нравилось, когда кто-то темнил, ходил вокруг да около или увиливал от прямых ответов. Единственный, кому всё это прощалось, был Алдан. И поэтому маг не собирался легко соглашаться, несмотря на то, что ему самому нужно было попасть в горы, чтобы заполучить ореливий. Не то, чтобы ему хотелось издеваться над братом, но почему-то ему показалось, что именно сейчас они снова противостоят друг другу. Открытый и душевный разговор был приправлен недомолвками, причём со стороны Феронда, и маг просто не мог удержаться от провокаций.

— Э, нет, — возразил Лайгон. — Я ещё помню дни, когда мы не были врагами, и своё обещание не посещать горы тоже помню.

Феронд нервно сглотнул и снова облизнул губы. Он не мог рассказать всё. Не только потому, что сил и смелости бы не хватило. Может, и хватило бы, да только брат наверняка придушил бы его, не дав договорить. Мужчина посмотрел на мага затравленно, словно тот загнал его в ловушку и попросил:

— Забудь об обещании. Я освобождаю тебя от него…

— Надо же, как всё просто, — губы Лайгона скривились в усмешке: он ощущал себя хозяином положения, хоть пока и не мог понять поведения брата. — То есть, я из нас двоих единственный, кто всерьёз относится к происходящему? Я прихожу к тебе за помощью, не зная, как начать разговор, а ты, видишь ли, рад меня видеть! Я, между прочим, пока Мэггоном не прощён и всё ещё преступник и изгнанник. Но тебя это не волнует. Ты вдруг вспомнил, что мы братья, хотя прежде это не очень волновало тебя. А теперь ты освобождаешь меня от моих же слов? Это занятно, но весьма нелогично…

Феронд вздохнул, не зная, как выкрутиться и что сказать, чтобы не разозлить мага сильнее. Он ощущал, как маг снова начинает отдаляться. Ещё минуту назад искренне отвечавший на вопросы Лайгон смотрел насмешливым взглядом. Феронду больше всего на свете не хотелось, чтобы в этот взгляд примешалось презрение или пренебрежение. А такой риск был, и потому мужчина предпочёл ничего не говорить.

— Да уж, — усмехнулся Лайгон, глядя на растерянно замолчавшего собеседника. — У тебя странная особенность: ты либо говоришь высокопарно и пафосно, либо и двух слов связать не можешь.

Мужчина и на это ничего толком не ответил, лишь тихо прошептал:

— Пожалуйста…

Маг глядел на него с любопытством, как на сумасшедшего. Но карие глаза смотрели с надеждой и тоской, от которых даже Лайгону становилось не по себе. Он сдался:

— Ладно, Феронд. Когда дело касается гор, ты всегда сам не свой. Обещания редко могут связать меня и не позволить что-либо сделать… Так что пойдём в твои горы, только не смотри на меня так, словно твоя жизнь зависит от этого.


* * *

В Валинкаре Лайгон чувствовал, что слабеет, не стремительно, но всё же ощутимо. Ореливий, что находился глубоко под землёй, являясь основой этой планеты, всё равно влиял на него, хоть теперь маг и был настолько силён, что металл не мог помешать ему в чём-либо. Раньше, живя здесь, Лайгон и не замечал, как Валинкар давит на своих обитателей. Теперь же это казалось ужасно неприятным. Пожалуй, маг не смог бы снова жить здесь, даже если б это было необходимо.

Маг гарцевал на белоснежном скакуне, которого привёл ему Феронд. Сам мужчина ехал на коне странной мышастой масти: шерсть его скакуна была серой, но хвост и длинная грива — чёрными, кроме того ноги были тоже словно одеты в чёрные чулки. Красивый был конь, маг даже залюбовался им. Феронд заметил это и пояснил:

— Когда тебя изгнали, Мэггон был расстроен. Он стал применять магию для разных вещей, чтобы отвлечься. Стал создавать удивительные сады с диковинными деревьями, выводить новые породы лошадей… Если хочешь, мы можем проехать через сады…

Маг уловил плохо скрытую надежду в голосе. Феронд хотел потянуть время, ещё хоть немного оттянуть момент, когда они снова неминуемо станут врагами и когда гнев мага обрушится на него.

— А давай, — не стал мучить его Лайгон, тем более, ему было любопытно поглядеть, на что решил расходовать свои магические ресурсы его отец.

Больше Феронд разговор не начинал, а Лайгон и так получил слишком много противоречивой информации и потому предпочитал молчать, чтобы брат окончательно не сбил его с толку своими ответами. И всё же молчание было каким-то натянутым и неловким. По крайней мере, таковым находил его Феронд. Магу же удалось отрешиться от проблем.

Казалось, кони знали себе цену и гордились собственной красотой и грацией. Они двигались рысью, неспешно, временами вообще переходя на шаг. Наездники не были против. Магу прогулка нравилась. Не сказать, чтобы он ностальгировал, но последние несколько месяцев, что он пробыл в Заречье, заставили его истосковаться по путешествиям. Феронд ловил последние часы спокойствия.

Вскоре впереди Лайгон завидел свет. Не резкий, разноцветный и таинственный. Маг пригляделся. Светились лепестки цветов, которыми были усыпаны низкорослые деревья. Из-за обилия цветов, низкого роста и растущих во все стороны веток эти растения были похожи на светящиеся шары.

— Плодоносят? — деловито спросил маг, чтобы не молчать.

— Да. Это яблони, — ответил Феронд. — А там, где ты теперь живёшь, там… как?

— Всяко лучше, чем здесь, — лавируя между деревьями и продвигаясь вперёд, ответил Лайгон. — Светящихся деревьев я там не встречал, но… Там живут те, кто способен восхищаться и обычными деревьями, а здесь, я уверен, никому нет дела до этого сада.

— Но тебе-то он нравится? — спросил Феронд, желая убедиться, что перед ним всё ещё тот полузабытый, но такой знакомый маг-романтик.

— Мне-то нравится, — не стал врать Лайгон, протягивая руку и проводя пальцами по проплывающим мимо цветам.

Конь шёл неторопливо, позволяя полюбоваться молочно-зелёными, светло-голубыми и бледно-розовыми светящимися лепестками. В воздухе стоял нежный аромат цветов, и маг с удовольствием вдыхал его. В Валинкаре была весна, которая в его мире только начиналась. Цветущая, свежая пора, дарующая воздуху какую-то особенную, весеннюю влажность. Магу нравилось здесь. Если б этот сад был не в Валинкаре, он мог бы назвать его прекрасным.

Феронд, глядя на него, решил рассказать:

— Лаивсена любит бывать здесь. Она каждый раз пытается представить, что бы сказал ты, если б был тут и какими бы глазами смотрел на эти деревья.

Маг улыбнулся. Тепло, по-доброму, не зная, как больно собеседнику видеть эту улыбку и знать, что вскоре, всего через пару часов, она преобразится в оскал. Лайгон вспомнил, как сестра всегда пыталась понять его, и спросил:

— Кстати, как она? Расстроилась, что я уничтожил того, кто ей нравился?

— Она разочаровалась в нём до его смерти, — успокоил Феронд. — Примерно тогда же она разочаровалась и во мне… — он заметно помрачнел, сказав это.

Лайгон пристально посмотрел на брата и сочувственно спросил:

— Так и не простила тебя?

— Угу… — глухо отозвался брат.

— Ну а Брава? — осведомился маг ради поддержания разговора, так как по внешнему виду едущего рядом мужчины ответ был очевиден. — Вернул себе свою любимую?

Феронд с горечью вспомнил события прошлых лет и посмотрел в глаза мага. Не издевается. Знает ответ, не сочувствует, но и не издевается.

— Нет, не вернул, — честно ответил он.

Лайгон посмотрел на брата, прикинув, что, возможно, он действительно любил ту девушку и теперь стал таким из-за того, что она бросила его. Впрочем, маг был к этому совершенно не причастен. Не он заставлял её бросать его, но, возможно, он поспособствовал невозможности их воссоединения.

— Выходит, от наших распрей ты потерял больше, чем я… — задумчиво произнёс маг, словно это не радовало и не огорчало его, а лишь удивляло.

— Я ещё не закончил терять… — тихо признался Феронд.

— Звучит уныло, — усмехнулся маг.

— Я знаю, — кивнул ему брат и улыбнулся грустной улыбкой.

Лайгон пытался оценить обстановку. Он давно не был в состоянии непонимания происходящего, и потому сейчас это чувство его не раздражало, а как-то раззадоривало. Бояться было нечего: полчаса уже прошли, и вернуться домой маг мог в любой момент. Выполнит ли он при этом просьбу Дракона и друида, было для него безразлично. Приоритетом стало разгадать причины странного поведения брата.

— Слушай, — начал он. — Не знаю, зачем ты тащишь меня в горы, но… подозрительно, что ты даже не спросил, зачем я пришёл…

— Что бы ни было твоей целью — я помогу тебе, — добродушно ответил Феронд.

— А если я пришёл обрести власть над Валинкаром? — предположил маг, стараясь заглянуть в глаза собеседнику.

— Нет, — мягко улыбнувшись, уверенно ответил Феронд. — Ты пришёл не со злом.

Лайгон подозрительно посмотрел на брата. Он удивлял его всё больше и больше. Не на такую встречу маг рассчитывал. И всё же следовало помнить, ради чего вообще он явился сюда.

— Феронд, — серьёзно обратился он к брату. — Мне нужен ореливий.

Маг предполагал, что увидит удивление в карих глазах, что придётся отвечать на вопросы, объяснять, что это такое и зачем оно нужно, а также, где примерно это следует искать. Но Феронд лишь кротко кивнул и ответил:

— Хорошо.

Лайгона настораживала эта покладистость. И потому он спросил прямо, решив убедиться в том, что правильно всё понимает:

— И ты знаешь, где мне найти его?

— Да, я знаю, — подтвердил Феронд, и маг нахмурился.

— А как мы его потащим, позволь узнать? — продолжал допытываться он.

— А далеко тащить? — поинтересовался мужчина с самым безобидным видом.

— Да нет, недалеко, — неопределённо ответил Лайгон, стараясь ехать наравне с братом, чтобы иметь возможность вглядываться в его лицо в попытке понять, что происходит.

— Знаешь, Лайгон… — задумчиво начал Феронд. — Давай сперва добудем ореливий, а потом ты сходишь со мной в другую часть гор… Просто ради меня, хорошо?

— Ну ладно… — безразлично пожал плечами маг, которого последовательность не очень волновала.

— Не обманешь? — наивно спросил Феронд на полном серьёзе, отчего маг рассмеялся.

Всё-таки его брат не совсем изменился. Стал более загадочным, неухоженным и одичавшим, но оставался по-прежнему трогательно глупым.

— Ну а если обману, что сделаешь? — насмешливо полюбопытствовал маг. — Ореливий будет у меня, и ничто не помешает мне уйти с ним…

Феронд не ответил, и маг снова усмехнулся. Он видел, что брату важно побывать с ним в горах и видел так же, что в разговоре снова загнал Феронда в тупик.

— Да ладно тебе! — ободряюще улыбнулся маг. — Договорились же: ты мне помогаешь — я иду с тобой, куда ты там хотел… Я, конечно, не часто сдерживаю данное слово, но придётся тебе мне поверить…. Итак, ореливий в горах… Как мы станем добывать его?

— Нам не придётся его добывать, — ответил Феронд. — Он добыт до нас.

— Уверен в этом? — переспросил маг, будучи ошарашенным таким поворотом разговора.

— Да… — пробормотал мужчина, начиная продумывать свои действия. — Я уверен в этом, только… — он замялся.

Не хотелось идти в горы через пещеру, поскольку они рисковали попасться в ловушки недлов. Других путей Феронд не знал. Оставался самый простой вариант — отправиться к Аринго и через портал оказаться в тоннелях недлов, которые приведут к копям. Но это означало, что придётся раскрыть все свои тайны раньше, чем Феронд предполагал. С другой стороны, это было бы честно: маг уже знал бы, с кем идёт к недлам за ореливием. Только вот мужчине казалось, что при таком раскладе маг оставит его недлам и не испытает угрызений совести.

— Только что? — переспросил Лайгон, и Феронд понял, что задумался и не договорил.

— Боюсь, нам придётся сперва сделать то, что необходимо мне… — тихо подытожил кареглазый валинкарец.

— Не доверяешь всё-таки? — усмехнулся маг, посмотрев на брата.

— Доверяю, — глядя в зелёные насмешливые глаза, ответил Феронд. — Только… Это единственный путь, который мне известен… Есть другой, но там будут ловушки и… ты сам поймёшь всё… И ореливий легко сможешь добыть…




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=22199299&lfrom=201587221) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.