Что увидел там он, не смогу и сказать
Без того, чтобы друга сюда не позвать
И его умолять (выпив кофею с им):
«Нарисуй иллюстрацию, Иероним.
II
Ну, рисуй, милый друг: как на остром суку
Стерва (старая), скорчась, лежит (на боку),
И как муха ползет по ее языку
……………………………
III
И весь зад заголен! Да раздвинувши зад,
Из его – головенка – и ручки, – торчат,
И – волынка – в руках у малютки дрожит.
И из чрева ея «Звонко песня бежит!»
На мотив колыбельной
По небу полуночи ангел летел,
И тихую песню он пел.
I
Вот ночь над деревней стоит…
Серая птица летит,
Машет и машет крылом:
Лес облетает – кругом.
II
Буки у ветхих ворот.
Спящий в домишке народ.
В серенькой хате – теплынь.
А за порогом – брр – сгинь!
Маленьки деточки спят.
Куры плюс уточки спят.
В сарае (всю ночь напролет)
Коровушка нечто жует.
III
А не хотелось бы вам
В полночь попасться волкам?
А лохматым лесным лешакам?
Лучше лежать по домам.
IV
Хоть ты в России, брат, будь,
Хоть ты, брат, в Англии будь,
Даже, брат, в Турции будь,
А ночью холодная жуть:
V
Кто-то в лесу ка-ак прой-дет! —
Слышно, что носом сопит.
Вот, кто-то еще, в стороне —
Слышно – он лаптем скрыпит…
VI
Если везде темнота,
Чудится всякое. Мразь.
Думает сразу ж любой:
«Вот бы мне – в хату попасть…»
«Вот бы щас в хату б попасть!
Щец, нахлебался б я всласть,
Обувку бы я просушил,
С хозяйкой бы – блин! – пош-шутил!
VII
И лег бы я с ней на тулуп,
И мы б с ею прыгали б так,
Чтоб качался па улице дуб,
Скрипя: «Скипси драк!»[16 - Привет Борис Борисычу.]
VIII
Так что ночью мой красавец
Никого не занимал.
Может, разве, тот, в таверне?
Ну да он-то-ть пьяный спал.
Правда, что во сне кричал.
IX
А ночь была обледенелой;
Искрометный месяц белый
Сыпал иней на кусты
С жуткой, черной высоты…
X
Одинокие не спали:
Звук бесовский – все слыхали.
Чертовщины страсть пугались;
И глаза не закрывались.
Ну а ты прикинь вниматель-
Но: вот ты улегся спать, и
Вдалеке – вдруг звук (ужасный)
Всю бы ночь тебе звучал,
Задуряя ум твой ясный.
Хорошо бы ты поспал?
Без названия
Спи младенец мой прекрасный,
Баюшки-баю,
Тихо светит месяц ясный
В колыбель твою.
Утро долго подходило,
Долго, все вокруг студило,
Источало волчий вой, —
Все леса покрылись коркой.
Смотрит женщина, под горкой:
«Ба! с о-огромной головой
На деревню кто-то страшный
То ль идет, то ли ползет,
Ну – она как заорет —
…………………………
…………………………
Сразу ж выбежал народ.
Именины
Печально я гляжу на наше поколенье…
I
И вот каков ползет урод:
Огромный горб, огромный рот,
Огромный, выпуклый живот,
И громкий звук наружу прет.
II
…и перепуган сельский люд,
Он (люд) забыл про сон и труд.
Вот некто закричал: «Убьют!»
Вот кто-то прыгнул в прорубь, в пруд.
III
Собрался всяк и был таков.
Но где народ без удальцов
И – бесшабашных храбрецов?..
IV
Они – поднявши топоры,
Бегом спускаются с горы;
Глаза – пылают, как костры.
И злые лезвия остры!
V
И что ж тут видят пред собой
Отважные безумцы наши!?
С огромной, как чугун для каши,
Обледенелой головой
VI
Ползет младенец: весь – в снегу…
В крови… И в слизи.
На бегу
Они – ругнулись (ближе – краше):
Меж ног какое-то гнилье,
А может, сгнившее белье?
В волынку дует и ползет.
Один изрек: «Вот ё моё».
VII
Сказал другой: «От этим в рот…»
И третий: «Тем и этим в зад!»
…И … не спеша, пошли назад.
VIII
Будь ты бандюга, будь вор, будь пропойца,
Пусть ты всю правду, всю честь позабыл,
Двери могилки тебе не откроются —
Если ты женщин (своих) не любил!
Да. Ты хитер был – как зверь кровожадный.
Да. Прожил жизнь – невиновных губя.
Рухнет наш мир. Весь. В Тартар. Агромадный. —
Если они не жалели тебя.
Если они не любили тебя![17 - Вариант: Если они невзлюбили тебя.]
IX
Вон: напугал всю деревню младенец,
Что был нечисто и странно рожден.
Вот он – укутан горой полотенец.
А вот отнесен он в чудеснейший дом.
X
Лед с головенки тихохонько сняли
(Лед за деревней в лесу закопали).
Сам-то малютка очнулся в тепле.
Только, вишь, был изуродован шибко
И улыбался ужасной улыбкой.
Так что младенчика спрятали в зыбку
(Чтоб не пугал никого на селе).
XI
Вот каково Том Лермонта рожденье,
Дале, слышь, – краше (а счас, брат, прости —
Что-нибудь больше, чем умное мненье,
Мне за рассказец, любезный, плати!).
Отступление
(Сказитель)
I
Во, опять: народ собрался.
Видно, чтобы я трепался,
Видно, чтоб с уделом свыкся
Бултыхать по водам Стикса
Легкое свое весло,
Во чего народ собрался,
И чего кричит: «Попался».
Я бы, ясно, отказался…
Так ведь брюхо подвело!
II
Брысь, «спецы», певца не троньте:
Я ж не «Повесть о Довмонте»,
Не-а – о Томе Лермонте
Людям стану говорить,
Чтоб народу послужить.
И покушать (и попить).
III
Было, чтоб я сдох на месте,
Здесь вчера персон, так, двести, —
Всех свидетелем возьму —
Я трепался чин по чину:
Как и кто нашел детину,
И боялись почему.
IV
Ну, а кто (пардон) не слышал,
Повторю: был день, и вышел
Из терпения Господь.
И тогда одна старуха
Родила в кусточках плоть,
Разъязви ее проруха.
V
И да ладно б – мальчугана,
А ведь просто хулигана,
И с волынкою в руках,
И играет. Поглядела —
Да душа и отлетела
(Вот чего наделал страх!)
VI
Тою ж ночкою холодной
Так подмерз певец народный,
Аж казался глыбью льда…
И в таком-то «чуде-юде»
Выполз, прям в деревню. К людям.
Что вы скажете – беда.
VII
Ну и ладно; приютили —
Лед тихохонько срубили
С темени – глядят – урод.
Нос кривой. Огромен рот;
VIII
Плюс волынка: мразь и диво!
В морду зырк. Хвать торопливо,
В зыбку плюх: «Лежи! Шельмец».
(Больно. Тяжко ж для сердец
Взращивать такую нечисть).
IX
Ах! Мон шер! Ты в ходе речи-с
Вспомнил чтой-то (сморщил нос):
«За морями, за лесами,
За высокими горами»,
Да? Певца пробрал понос.
Эпигонство-с – стиль дешев.
Вот вам Бог. Порог. Ершов.
Детство поэта
I
Растет мой герой (и зовут его Том).
В момент он село превращает в Содом —
Уродлив он, неряшлив Том;
И «страшный шалопай».
Рубаха торчит у него из порток.
Старушка кричит: «Заправься, сынок!» —
А только скалится Том Лермон
(Пугает ее, негодяй!).
II
Ол дэй лонг жарит на волынке
Веселый мальчик Том Лермон:
Глядит на ворлд, как на картинке,
И смотрит лайф, как будто сон.
III
Плевать хотел он на законы.
На горький хлеб. На честный труд.
Набить бы лишь живот (бездонный),
Другие сеют пусть. Пусть жнут!
Другие пусть: 1) Готовят плуги;
2) Везут дрова из зимней вьюги;
3) Он – будет греться. Да храпеть…
IV
В обед зайдет в семью (любую),
Да схватит порцию (большую).
И ведь попробуй что заметь —
То он – в огне ему гореть —
Такую харю скорчит злую,
Что сам своим словам не рад:
Как будто бы попал ты в ад!
(Позорил землю он родную).
А вышел раз в деревне той
Ужасный голод: лютый, смертный, —
Домам грозивший пустотой…
Как впрочем каждою весной.
Мерзавец
I
Навалился тихим злом
Глад на нищие халупы.
С каждым днем – худые трупы
Прибывают…
А в снегу голубоватом —
Хруп: ломаются лопаты.
…Тихими голосами,
Правда, со слезами,
Старушонки напевают,
Будто ведьмы эти трупы отпевают!
Да по лесу все на лыжах
Врозь охотники бегут.
«Выжить. Выжить. Выжить. Выжить», —
Лыжи ломкие поют.
Зверя только не убьют.
II
Над деревнею пустой
Вяз скрипучий протянулся
Голой старческой рукой.
И, в мертвящей белизне,
Купол неба изогнулся
И застыл в ужасном сне!
Из глубоких, древних недр
Вылез голод остроплечий.
Время близилось к весне.
III
В страшный голод зверь поскрылся
По-от всех охочих глаз —
Тот, кто лесом дальше смылся —
Тот и шкуру, значит, спас…
V
Иссушенный, как скелет,
По снегам охотник
След
Из последних сил все ищет.
Только упадет он в снег,
Так умрет.
Вот в доме нищем
Мать стенает над дитем:
V
“Ты уж, дитятко родное,
На всю на Англию одное,
Подожди совсем чуток.
Еще солнца край высок,
Нынь отец домой-т вернется!”
А отец не шевельнется.
VI
– Что ж в этот голод Том Лермон?
– Бездушный негодяй!
Забыв и совесть, и закон,
Не делал ничего:
Сидел и страшное лицо
Свое не закрывал,
Голодный, безобразный рот
Все шире разувал.
VII
(Как злобный вкрадчивый паук)
Сидел в своем углу.
Сидел (и паутину плел)
И жаждал грызть и пить!
(И ненасытную гортань
Лишь кровью ублажить).
VIII
– Да что вы?
– Выйдет в темный лес
Охотник за порог —
Так Том Лермон уж тут как тут:
Крадется на дом он!
Влетает быстро за порог
Голодным волком он.
IX
– Неужто?
– Все что там лежит
Хватает жадно вмиг,
– Вот ужас!
– Что припасено —
Съедает он зараз!
X
Что мать, любившая дитя
(Чтоб выжило оно),
Оставит (от себя оторвав),
Он – все съедает сам!
XI
Что мать заметила его,
Что и дрожит она,
И слова молвить не может она —
Он жрет и не глядит!
XII
И что дрожащее дитя
Без сил уже лежит —
Не смотрит Том. И враз —
Из дома вон бежит.
XIII
– Да, но… в народе ведь вот как бывает:
Беды друг друга никто не считает.
XIV
– Так в этот раз и случилось —
Божия кончилась милость.
Смерть – вы представьте, всех-всех посещала,
Люди друг дружку и видели мало.
Так вот. И Тома злодейство
Известно не сразу всем стало.
XV
– И что ж?
– Неделек после двух
Помалу уж заползал слух,
Как промышляет Том Лермон,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=21976762&lfrom=201587221) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Возможно чтение «Ну, за детей!»
2
«Сайгон» – кафе при ресторане «Москва» на углу Невского и Владимирского проспектов служило местом собраний трех поколений ленинградской богемы и является своеобразным памятником культуры.
3
В том числе там собирались и любители Горация.
4
В период крушения империи на месте кафе был открыт магазин элитной сантехники.
5
В советское время игра на блок-флейтах и пр. в «Сайгоне» преследовалась, но не смолкала.
6
Специальный «маленький двойной» кофе в «Сайгоне» заваривали известные по именам всему Ленинграду работницы, их искусство сравнивалось, они следили, чтобы очередь к одной из них была длиннее, чем к другой. Строка же представляет собой цитату из популярного в то время автора-исполнителя Б. Г. В оригинале звучит: «и горький дым, и горький чай», так как у известного поэта всегда не хватало денег на кофе.
7
Петербуржская легенда. На самом деле стихотворение «Природы праздный соглядатай» написано в деревне Воробьевка. От прудов, упомянутых автором, осталось столько же, сколько от «Сайгона», поэтому легенда приводится здесь правомерно.
8
«Дважды два – четыре»: 224-я статья советского Уголовного кодекса, определяющая наказание за хранение и изготовление наркотиков. Последние обитательницы «Сайгона» стояли перед знаменитой с древних времен тюрьмой «Кресты» так же, как Анна Андреевна Ахматова в поэме «Реквием», но в связи с другой статьей.
9
Наибольший любитель кофе среди поэтов «Золотого века» Кюхельбекер кроме оды «Кофе» написал стихотворение об ожидании Пушкина в промерзлой нетопленой квартире, чем предсказал более, чем за сто лет мироощущение сайгоновских обитателей.
10
«Яблонькой» называлось отделение милиции в начале Лиговского проспекта, напротив Московского вокзала, ближайшее к «Сайгону».
11
Вариант: Ингерманландии.
12
Иногда мне кажется, что сквозь наш мир просвечивает другой – гораздо реальнее.
13
Поклон В. А. М. и И. А. Б.
14
Если перевести китайский перевод данного стихотворения обратно на русский, то заглавие оного будет звучать так: «Размышления двоеженца над хрустальной рюмкой с орнаментом».