Утром мы успели даже позавтракать вместе. Такое бывает достаточно редко, но сегодня детей в школу отвезла Хлоя, она же няня Хло. Хло работает у меня почти с тех самых пор… С тех пор, как я осталась одна, и является моей улучшенной версией. Она моложе, стройнее и выше ростом, к тому же спокойнее и умеет лучше ухаживать за детьми, а ее гражданский муж Грэм подходит ей по возрасту лучше, чем Рокстер – мне. Несмотря на это, я продолжаю считать, что на данном этапе наших отношений Рокстеру не стоит встречаться ни с Хло, ни с детьми, поэтому, пока они не уехали, он прятался в спальне на втором этаже.

Потом мы сели завтракать. Рокстер с довольным видом уплетал мюсли, но вдруг поперхнулся и выплюнул еду прямо на стол. К подобному я, в общем-то, привыкла (хотя именно от Рокстера я этого не ожидала) и как раз собиралась сделать вид, будто ничего особенного не произошло, но он протянул мне тарелку. Даже без очков я увидела, что по островкам утопающих в молоке хлопьев скачут какие-то крошечные козявки.

– Это что, вши?! – вздрогнула я.

– Нет, – мрачно ответил он. – Долгоносики.

К сожалению, я не сумела справиться с собой и захихикала.

– Ты хоть представляешь, каково это, когда эта дрянь оказывается у тебя во рту? – спросил Рокстер. – Я мог бы умереть. И, что гораздо важнее, они тоже могли погибнуть!

Он встал, чтобы вылить мюсли в пластиковое ведро для пищевых отходов. Не успела я мысленно ахнуть (буквально накануне я по ошибке выбросила туда осколки от блюдца, которое расколотила за ужином Мейбл), как услышала его крик:

– Муравьи!

Встав рядом с ним и присмотревшись, я увидела четкую муравьиную «дорожку», которая вела к ведру для отходов от двери в подвал. Когда же Рокстер попытался отодвинуть оконную занавеску, чтобы рассмотреть их получше, в воздух вспорхнула целая стая каких-то мотыльков, в которых я без труда опознала моль.

– Черт! Прямо десять казней египетских![11 - По преданию, когда фараон не захотел отпустить евреев из Египта, Бог по молитве Моисея обрушил на страну многочисленные бедствия. В числе «казней египетских» были казнь лягушками, нашествие кровососущих насекомых, наказание «песьими мухами» и нашествие саранчи.] – выругался Рокстер.

И хотя потом он хохотал вместе со мной и даже очень сексуально поцеловал на прощание, почему-то ничего не сказал о завтрашних выходных, отчего у меня появилось отчетливое ощущение, будто между нами что-то не так. Возможно, впрочем, все дело было в тройном оскорблении, которому подверглись его любовь к живой природе, пристрастие к вкусной и качественной пище, а также приверженность правилам домашней сортировки бытовых отходов. Не знаю только, что в этот раз пострадало сильнее.

12:00. Ха-а-а! Уже полдень, а я еще не приготовила Тезисы.

12:05. Рокстер так ничего и не прислал. Может быть, мне стоит самой послать ему сообщение, допустим, «как дела?». С другой стороны, по правилам этикета, джентльмен должен первым отправить леди СМС после того, как провел с ней ночь. Неужели даже этикет пасует перед последствиями десяти египетских казней?..

12:10. Так. Гедда Габблер. Что там у нас?..

12:15. Только что отправила Рокстеру сообщение:

12:20. Итак, Гедда Габблер. Ага… Все отлично, так держать.

Рокстер не звонил и не писал.

12:30. От Рокстера по-прежнему ни слуху ни духу. На него это совершенно не похоже. Может, проверить эл. почту? Иногда он пишет мне по электронке, просто чтобы покрасоваться.

Ящик входящих сообщений оказался переполнен рекламными письмами от «Окадо», АСОС, «Снэппи снэпс», туристических ассоциаций («Незабываемые выходные в наших загородных коттеджах в Котсволде!»), ссылками на забавные клипы в Ю-Тьюбе, предложениями купить мексиканскую виагру и просьбами зарегистрировать такое-то число гостей для «Медвежьей вечеринки» у Косматы. Впрочем, больше всего писем было от родителей из класса, все они шли под шапкой «пропавшие ботинки Аттикуса».

От: Николетт Мартинес

Тема: Ботинки Аттикуса

Вчера мой Аттикус пришел из школы в разных ботинках. Один, судя по метке, принадлежит Луиджи. Второй ботинок не подписан, но это не наш. Буду весьма признательна родителям, которые вернут пропавшие ботинки моего сына (на обоих были соответствующие метки). Спасибо.

12:35. Решила присоединиться к расследованию дела о пропавших ботинках – просто чтобы продемонстрировать родительскую солидарность и отвлечься от работы, а заодно – и от всего остального.

От: Бриджит, мама Билли

Тема: Ботинки Аттикуса (Ответ)

Хочу уточнить: Луиджи и Аттикус – они оба вернулись с плавания в разных ботинках или я что-то не так поняла?

12:40. Похоже, моего мейла оказалось достаточно, чтобы виртуальный эфир заполнился разнообразными шуточными предположениями относительно обмена ботинками, трусиками, майками, штанишками и прочим.

От: Бриджит Джонс

Тема: Беруши Билли

Вчера Билли потерял на футболе одну ушную затычку (учитывая, как громко свистит мистер Валлакер, беруши просто необходимы). Кто-нибудь находил что-нибудь подобное? Затычка была подписана по всем правилам, поэтому я буду весьма признательна родителям, которые вернут пропавшую затычку мне или Билли. Заранее благодарна.

12:45. Хи-хи.

От: Николетт Мартинес

Тема: Беруши Билли (Ответ)

Некоторые родители определенно считают, будто бережливое отношение детей к собственным вещам, равно как и утвержденные школьным уставом правила, требующие нанесения специальных меток на личные вещи, может служить предметом более или менее остроумных шуток. Так вот, это не так. Бережливость и соблюдение Правил являются важными аспектами воспитания самостоятельного, уверенного в себе человека. Кроме того, я уверена, что если бы их ребенок потерял ботинки, у этих родителей пропала бы всякая охота шутить.

12:50. О нет, только не это! Кажется, я умудрилась всерьез задеть Безупречную Николетт и заодно шокировала всех остальных родителей. Придется в массовом порядке рассылать извинения, оправдания и проч. Ладно…

От: Бриджит, мама Билли

Тема: Ботинки Аттикуса, беруши Билли и др.

Прошу прощения, Никоретт. Я пыталась шутить, но, возможно, не слишком удачно. Еще раз извини.

12:55. Ха-а-а!..

От: Николетт Мартинес

Тема: Беруши Билли (Ответ)

Знаете, Бриджит, я склонна считать, что неправильное написание Вами моего имени было вполне по Фрейду. В конце концов, всем известно, как отважно вы боретесь с Вашей многолетней никотиновой зависимостью. Если же вы исказили мое имя намеренно, то с Вашей стороны это было просто грубо и глупо. Возможно, вам даже придется обсудить возникшую проблему со школьным психологом.

Ваша НикоЛетт Мартинес

Только этого и не хватало!.. Я назвала ее Никоретт! Ну и дела… Ладно, сейчас не стоит на этом останавливаться. Нужно наконец сосредоточиться на работе.

13:47. Черт! Кажется, я серьезно застряла.

13:48. К тому же теперь все школьные мамочки меня ненавидят. Да и Рокстер так и не отозвался.

13:52. Уронила голову на стол и едва не разревелась.

13:53. Только не распускаться. Держать себя в руках во что бы то ни стало. Хотя бы потому, что с минуты на минуту должна прийти Грацина, моя уборщица. Она не должна видеть меня в таком состоянии. Пожалуй, схожу-ка лучше в «Старбакс». Нужно только оставить Грацине записку насчет дезинсекции.

14:16. В «Старбаксе» взяла себе итальянский панини с ветчиной и еще один с сыром. Пожалуй, достаточно.

15:16. Откуда-то набежала целая толпа шикарно одетых мамаш с колясками. Они заполонили весь зал и во весь голос обсуждают собственных мужей.

15:17. Ну и шум! Ненавижу людей, которые разговаривают по мобильнику в кафе и других общественных местах. А-а… Мой телефон звонит! Возможно, это Рокстер?..

15:30. Это была Джуд. Она явно звонила с совещания, поскольку разговаривала срывающимся шепотом.

– Бриджит, у меня новости! Поганец Ричард запа?л на Изабеллу!

– Кто такая Изабелла? – ответила я почему-то тоже шепотом, хотя за гвалтом, который устроили Шикарные Мамочки, меня вряд ли мог кто-нибудь услышать, даже говори я во весь голос.

– Та блондинка, которую мы зарегистрировали в «Рыбном садке». Ну, та, выдуманная… Ричард назначил ей на завтра свидание.

– Но ведь на самом деле никакой Изабеллы не существует, – не врубилась я.

– Конечно. Изабелла – это я, а значит… В общем, он назначил свидание мне… то есть ей, в «Шэдоу-лонж», а она его продинамит. Здорово, да?..

– Прекрасно! – шепчу я и слышу, как Джуд (уже совсем другим голосом) приказывает кому-то купить два миллиона иен по сто двадцать пять и дождаться, пока цена не вырастет минимум на четверть.

– И представь себе, – снова зашептала Джуд, – как раз в это самое время я – настоящая я – встречаюсь с парнем, с которым познакомилась на сайте «Одинокие врачи», буквально в двух кварталах от «Лонж»!

– Замечательно, – пробормотала я в ответ несколько растерянно. – Но…

– Еще как замечательно! – согласилась Джуд. – Ну ладно, мне пора, пока.

Она дала отбой, и я невольно вздохнула. Будем надеяться, подумала я, что «одинокий врач», с которым встречается Джуд, не окажется таким же фиктивным персонажем, выдуманным Поганцем Ричардом назло бывшей жене.

15:40. Рокстер так и не прислал весточки. Сосредоточиться все равно не получается, придется идти домой.

16:00. Дома я сразу почувствовала тяжелый, резкий запах. Так иногда пахнут не слишком опрятные старухи. Судя по всему, их у меня дома побывала целая толпа. Грацина в точности исполнила мои второпях нацарапанные инструкции: выбросила все запасы, вымыла пол и буфет и к тому же разложила камфарные шарики от насекомых не только на ближних и дальних подступах к мусорному ведру, но и в шкафах, у дверей, вдоль плинтусов и за мебелью. Кажется, мне придется потратить все выходные – а может, и весь остаток жизни, – чтобы собрать их и уничтожить. Такого ядреного запаха не выдержит ни один нормальный любовник (о моли я уже не говорю). Впрочем, все это не слишком важно, поскольку ни одного сообщения от означенного любовника по-прежнему нет.

16:15. Почему Рокстер до сих пор не ответил? Как он может? К тому же моя последняя эсэмэска заканчивалась вопросом. Или нет?.. Нужно проверить.

Проверила.

Да, точно, вот он – знак вопроса. Так какого черта он не отзывается?

От волнения долго не находила себе места. Дело не только в знаке вопроса в конце моей эсэмэски. Дело в моей недвусмысленно выраженной уверенности, что мы снова увидимся.

Ну и где он??

18:00. Спустилась вниз, делая вид, будто все отлично, чтобы Билли и Мейбл не заметили моего морального банкротства. К счастью, оба были слишком увлечены соответственно «Растениями Против Зомби» и «Чихуахуа с Беверли-Хиллз – 2». Ну и ладно… Попыталась приготовить макароны с сыром и соусом болоньез, но без макарон, потому что все макароны Грацина выбросила. Уже после ужина, когда я загружала посуду в посудомоечную машину, что-то во мне надломилось, и я отправила Рокстеру такое исполненное отчаяния сообщение:

Мои терзания были столь невыносимы, что я малодушно позволила Билли и дальше убивать растения с помощью зомби, а Мейбл – смотреть «Чихуахуа» (в седьмой, кажется, раз), чтобы они не видели, что? со мной творится. Да, я вела себя как ленивая и безответственная мать, но в эти минуты мне казалось, что ущерб от подобного поведения несравним с той глубочайшей душевной травмой, которую мои дети, несомненно, получат, если поймут, что их мамочка сохнет по мужчине, находящемуся по возрасту гораздо ближе к… О-о, нет! Неужели двадцатидевятилетний Рокстер по возрасту действительно ближе к Мейбл, чем ко мне? Несложный подсчет показывает, что это не так. Но если взять возраст Билли и посчитать как следует… О господи, о какой ерунде я только думаю! Неудивительно, что Рокстеру не хочется слать мне эсэмэски.

21:15. По-прежнему ни одного сообщения от Рокстера. Дети уснули, и я наконец могу отправиться в свободный полет – упасть на дно колодца, наполненного безысходным отчаянием, ощущением собственной уязвимости и чувством потери опоры под ногами. Вся штука в том, что, когда встречаешься с мужчиной намного моложе себя, порой начинает казаться, будто время чудесным образом повернуло вспять. Например, когда мы с Рокстером занимались этим на табурете в ванной, я несколько раз ловила в зеркале свое отражение и не верила, что это действительно я, что все это происходит со мной. Но теперь все иначе. Волшебство куда-то ушло; веселая, бесшабашная сила, которая поддерживала меня изнутри, куда-то улетучилась, и я сдулась, как проколотая шина. Теперь я могу только постараться минимизировать потери, чтобы не дать овладеть собой страху перед надвигающейся старостью. Ведь что ни говори, а пятьдесят один – это довольно много. Вдруг со мной случится инфаркт – и что тогда будет с Билли и Мейбл?

Впрочем, когда они были совсем маленькими, было еще хуже. Я постоянно боялась, что умру во сне, свалюсь с лестницы и сломаю себе шею, а они останутся в доме совершенно одни, так что в конце концов им придется съесть мое окоченевшее тело, чтобы не умереть с голоду.

Но, как заметила Джуд, этот вариант все-таки лучше, чем умереть в полном одиночестве и быть съеденным собственной немецкой овчаркой.

21:30. Вспомнила (некстати), что говорится по поводу моей ситуации в книге «Дзен и искусство любви». Когда он приходит, раскрой ему объятия, когда уходит – отпусти. Правда, там было написано, что, когда ученики сидят на циновках и медитируют, они погружаются не в Одиночество, а в Уединенность. А это совершенно разные вещи. Одиночество мимолетно, это дверь, через которую приходят и уходят люди, которых мы любим, а значит, оно – просто часть Жизни… А может быть, это как раз Уединенность, а Одиночество – это…

По-прежнему никаких сообщений.

23:00. Не могу уснуть.

23:15. Ах, Марк, Марк… Я знаю, что до того как мы поженились, я точно так же трепыхалась, точно так же гадала «позвонит – не позвонит». И все-таки тогда все было немного иначе. В конце концов, я знала Марка достаточно давно. Как уверяла моя мамочка – с тех самых пор, как я бегала голышом по лужайке перед домом его родителей.

К тому же Марк разговаривал со мной во сне. Именно из этих разговоров я узнавала, что он думает и чувствует.

«Марк, – говорила я, обращаясь к смуглому, красивому лицу на подушке рядом. – Ведь ты у меня красавец, правда?»

В ответ – глубокий вздох, на лице сменяют друг друга стыд и печаль. Наконец он слегка покачивал головой из стороны в сторону. Это значило «нет».

«А твоя мама тебя любит?»

И снова я чувствую глубокую грусть, вспоминая, как он во сне пытался сказать «нет». Марк Дарси, большой, сильный мужчина, блестящий адвокат и правозащитник, а внутри – все тот же маленький мальчик, несчастный и одинокий, которого в семь лет отправили в частный пансион.

«Ну а я? Я тебя люблю?» – спрашивала я, и он улыбался во сне – улыбался гордой и счастливой улыбкой и кивал, а потом обнимал меня за плечи и прижимал к себе.

Да, мы знали друг друга очень хорошо. Марк был джентльменом, и я доверяла ему полностью и безоговорочно. Он был моим убежищем, которое я не боялась покинуть, чтобы исследовать большой мир. Это было все равно что ненадолго выходить из уютной и бесконечно надежной подводной лодки в полный опасностей океан, а потом возвращаться назад, но теперь… Теперь опасности и беды подстерегают со всех сторон, а надежной гавани нет как нет.

23:55. Что я делаю? Что я делаю?! Зачем я все это затеяла? Почему не захотела оставить все как есть? Да, участь одинокой, безработной, убитой горем женщины – незавидная участь, но я, по крайней мере, оставалась бы матерью своих детей, которая хранит… хранит верность их отцу.

Темная ночь души

19 апреля 2013, пятница (продолжение)

Пять лет. Неужели прошло целых пять лет? Поначалу я не замечала течения времени, задача стояла куда проще: как-нибудь дожить до вечера, дотерпеть, не сойти с ума от боли. К счастью, Мейбл тогда была слишком мала, чтобы что-нибудь понимать, но Билли… До сих пор я вспоминаю, как он бегал по всему дому, повторяя и повторяя: «Мой папа у?мел! (умер)», а в дверях соляными столбами застыли Магда, Джереми и полисмен. Услышав страшную новость, я инстинктивно бросилась к детям, в ужасе прижала к себе. «Что с тобой, мама? Что?!» Гостиная заполнилась представителями официальных правительственных служб и организаций, и кто-то случайно включил телевизор. Как раз передавали новости. На экране появилось лицо Марка и титры:

Марк Дарси. 1956–2008.

Все дальнейшее было как в тумане. Друзья и родственники окружили меня заботой, так что я была как зародыш в матке – душной и к тому же выстеленной войлоком или ватой. Юристы – коллеги Марка – взяли на себя все формальности: завещание, посмертные обязательства, незаконченные дела, личные документы. Я воспринимала происходящее словно бесконечный и немного безумный фильм, снятый в стилистике абсурда. Мне снились сны, в которых Марк был жив. По утрам я часто просыпалась около пяти, и в течение нескольких блаженных мгновений мне казалось, что это был обыкновенный кошмар, что на самом деле все осталось по-прежнему, но потом я вспоминала, и тогда наваливалась боль, которая, пройдя сквозь сердце огромной булавкой, прикалывала меня к постели. В эти минуты я боялась пошевелиться, чтобы боль не распространилась по всему телу, хотя и знала, что через полчаса дети проснутся и мне придется вставать, возиться с памперсами и бутылочками, делая вид, будто все нормально, все хорошо, хотя на самом деле я могла лишь держаться из последних сил, ожидая, пока подоспеет помощь и я смогу запереться в ванной и нареветься как следует, чтобы полчаса спустя вытереть слезы, подкрасить ресницы – и снова в бой, до следующего утра.

Слава богу, у меня были дети. Когда у тебя есть дети, ты не можешь позволить себе развалиться, рассы?паться, опустить руки. Ради них ты должна жить дальше, как бы больно тебе ни было. Жить дальше, двигаться дальше, пусть даже ты не идешь, а ковыляешь. Детям было легче: как я уже говорила, они были достаточно малы, к тому же держать себя с ними (сначала с Билли, а затем и с Мейбл) мне помогала целая армия психологов и специалистов по детской травматической психологии. Это они подготовили «приемлемые версии событий», выработали установки на «истину и искренность», на «разговор по душам» и «прочный тыл», имея который дети могли достаточно безболезненно понять происшедшее и примириться с ним. К сожалению, с точки зрения самого? «прочного тыла» (только не смейтесь, но имелась в виду я, и никто другой), все происшедшее выглядело совершенно иначе. Ни о каком «безболезненном принятии фактов» не могло быть и речи. Единственным, что я запомнила и что красной нитью проходило через эти бесконечные занятия, сессии и тренинги, был вопрос, сумею ли я выжить. Впрочем, выбора у меня все равно не было. Я должна была раз и навсегда выбросить из головы все мысли и воспоминания, которые так мучили меня после смерти Марка. Наши последние часы вдвоем, плотная ткань его костюма, которую я почувствовала сквозь тонкую ночную сорочку, наш последний поцелуй (прощальный поцелуй, хотя ни он, ни я тогда об этом не подозревали), его взгляд, звук его шагов на лестнице, бесчисленные «если бы» и прочее – все это и многое другое мне необходимо было надежно запереть в самом дальнем уголке памяти, чтобы как минимум не сойти с ума. И надо сказать, что я справилась. Чудом, но справилась. Во всяком случае, я отчетливо помню, что гражданская панихида и прочие траурные мероприятия, организованные друзьями и специалистами с профессионально-сочувственными улыбками, подействовали на меня не так сильно, как я ожидала.