В помещении расположены пять пьедесталов с шестами. Тот, что находится посередине, немного выше, чем остальные. Это явно главная сцена. На каждой платформе танцует полуголая девушка, одетая только в кружевные трусики. Они уверенно крутятся на шесте.
– Для начала, мы пройдем к более «привычным» вещам… – Майкл показывает мне на тускло освещенный коридор. По каждую сторону располагаются двери, все окошки которых закрашены.
Несмотря на условную приватность, я уверенна, что стоны, которые я слышала, исходили из-за двери. И они звучали достаточно проникновенно.
– Мы здесь воплощаем фантазии наших клиентов, – спокойно говорит Майкл. – Мужчина разводится с женой и хочет вернуть свои веселые холостяцкие деньки? Ладно. Кто-то заводится, когда его связывают и наказывают? Сделано. И если кто-то из девочек нарушает первые два правила, чтобы заработать втрое больше того, чем получает на сцене…
Он не заканчивает фразу. Просто выводит меня обратно в центральную комнату, где уже танцуют другие девочки. Когда я решила заехать в стриптиз клуб днем, я думала, тут никого не будет. Я ошибалась. Очень ошибалась. Тут находились пару посетителей в дизайнерских костюмах. Они сидели, развалившись в кабинках, расположенных вдоль стен. Некоторые их них возвращались из приватных комнат.
– Привет, Майк, – перед нами появляется женщина и протягивает поднос с рюмками. – Твоей новой подружке тут нравится? Может ей налить? – она ухмыляется. Тут я понимаю, что на ней нет ничего, кроме кружевных белых трусиков и стикеров на сосках.
Я ей не отвечаю. Продолжаю разглядывать помещение, наблюдая, как женщины грациозно извиваются вокруг шестов и заставляют мужчин изгибаться и терять контроль из-за того, что они вытворяют. Неожиданно, один из мужчин, сидящий у центральной сцены встает, и направляясь к девушке, достает кошелек из нагрудного кармана. Танцовщица обвивает ногами шест и откидывается назад, теперь он стоит прямо над ней. У меня не стопроцентное зрение, но я почти уверенна, что он засовывает двухсот долларовую купюру ей в рот. Удерживаясь на шесте всего лишь ногами, девушка протягивает руки к образовавшемуся бугру у него в штанах и поглаживает его.
– Ты можешь их трогать, но они не имеют права трогать тебя, – объясняет мне девушка с подносом, потом шепчет на ухо. – Только если ты сама не захочешь… За это, они платят намного больше.
Тяжело сглатывая, я отвожу взгляд. Смотрю на дверь справа от меня. Полуголая женщина и мужчина в костюме, обнимаясь, проходят через дверь, и он точно трогает ее, целует ее. Я уверена, когда дверь за ними закроется, там будет иметь место не только приватный танец.
У меня куча вопросов к Майклу, и самый очевидный: «И что из происходящего тут легально?», но я не хочу давать ему повод считать, будто я передумала.
После того как мы наблюдаем, как женщина легким движением спрыгивает с шеста, Майкл ведет меня к бару, который тянется во всю заднюю стенку.
За баром стоят девушки в сверкающих лифчиках золотого цвета и обрезанных черных шортах, через которые, при малюсеньком натяжении можно разглядеть их бельё. За их спинами находится огромная стеклянная стена с подсветкой, на которой можно найти любой вид алкоголя.
Мой рот наполнился слюной при одном взгляде на это разнообразие. Давненько я и капли в рот не брала. Я спокойно смогу доехать домой после одной рюмки.
– По номерам твоей машины мы пробили не только твоё имя, но и заключение суда о твоем лечении и клубе АА, – Майкл протягивает мне бутылку воды. – Тебе запрещено пить. У меня хватает проблем с законом.
Я вздыхаю.
– Если хоть одна камера, – говорит он, указывая на черные камеры, что висят на потолке. – Или хоть один из охранников скажут, что ты всего лишь посмотрела в сторону бара, я сам лично сдам тебя в участок. Тебе ясно?
– Ясно, – я открываю бутылку и пью, как можно больше воды.
После того, как Майкл бросает взгляд на часы, мы быстро проходим мимо кабинки диджея в сторону комнат для приватного танца и специальных банкетных залов для вечеринок «выпускников», в которых есть свои шесты. Майкл рассказывает мне о «Фениксе», пока ведет обратно наверх, но я понимаю лишь часть из того, что он говорит.
Я и до этого бывала в стриптиз клубах, пару раз с Лией и один раз в колледже с Паркером. Но «Феникс» не похож на стриптиз клуб. Это хуй его знает что такое.
Моя машина стояла на том же месте, где я её и оставила, но когда черный «Ягуар» паркуется позади моей машины, мне почему-то становится стыдно, будто я не в своей тарелке.
– На будущее, – говорит Майкл, открывая дверь моей машины. – Парковка для работников расположена прямо за черными воротами.
Кивая, сажусь в машину, поворачивая ключ в зажигании.
– Сколько времени у меня есть, чтобы дать ответ?
– Приезжай в пятницу, в пять часов, – говорит он, отходя от машины.
Я уезжаю, полностью ошеломленная тем, что только что увидела. Совершенно не замечаю ни скучных пейзажей, ни полей, ни стадо коров, перекрывающее мне дорогу, пока я еду домой. Всё о чём я думаю, так это о «Фениксе» и о том, стоит ли мне рассмотреть эту возможность или нет.
Глава 6
Три дня. Три дня, чтобы принять решение насчет «Феникса», а я сижу в книжном магазине и мечтаю о вещах, которые никогда не произойдут.
На протяжении последних шести месяцев я прихожу сюда сразу же, после открытия.
Я сажусь на своё излюбленное место, сзади у окна, и открываю свой ноутбук. Слова моей очередной истории так и льются. Каждый раз, когда я прихожу, убеждаю себя, что вот оно, самое главное моё произведение. Именно о нём пойдет речь, когда мне будут звонить издатели из Нью-Йорка и умолять подписать с ними контракт. Но я прекрасно понимаю, что этого никогда не случится.
– Всё еще работаешь над своей книгой? – бариста приносит мне кофе и ставит на столик.
– Ага.
– Ты на обеде? Обычно тебя здесь после обеда не бывает.
– Сейчас у меня нет работы. Я безработная.
– А… – он проводит рукой по волосам. – Знаешь, у нас есть открытые вакансии. Менеджеры достаточно снисходительные, и скорей всего, если мало посетителей, они разрешат тебе писать книгу, особенно если ты будешь работать в книжном отделе.
Я улыбаюсь, думая, что вот где я должна работать, а не в прокуренном и потном стриптиз клубе.
– Здесь есть свои плюсы, – продолжает он, присаживаясь. – Можешь брать бесплатно по 2 книги в месяц и бесплатный кофе во время работы. И, конечно же, ты можешь прочитать книжные новинки задолго до того, как они появятся в продаже.
– Это на полную ставку?
– Если ты хочешь, – кивает он.
– Сколько платят? Если, конечно, это не секрет?
– Конечно, нет, – он улыбается и скрещивает руки. – Довольно неплохо. Восемь с половиной в час.
Он только что сказал 8,5? 8 долларов и пятьдесят центов в час?!
– Ну, что скажешь? – он улыбается. – Неплохо, да?
Ага… Вот тебе и «подумала» о работе в «Фениксе».
– Ага, звучит замечательно. Я заполню анкету, когда буду уходить.
Он встает и уходит. Оборачиваясь, он улыбается мне и выглядит очень довольным.
Закрываю свой ноутбук и достаю записную книжку, чтобы сделать несколько заметок: Как, к чертовой матери, мне удастся скрыть от Вирджинии и Генри то, чем я буду заниматься в «Фениксе»? Стоит ли это того? Они что, действительно считают, что я научусь танцевать стриптиз за 2 недели? Какого хрена я соврала, что умею танцевать? Я всего лишь три семестра ходила на балет в старшей школе и то, у меня не очень получалось…
Когда количество моих вопросов доходит до двадцати, я останавливаюсь.
На половину вопросов я так и не узнаю ответа, если не соглашусь работать в «Фениксе»…
Глава 7
Сегодня пятница. Половина пятого вечера.
Я заезжаю на парковку «Феникса», и снова объясняю охраннику, что я тут делаю.
Он ждет, пока я припаркую машину, и провожает внутрь. Я его как будто раздражаю, он велит дожидаться какого-то Робина, а сам исчезает.
Некоторое время стою в пустом вестибюле, то и дело, поглядывая на часы, надеясь, что Майкл не подумает, будто я отказалась от работы, потому что этот Робин опаздывает. И когда я уже решаю пойти и самой найти офис Майкла, напротив меня появляется женщина в облегающем белом платье. Она умопомрачительно красива: её кожа цвета карамели, а глаза приятная смесь светло-коричневого и зелёного.
– Ты новенькая, правильно? – спрашивает она, но не дает мне времени, чтобы ответить. – Следуй за мной и слушай меня внимательно, я не повторяю одно и то же дважды, – она ведет меня вдоль по коридору к маленькому лифту.
Лифт поднимается вверх.
– У нас тут немного не хватает персонала, поэтому твоё прослушивание перенесли на следующую пятницу.
– Что? Я думала, у меня есть две недели…
– Ты попала. На прослушивании тебе не придется танцевать у шеста, скорее всего, ты всё равно на нем не удержишься. Этому мы тебя потом научим. Наверно, ты будешь пока только разносить напитки, но пить тебе запрещено. Я уже знаю, что у тебя проблемы с алкоголем, – она закатила глаза, – но на прослушивании тебе придется танцевать стриптиз, а именно, приватный танец на коленях. Нам сегодня поступил заказ о незапланированном мальчишнике, поэтому либо ты соглашаешься на прослушивание на следующей неделе, либо уходишь. Что выбираешь?
– Я остаюсь.
– Хорошо, – Робин показывает мне шикарную комнату, в которой расположены вельветовые кушетки и плисовые диваны. Тут так же находится маленькая сцена с шестом, расположенная в нескольких метрах от пола, неподалеку от мини бара с закусками.
Она щелкает выключателями на стене и свет в комнате приглушается. Начинает играть медленная музыка. Она плюхается на кушетку прямо напротив меня.
– Ладно, – она вздыхает. – Покажи мне, что ты умеешь.
– Что?
– Танцуй.
– Сейчас?
– Нет. Завтра, – Робин закатывает глаза.
Не двигаюсь, я совершенно не уверена, что должна делать. Я никогда ни перед кем не танцевала.
– Представь, что я какой-то биржевой маклер, у которого жена уехала в командировку. Мне отчаянно хочется, чтобы у меня на коленях посидела какая-то красивая девушка. В моём нагрудном кармане сотни долларов, и ты хочешь, чтобы они все стали твоими. Танцуй.
Робин расставляет широко ноги, делая вид, что она мужчина, и откидывается назад. Её губы вытянуты в линию, как будто у меня ровно пару секунд, прежде чем она скажет мне убираться отсюда.
– Я думала, меня будут учить танцевать, – я сглатываю.
- Я уже учу тебя! Танцуй!
Все еще не уверенна, что именно надо делать, я глубоко вдыхаю и начинаю двигать бедрами, смотря ей в глаза.
На моём лице моё самоё лучшее выражение: «Я знаю, как ты хочешь трахнуть меня» которое я репетировала годами. Это пока всё, что приходит мне в голову.
Я делаю шаг вперед, покачиваю бедрами и неловко пытаюсь двигать руками в такт музыке. Вспомнив, что должна раздеваться; я снимаю рубашку через голову и швыряю её в другой конец комнаты.
Я пробую воспроизвести несколько движений, которые выучила на балете в старшей школе. Я становлюсь в пятую позицию и грациозно вытягиваю руки. Я уже хочу расстегнуть молнию на своей юбке, когда Робин поднимает руки и велит мне остановиться.
– Ты что действительно думаешь, что кто-то будет платить, чтобы посмотреть на это?
– Я не умею танцевать, – вздыхаю я.
– Это и ежу понятно! – она качает головой и встает. – Садись! Позволь мне показать, как это делается.
Я плюхаюсь на стул.
– Ладно, – она снова включает музыку. – Это не балет на Бродвее. Мужчинам наплевать, как хорошо ты умеешь танцевать. Они просто хотят, чтобы их соблазнили.
Робин смотрит на меня взглядом: «Я знаю, ты меня хочешь» и грациозно скидывает своё платье: стягивает его через голову и оно соскальзывает на пол.
На ней прозрачный красный лифчик и кружевные трусики. Только сейчас я замечаю её туфли, серебряные, шпилька минимум 17-18 сантиметров. Она подходит ко мне, садится мне на колени и запускает свои пальцы в мои волосы. Робин откидывает назад свою голову, медленно покачивая своими длинными волосами, и начинает тереться своими бедрами о мои.
Она кладет свою руку мне на грудь и шепчет на ухо:
– Скажи, как сильно ты хочешь меня трахнуть.
– Что? – я, конечно, возбудилась, но не настолько.
– Ты должна переходить сразу к делу, – она берет мои руки и опускает к себе на спину, прямо на застежку её лифчика. – Расстегни его.
Большим пальцем я расстегиваю её лифчик, затем она, почти касаясь моих губ, говорит:
– Ты разрешишь мне быть твоей шлюшкой? – спрашивает она. – Ты трахнешь меня прямо здесь? Прямо сейчас? – она гладит мои плечи и качает своими бедрами, как будто мы уже занимаемся сексом. Она смотрит мне прямо в глаза и продолжает покачивать бедрами. – «Отвечай мне!» - требует Робин…
У меня нет слов. Музыка становится всё тише, и на финальном аккорде, Робин целует меня в шею. Она слезает с моих колен и встает передо мной, как будто то, что она делала до этого, было настолько обычным, словно посуду помыть.
– Видишь? – она пожимает плечами. – Это не так уж и сложно. Я всегда заканчиваю свой танец поцелуем в шею. Это придает танцу больше чувственности, но тебе не обязательно делать то же самое. Со временем, ты найдешь способ, как растянуть танец как можно дольше, ну, если когда-нибудь кто-то закажет тебе приватный танец.
– А сколько он обычно длится?
– Ну, об этом ты узнаешь, когда научишься танцевать, – Робин тянет меня за руку, заставляя подняться со стула, садится на моё место и отдает мне свои туфли. – Я покажу тебе пару основных движений, и ты будешь тренироваться. Будем учить тебя потихоньку. Сделай шаг назад и расстегни лифчик...
Несколькими часами позже я поняла две вещи:
1) из меня хреновая танцовщица;
2) грязные словечки - прямо – таки недооцененное искусство.
– Ты неплохо справилась для первого раза, учитывая то, что ты дерьмовая танцовщица, – Робин показывает мне гримерную. – Никогда не уходи с работы сама, всегда проси кого-нибудь из охранников провести тебя к машине. Если тебе кажется, что кто-то следует за тобой, разворачивайся и возвращайся в клуб. Майкл никогда не допустит, чтобы нас запугивали. Он сам позвонит в полицию.
Я киваю.
– Пусть это слишком рано, но тебе уже надо придумать себе два имени. Первое, для выступлений, второе, для клиентов, которые будут спрашивать твоё настоящее имя. Есть идеи?
– Кармен?
– Кармен? – Робин цокает языком. – Черт, нет. Я сейчас что-нибудь придумаю. В любом случае, когда ты приходишь на работу, ты первым делом идёшь сюда. Расписание вечеринок всегда весит радом с зеркалами. При любых незапланированных изменениях, кто-нибудь напишет тебе сообщение. Есть вопросы?
– Сколько часов я могу работать в неделю?
– Легально? – она улыбается и меняет тему. – У тебя очень красивые волосы. Такой редкий иссиня-черный. Это твой натуральный цвет волос?
– Да.
Она запускает свои пальцы в мои волосы.
– Твоё сценическое имя будет Рэйвен (с англ. Ворона), а твоё настоящее имя будет...
Она задумывается.
– Отем. У меня фальшивые права на это имя.
– Мне нравится! Ты живешь одна, Отем?
– Нет. Я живу с бабушкой и дедушкой.
– Я уверена, они будут очень горды тем, где ты будешь работать, – Робин улыбается. – Разве они не будут возражать, что ты будешь возвращаться так поздно с работы?
– Мне 21, а не 15, – отвечаю я, прекрасно зная, что Вирджиния и Генри редко задают вопросы о моей работе; они обычно рады, что я вообще работаю.
– Судя по всему, тебе придется многому научиться... – она смеется. – До пятницы приезжай каждый день, чтобы выучить как можно больше.
– Мне заплатят за эту неделю?
– Тебе не будут платить, пока ты не научишься все делать как надо! – Робин подталкивает меня к боковому выходу из гримерки. – Сядь в зале и смотри, как я работаю. Я официально твой новый пример для подражания.
Вздыхая, выхожу из гримерки, ища место, чтобы сесть. Я единственная девушка в зале, у которой нет подноса в руках, и которая не танцует. Мужчины смотрят на меня с подозрением – наверное, гадая, почему я полностью одета.
Присаживаюсь на пустой диванчик, наблюдая, как свет в помещении меняется с тусклого желтого на провокационный красный.
– Джентльмены, – раздаётся голос в динамиках. – Представляю вам главную леди сегодняшнего вечера... Робин.
Раздаются громкие аплодисменты. Робин медленно разворачивается к зрителям, и ведет себя так, будто это место принадлежит ей. Она смотрит в глаза сидящему в первом ряду мужчине. С каждым третьим ударом басов она расстегивает по еще одной пуговице свого коричневого плаща.
Очень медленно, дразнящими движениями, Робин разделась: скинула подвязки, потом длинные обтягивающие белые чулки и, наконец, свой лифчик.
Она закидывает одну ногу на шест и подтягивается на нем, проделывая все те основные движения, которые она показывала мне недавно, так сексуально и эротично, что сцену забрасывают купюрами, а Робин ещё и половины танца не исполнила.
Завидуя, весь вечер я наблюдаю, как она и остальные девочки танцуют, будто не прикладывая особых усилий. Я вижу, как они зарабатывают сотни долларов.
В перерывах между выступлениями, проскальзываю в один из банкетных залов и наблюдаю, как правильно подается танец на коленях – замечаю, как все девочки выглядят уверенно и явно увлечены тем, что делают.
Ежедневно я езжу в клуб, позволяя Робин критиковать каждое мое движение, соблазнять меня бессчётное количество раз, чтобы узнать, что же я делаю не так...
В пятницу мои нервы на пределе.
Если моё выступление будет хуже некуда, некому будет остановить музыку и дать мне совет. Я буду танцевать перед клиентами, которые придут, посмотреть на выступление профессиональной танцовщицы, я же понятия не имею, что мне делать. Я приезжаю в клуб, быстро прохожу в гримерку и переодеваюсь в очень короткое красное платье - оно плотно облегает меня и доходит до середины бедер. Бретелька только на одно плечо, одного цвета с моим черно-карамельным лифчиком.
– Ну, как я выгляжу? – Подходя к Робин, спрашиваю я.
– Идеально. Я, ты и Аврил разносим напитки и исполняем танец на коленях. Майя танцует на сцене, а Сноу и Белла за главных, если будет ажиотаж. Все ясно?
Никто из девочек кроме Робин, ни разу не заговорил со мной за всю неделю, и я понятия не имею, что это значит, но я все равно киваю.
– Майкл будет наблюдать за твоим выступлением из кабинета. Помни то, чему я тебя учила. Всегда смотри в глаза, у тебя уже довольно хорошо получается танцевать на каблуках. Если тебе закажут приватный танец, постарайся свести танцы к минимуму и веди себя так, будто занимаешься с ними сексом, у тебя это хорошо получается.
– Вечеринка начинается, – сообщает мужской голос сверху. – Оплата почасовая, так что пошевеливайтесь.
Девочки торопились пройти наверх, и я последовала за ними. Помещение для частных вечеринок выглядит по-другому: свет настолько приглушен, что я еле могу разглядеть, сколько мужчин в комнате; в воздухе привкус сигаретного дыма.
Внезапно, маленькую сцену озаряет слабый желтый свет прожектора, и танцовщица подходит к шесту. Она медленно поднимает руку, чтобы распустить свои волосы.
Её движения гипнотизируют меня: с огромной уверенностью, она прогибается назад, пока её голова не касается пола и, с легкостью закинув ноги, оказывается на шесте. Так же легко и медленно она начинает кружиться вокруг него.
У меня так никогда не получится, – думаю я.
Я слышу, как один из мужчин просит сигару. Чтобы не стоять без дела, я подхожу к коробке с сигарами и борюсь с желанием прикурить. Я не успеваю взять в руки сигару, как кто-то дотрагивается до моего плеча.
– Да? – отвечаю я, поворачиваясь.
– Новичкам везет, – Робин улыбается мне и забирает шкатулку с сигарами.