Зависит от того, побеждает Даррил, или нет. Если нет, часть союзников может его покинуть. Тяжело думать, что некоторые из врагов уже могли пробраться мимо наших собственных волков и находятся на пути в пещеры.

Лидия издала низкий, скулящий звук.

– Даже не говори о таком.

– Нам надо подготовиться к тому, если это случится. Там, снаружи, нас всего сорок. Должно быть, Даррил привел, по меньшей мере, сотню, если не больше.

Конечно, Тарин знала, что на их стороне больше, чем сорок волков. Она могла им сказать об этом… Ведь если доносчик сидит с ней в этой самой комнате, то он не скажет Даррилу ничего такого, чего тот уже не знает… но затем её зрение слегка затуманилось, встревожив её.

– Тарин, ты в порядке?

Трижды моргнув, чтобы избавиться от тумана в голове, она взглянула на Грейс.

– Ага, прекрасно. Просто немного не в себе. Ты же не думаешь, что это Трей, правда? Ты же не думаешь, что он ранен и…

– Успокойся, используй связь.

Она сделала глубокий вдох, поискала и сразу же нашла Трея. Этот мудак совершенно озверел. Несмотря на лёгкую боль, он не был серьёзно ранен. Тарин вздохнула с облегчением.

– У него всё хорошо.

– Из-за беременности, ты, по началу, будешь себя чувствовать немного беспокойно. Не волнуйся.

Брок показал жестом на полупустой стакан.

– Грейс права, тебе следует выпить ещё этого… чтобы оно там ни было. Тебе нужны питательные вещества.

Тарин, гримасничая, покачала головой.

– Нет, мне нехорошо.

Лидия передёрнулась от боли и застонала.

– Какой-то засранец только что вцепился в заднюю ногу Кэма. Впрочем, он в порядке, слава Богу. Райан помог оторвать от него другого волка.

Грейс с сочувствием посмотрела на неё.

– Ретт получил несколько довольно-таки приличных царапин и укусов, но он не устал, и ему не так уж больно. Боже, я ненавижу это дерьмо.

– Мне нужно походить. Не снаружи, – быстро уверила их Лидия, нервозно и беспокойно переминаясь с ноги на ногу. – Просто по туннелям. Стояние на месте убивает меня.

– Я пойду с тобой. Идёшь, Тарин?

– Спасибо, Грейс, но у меня слишком кружится голова. Мне надо посидеть.

– Я могу остаться с тобой, если хочешь.

– Она в порядке, у неё есть я и Брок, – сказала Грета, взмахом руки выпроваживая Грейс и Лидию из комнаты. Она повернулась к Тарин, хмурясь.

– Да не беспокойся ты о нём так. – Эти слова прозвучали скорее как упрёк, чем как утешение. – Знает бог, он много повидал битв и всегда возвращался живым и здоровым.

– От этого я не стану волноваться меньше, – Ничто не облегчит её беспокойства, кроме стоящего рядом с ней Трея.

– Даррил всего лишь маленький старый пердун. Вот почему он привёл с собой так много волков… он знает, что никогда не выиграет бой один-на-один с Треем.

– Как ты думаешь, почему он так сильно хочет объединить стаи?

Грета вышла из себя.

– Беда Даррила в том, что хотя он и родился альфой, он был слишком слаб… слишком слаб, чтобы стать альфой стаи. С другой стороны, его младший брат, Рик – отец Трея – был очень сильным. А ещё он был ужасным мерзавцем. Даррил провёл жизнь в тени Рика, его не замечали. Но это не помешало ему так выебать Рику мозг, что всё закончилось тем, что его сделали бетой. Затем родился Трей, и даже по маленькому мальчишке можно было сказать, что он очень сильный альфа. Рик и Даррил оба видели в нём угрозу и обращались с ним очень плохо.

Тарин не смогла ничего с собой сделать, и её верхняя губа приподнялась от гнева.

– Ага, я немного об этом слышала.

– Когда Трей почти убил своего отца, Рик приказал Даррилу избить и наказать его. Но Даррил отказался… он знал, что не сумеет. Вот почему начали поговаривать о том, чтобы его прогнать. Догадываюсь, что никто из стаи не забыл, как Даррил боялся четырнадцатилетнего мальчишку, и поэтому его не уважали и не подчинялись ему как альфе.

– Похоже на то. Если бы его уважали, половина его стаи не явилась бы сюда, чтобы справиться о моём благополучии.

Грета кивнула.

– Если он не покажет своим волкам, что способен одолеть Трея и справиться с расколом в стае, ему довольно скоро бросят вызов, и он лишится своего положения.

Грета продолжала говорить, но Тарин не могла разобрать слова, поскольку с её слухом произошло что-то странное, она словно бы оказалась под водой или что-то вроде этого. Спустя секунды слух пришёл в норму, но зато в глазах снова всё расплылось.

– Тарин, Тарин, у тебя всё хорошо?

Она не была уверена, кто спросил, да её это и не волновало, поскольку от внезапного позыва к рвоте она была готова рвануть в ближайшую ванную комнату. Но ей это не удалось. Тарин даже половины пути не преодолела, когда согнулась пополам от боли и фонтаном вырвала на пол кухни. Затем её вырвало снова, и снова, и снова. Потом она шлёпнулась набок, тяжело задышала, застонала, её бросило в пот. Что ещё хуже, у неё не просто кружилась голова, Тарин была близка к потере сознания. Она почувствовала, как её поднимает Брок.

– Иди, приведи Грейс, – сказал он Грете. – Я отнесу и уложу её в комнате.

На Тарин вновь накатил приступ тошноты, но в этот раз из нее ничего не вышло. Она сомневалась, что в животе осталось еще хоть что-то, учитывая то немногое, что она съела утром. Ощущения, испытываемые ею сейчас, не сильно отличались от тех, которые она пережила при ударе головой. Немногим походило на невесомость, будто царство сна накрывает Тарин. Зрение становилось то нечетким по краям, то полностью размытым. Голова казалась невероятно тяжелой. Тарин словно парила отдельно от тела. Это плохо для ребенка. Страх пронесся по Тарин, когда она подумала, что теряет ребёнка.

«Дерьмо, какое яркое солнце».

Подождите-ка, чего? Тарин пришло в голову, что, эй, она на улице. Хотя не должна тут быть.

– Куда мы идем? – невнятно пробормотала она. Ее тело бешено трясло, и Тарин поняла, что они спускаются по ступеням горного склона.

– Прости, Тарин, но именно так всё и должно быть.

Его голос был колок, резок и холоден. Это не был тот Брок, которого она знала.

– Это ты. Ты – информатор.

Он посмотрел на нее, явно удивленный.

– Так ты знала. Теперь уже не важно. Важно доставить тебя Даррилу и быстро.

– Что ты со мной сделал? – Тарин застонала, когда по животу прошел спазм.

– Это просто наркотик, чтобы ты уснула. Я подсыпал его в тот отвратительный сок. Не представляю, как ты можешь пить ту дрянь, которую готовит Грейс.

Очередной позыв вырвать. Всё ещё без рвоты.

– Не уверен, почему из-за этого ты заболела, – не то, чтобы Брок казался обеспокоенным.

– Почему, Брок? Зачем помогать Даррилу?

– Мне наплевать на него. Трей, однако… другое дело, – степень гнева и ненависти в его голосе тревожила.

– Если ты здесь несчастен, мог бы уйти.

– Нет, не мог. Не без Кирка, а он никогда не уйдет. Знаю, ты не очень хорошего мнения о моем сыне, но он хороший человек. Многие смотрят на него сверху вниз, потому что его мама была человеком, а он не настолько сильный Альфа, как другие – немногим походит на Даррила. Но у него верные принципы, честь, он верный волк. Вот почему он захотел уйти с Треем, когда того изгнали.

– Ты не мог остаться.

Брок покачал головой.

– Нет. И не только из-за Кирка, нет. Я не мог оставить её одну.

– Кого? Грету?

Он посмотрел на Тарин, будто та выжила из ума.

– Луизу.

Имя всплыло в памяти.

– Мама Трея?

– Ты, должно быть, наслышана о том, как я нашел свою истинную пару, но она уже была влюблена в другого. О да, мама Трея. Когда я встретил её, они с Риком уже связались друг с другом. Я никому не говорил об этом, зная, Рик сошлет меня, чтобы я не приближался. Я ненавидел то, что они вместе, ненавидел его, но не мог заставить себя уйти из её жизни. Поэтому и стал хорошим другом и считал, что этого достаточно. Я знал: она чувствовала притяжение между нами. Но, всё же, никогда не поддавалась этому. Луиза была верной. Затем изгнали Трея. На этот раз она противостояла ублюдку Рику и ушла из стаи. Это был мой шанс. Шанс завоевать её, как я и должен был поступить. И я бы сделал это… но Трей убил её.

– Она сошла с ума от изгнания, – напомнила Тарин.

– Будь я рядом, когда она впала в то состояние, то смог бы её вернуть. Мог бы.

Нет, не мог. Волку-изгою никто не в силах помочь.

– Но он казнил её. Сломал шею, словно ветку. Я хотел убить его, но так же, как Рик и Даррил, знал, что не смогу этого сделать.

Голова Тарин вновь закружилась, но она боролась со сном.

– Зачем остался?

– Чтобы в один день убедиться, что он испытает ту же боль, что и я. Боль от потери пары.

Чёрт. До Тарин внезапно дошло, в какой опасной ситуации она оказалась. Она думала, что Даррил захочет использовать её в качестве вспомогательного сценария, своего рода "дай мне то, что я хочу, Трей, и твоя пара свободна". Но это… вот дьявол.

– Всё стало даже лучше, когда я понял, что вы истинная пара. Тебе действительно нужно отблагодарить Даррила. Не скажи он мне переждать, я убил бы тебя в определенный момент. Машина и ворон… так забавы ради, просто, чтобы убить время.

Что за странный, больной ублюдок.

– А тогда, на лестнице?

– Я назначил встречу с Даррилом. Его головорезы ждали недалеко от территории стаи. План был таков: я приношу тебя им, они избивают тебя в целях предупреждения. И, ну, план провалился. Как и тот, когда ты была в городе с Лидией. К твоему сожалению, удача отвернулась от тебя, малышка. На самом деле – ничего личного, Тарин. Ты мне нравишься. Ты сильная, и у тебя есть сердце, но так и должно быть.

– Думаешь, Луиза хотела бы этого? Трей её сын, а Даррил убьет его.

– Совершенно верно. Грета права – Даррил хочет, чтобы все увидели, как он одолеет Трея, но ему это не под силу. Трей слишком силен. Но существует то, что ослабит его – смерть пары. В момент, когда ваша связь разорвется, он потеряет все силы. Это не продлиться дольше минуты, но и этого хватит, чтобы дать Даррилу шанс и покончить со всем раз и навсегда. И как видишь, Даррил получит то, чего хочет, и я получу то, чего хочу.

В надежде, что у Брока есть совесть, к которой Тарин может обратиться, она спросила:

– Ты будешь рад отдать беременную женщину на растерзание?

Ничего. На лице ни грамма вины и сожаления.

– Так и должно быть, – в третий раз повторил он.

– Ты можешь принести меня обратно, – уже отчаявшись, невнятно произнесла Тарин. – Обещаю, ты не будешь наказан. Не позволяй ребенку страдать из-за того, что совершил Трей, – не то, чтобы она обвиняла Трея, но если это заставит психа отпустить её, Тарин скажет всё, что угодно.

Брок рассмеялся, но в смехе не было и доли юмора.

– Дорогая, Трей разорвет меня на куски, и ты это знаешь. Даже с твоей гарантией моей защиты, ответ будет "нет". У тебя есть пара, Тарин. Позволь спросить… если кто-то убьёт его, заберет у тебя, ты простишь такой поступок? Когда-нибудь простишь? Я слишком долго этого ждал. Он забрал мою пару, а теперь я собираюсь забрать пару Трея.

Он мог говорить что-то ещё, Тарин не уверена, потому как в этот момент силы, которые помогали оставаться в сознании, оставили её и на неё обрушилась тьма.

Серый волк только что закончил убивать противника, когда осознание обрушилось и проникло сквозь туман в его голове. Пара. Она поблизости. Но она не должна тут быть. Тот же инстинкт, подсказавший о её близости, может отвести его к ней. Волк быстро побежал сквозь деревья, намереваясь добраться до цели. Трей резко остановился, когда увидел её. От неё исходил его запах, запах болезни, наркотиков и беспокойства. Ко всему этому примешивался запах мужчины – "дядя"

Серый вол поднял голову и завыл, привлекая внимание всех волков, находящихся поблизости. Ни один другой мужчина не должен прикасаться к ней. Никто не имел права делать ей больно. Она – его. Она принадлежала ему. Жизнь в её чреве, принадлежала ему. Они оба под его охраной, опекой, укрытием. Единственное, что удерживало волка, чтобы с яростью не набросится на дядю и не вцепиться ему в горло – это когти, прижатые к животу его пары. Волк понял угрозу, причину и следствие. Хотя слова этого мужчины не имели смысла, волк понял, что тот хотел. Он хотел Трея. Волк отступил, хотя и был близок к поверхности, как никогда прежде.

Трей поднялся на ноги, тяжело дыша и злясь. Вид бледной и вялой Тарин, прижатой спиной к груди Даррила, заставил кровь Трея закипеть. Что-то сжалось у него в груди. Она без сознания, очевидно под наркотиками. Когда Трей увидел когти Даррила, прижатые к месту, где его ребенок только-только начал расти, то с трудом остался на месте. Каждая клеточка его тела призывала атаковать Даррила.

– Отпусти её, – слова были едва различимы.

Даррил бесчувственно улыбнулся.

– Вот этого как раз не произойдет, мой дорогой племянник. Странно, наконец, видеть, как что-то вытянуло из тебя эмоции. Рик будет опустошен – он ведь пропустил такое. Не настолько опустошен, как ты, когда будешь смотреть на её смерть, но всё же.

Часть мозга Трея зафиксировала, что всё стихло, и его стая поблизости. Другая часть заметила, что многие сторонники Даррила убиты, и победа на стороне Трея, но единственное, что его беспокоило – это обессиленная женщина в руках Даррила.

– Отпусти. Её, – ублюдок не сделал этого. – Если ты хочешь меня, я здесь. Я даже не буду биться с тобой.

Даррил рассмеялся.

– Это весьма заманчиво. В конце концов, единственное, чего я хочу, чтобы другие видели, как я убью тебя. Но, видишь ли, я не верю, что ты позволишь мне это сделать. К тому же, оставить её в живых – значит не выполнить мою часть сделки с нашим кузеном Броком, – из-за деревьев, слева от Даррила появился мужчина с холодным и жестоким выражением лица.

– Папа? – задохнулся Кирк. – Пап, что ты делаешь?

– Ему нужно узнать, каково это, сынок.

– О чём ты говоришь?

– Трей должен знать, что я чувствовал, когда он убил Луизу. Что значило потерять её.

Правда прозвучала для Трея, как пощечина.

– Она была твоей парой?

– И ты забрал её у меня.

Кирк покачал головой, его взгляд метался от Брока к Тарин.

– Пап, скажи, что это не ты собираешься отдать её Даррилу.

– Как я уже сказал, он должен узнать, каково это.

– Как ты мог так поступить?

– Он не заслуживает твоей преданности, сын, никогда не заслуживал. Даррил согласился взять тебя на место своего стражника, когда всё закончиться.

Бледный, с широко раскрытыми глазами и явно шокированный, Кирк вновь покачал головой и попятился.

– Я… Я не могу поверить, что ты это сделал.

– Сын…

– Нет, – отрезал Кирк. – Я больше тебе не сын.

Честно говоря, Трей не поверил своим ушам. Хотя ему было невдомёк, что двигало предателем из стаи, о таком он и подумать не мог. Даже близко. Не важно, какова настоящая причина, впрочем, она никогда неважна. Итог всегда был бы одним и тем же.

– Ты покойник, – сказал он Броку.

– Нет, Трей, покойник – твоя пара, – произнес Даррил с улыбкой. – О, и твой не рождённый ребёнок.

Его пара и его дитя. Трей думал, если кто и умрет сегодня, это будет он. И тешил себя мыслью, что хотя бы Тарин и ребенок выживут. Данте обеспечит это. Но теперь Трей понимал: ему не светит роскошь веры в то, что они переживут его смерть, потому что Даррил собирался убить их первыми. Дядя хочет, чтобы Трей видел их смерть, чувствовал разрыв связи с Тарин, наблюдал, как жизнь покидает единственное существо, которое он любит. Его потрясло осознание того, к чему привели его мысли. Он любит Тарин.

Ну конечно, он чертовски ее любит!

И не из-за того, что она его пара, а из-за её личности. За её внутреннюю силу, дух, за чувственность и большое сердце, верность, стойкость, храбрость, чёрт, даже за её проклятый сарказм – все это объединилось в единое целое, что взывало к нему и заставляло чувствовать не что иное, как любовь. Осознание даже не испугало его, как случилось бы раньше. Поэтому теперь, когда нить страха была удалена из узла эмоций внутри Трея, остальная часть распустилась и отошла на второй план. И ментальные стены рухнули вместе с этим.

Резкий удар в грудь и странное ощущение в голове, будто мозг внезапно икнул, или что-то вроде этого. Затем Трей почувствовал сердцебиение Тарин как свое собственное, ощутил ее внутри, будто она забралась к нему под кожу. Но она так и сделала, так ведь? Потому что Тарин – половинка души Трея. Он сразу понял, что произошло. Их связь обрела полную силу. Трей чувствовал ускорение пульса Тарин, и как она боролась, чтобы вернуться в сознание. Он понял, через их связь – он подкрепляет её силы.

Трей, к тому же, понял, что Даррил продолжает говорить, совершенно не осознавая только что произошедшего. Забавно, что такое значительное, изменяющее жизнь явление прошло незамеченным каждым человеком, стоящим рядом. В их случае, это очень даже хорошо.

– …и бьюсь об заклад, ты никогда не чувствовал себя столь беспомощным за всю свою жизнь, да Трей?

Нет, не чувствовал. И Даррил умрет за это. Умрет за то, что вообще посмел прикоснуться к Тарин. Сердце Трея подпрыгнуло, когда он заметил, что глаза Тарин открылись. Несколько секунд спустя они округлились и, быстрее гребанной молнии, находящаяся за спиной рука Тарин опустилась к промежности Даррила, и к его шарам угрожающе прижались когти. Очевидно, почувствовав укол когтей на своей обнаженной коже, Даррил мгновенно замер. Трей бросил на него ложно сочувствующий взгляд. Ясно, дядя забыл, что латентные оборотни-Альфы могут частично меняться, удлинять когти и клыки.

– Отпусти меня, уебок, или я оторву, нахрен, твои драгоценные причиндалы. И я не шучу.

Тарин действительно имела в виду каждое слово.

Угроза жизни её не рождённому ребенку заставила тело пульсировать от ярости, ярости, которая выходила за рамки нормы – её внутренности горели, сердце билось слишком быстро, кожа, казалось, вот-вот лопнет, клыки удлинились, и всё существо зудело от необходимости причинить ему боль. Примитивное желание защищать растекалось адреналином по телу, словно подготавливая ко всему.

Очень смутно Тарин осознавала, что связь с Треем крепка, как никогда, что он жив и относительно здоров, но раскаленная ярость, взорвавшаяся в ней, настолько подавляла, что не оставляла места другим чувствам. Единственная мысль, вращавшаяся в её голове – если она и её ребенок покинут этот мир, то яйца этого мудака последует за ними.

Её волчица чувствовала запах страха этого волка, и он пришелся ей по душе. Она желала, чтобы эта угроза для неё и её щенка была мертва. Требовала этого с таким отчаянием, что воевала с Тарин за право контроля, толкаясь, борясь и извиваясь за свободу, так же, как тот, кто выбирается на свободу из-подо льда озера. Сила, с которой она билась под кожей Тарин, была фактически болезненной, настолько, что это ослабило Тарин. Нет, физически она всё ещё была сильна и устойчива. Но мысленно, она слабела… словно исчезала. Волчица неумолимо продолжала штурм, желая, чтобы глупая человеческая половина уступила и позволила ей разобраться с этим. Тогда Тарин расслабилась немного больше, когда особенно жесткий толчок сломал тот слой льда над водой. Это было всё, что потребовалось – её волчица вырвалась на свободу.

Трей находился в полнейшем шоке от разворачивающейся перед ним картины. Хватка Даррила ослабла, и Тарин, со скоростью опытного оборотня, обратилась в волчицу сливочно-белого окраса. Она была прекрасна. Как и у женщины, её морда и лоб оказались уже, а шея – тоньше, чем у мужчин. На лапах мех был более гладок, отчего Тарин выглядела изящнее. Великолепный мех выглядел невероятно мягким, и Трей не мог дождаться момента, когда проведет рукой по нему, как делал это с волосами Тарин.

К его удивлению, волчица не воспользовалась моментом, чтобы, наконец, насладиться свободой.