Габриэль Гарсиа Маркес «Сто лет одиночества»

Около полугода после прочтения я даже смотреть не могла на её золотистую обложку с силуэтом повернувшегося ко мне спиной мужчины. Я не убрала её с книжной полки – просто отводила глаза, но знала точно – я к ней вернусь. Она меня ранила.

После первого прочтения книги колумбийского писателя, одного из классиков магического реализма, мне хотелось запретить «Сто лет одиночества», чтобы её не читали мои друзья. Не потому, что книга плоха, а потому что после прочтения, прожитые мною годы показались бездарно потраченными. Изменился взгляд на эффективность ушедшего уже времени, которое не вернуть. И самое главное – пришло осознание того, что никакие ошибки в жизни исправить нельзя, за них можно только расплачиваться. Всю жизнь. И это было страшно.

Но прошло немного времени, и мне захотелось вернуться в затерянный мир городка Макондо, в котором настоящие лица людей с одинаковыми именами спрятаны под карнавальные маски, а разница между проституткой и святой, героем и предателем так условна…

И хотя сюжет в книге чётко прослеживается, но именно «Сто лет одиночества» — лучшее доказательство тому, что сюжет в литературе играет не главную роль. Ибо в этом романе-притче главное – это интонация, правильно расставленные акценты.

Это книга о человеческой жизни, которую каждый проживает один, несмотря на толпы людей вокруг, на революции и катаклизмы. Ты один. Твоё прошлое и будущее имеет солоноватый привкус крови и слёз. И ты смотришь вперёд незрячими глазами старухи Урсулы — смотришь, но не видишь.

«Сто лет одиночества» — это книга-призыв. Остановись, оглянись, постарайся рассмотреть тех, кто рядом. Может быть, вы сможете помочь друг другу, если попробуете понять. Сделайте попытку.

Мне и сейчас кажется, что тот, кто сможет понять все эти сто лет, разгадает смысл жизни. Зачем мы приходим в этот мир, не хочется думать, что для одиночества…

Те, кто будет читать «Сто лет одиночества» впервые, — будьте готовы к тому, что, закрыв книгу, захочется остаться одному, зажечь свечу и вспоминать, по одной перелистывая странички свей памяти.