Чужая игра
Анастастия Енодина


Спасти Золотого Дракона #3
Маг оказывается втянутым в чужую игру: войну, которая не должна его касаться. Двум валинкарцам предстоит встретиться, и не каждый из них готов к этой встрече. Сумеет ли Феронд рассказать брату обо всём, что известно едва ли не ему одному? Сумеет ли Лайгон понять и простить его, усмирить ненависть и не впутать в личную вражду тех, кто окажется рядом?





Анастасия Енодина

Чужая игра



Самый верный способ прогнать чудо — это спросить,

зачем оно здесь и что ему нужно. (с)


Солнечный свет осветил деревянную винтовую лесенку, пробежал лучиком по стволу векового ветвистого дуба, вокруг которого и обвивалась лестница, скользнул в открытое окошко эльфийского домика и принялся плясать бликами на потолке, словно невзначай временами попадая на лицо спящей девушке. Алисия морщила нос и сильнее зажмуривала и без того закрытые глаза: просыпаться не хотелось. Ей требовалось не так и много времени на сон, но было столь уютно проводить время в тёплых объятиях мага, что эльфийка стала очень любить сон и никогда не пользовалась возможностью обойтись без него.

Утро в Заречье было тёплым и светлым. Весна вступила в свои права, и пение птиц могло оглушить громким гомоном, возвещавшим о начале новой жизни. Деревья ещё не успели распустить свои листья, хотя из набухших почек уже виднелись светло-зелёные скрюченные побеги. Из-за отсутствия листвы яркое весеннее солнце каждое утро будило Лайгона и Алисию, которые холодный зимний период по обыкновению пережидали в гостях у Элдора.

Если бы раньше магу сказали, что он сможет спокойно находиться в Заречье и не вздрагивать каждый раз, проходя мимо тюрьмы, он бы не поверил. Но со временем все его неудачи и плохие воспоминания выветрились из головы, оставив о себе почти незаметные шрамы в душе, которые давно уже не тревожили его. К таким воспоминаниям относилось и посещение неприятного мира-двойника, и вся прежняя жизнь до изгнания.

Солнечный свет, от которого девушка спряталась на груди мага, скользнул по мифриловой цепочке, что висела на шее Лайгона с тех самых пор, как Элдор подарил ему кулон, полагая, что маг покинет их мир навсегда. А он так ни разу и не выбрался с этой, ставшей ему домом, планеты. Маг достаточно насмотрелся на чужие миры, и никуда больше соваться не хотел. Он полюбил то, что любил прежде, когда-то давным-давно, причём теперь полюбил какой-то особенно трепетной любовью. С ним была Алисия, и потому окружающий мир играл новыми красками. Шум дождя радовал, затяжные ливни лишь усиливали ощущение уюта в доме, где приходилось пережидать их. Ночное небо, солнце, непроходимые леса и призрачный дух приключений, который витал вокруг, но не заставлял с головой бросаться в опасные ситуации. Это нравилось Лайгону. Нравилось просыпаться каждое утро в объятиях, чувствовать себя нужным, счастливым и любимым. Маг достиг того, о чём когда-то грезил: раскрыл свой магический потенциал и отыскал истинную любовь. А так же приятным дополнением к этому было то, что Лайгон практически не вспоминал о Валинкаре. Это не было запретной темой, но всё же никто не заставлял мага лишний раз вспоминать о мире, из которого его изгнали.

Это утро казалось вполне обычным и не предвещало ничего такого, что могло бы изменить устоявшуюся жизнь мага. В последствие он не раз вспоминал этот день, и никак не мог припомнить: с какого момента можно было и даже следовало догадаться, что что-то пойдёт не так. Нельзя сказать, что он бы поступил иначе, если бы смог уловить переломный момент, но всё же ему было интересно понять, с какого момента ситуация вышла из-под контроля и он стал участником чужой игры.

Пытаясь ответить самому себе на этот вопрос, маг неизбежно приходил к выводу, что следовало почуять, что всё очень серьёзно, ещё с самого утра, когда они с Алисией только спустились вниз со своего домика. Да, именно тогда стало ясно, что день приготовил сюрпризы. Потому что стоило оглядеться, наслаждаясь красотой залитого солнцем эльфийского города, как стал заметен знакомый силуэт сидящего спиной к ним эльфа. Он располагался на скамеечке, любовался восходом и курил трубку. Лишь один эльф из всех, кого маг знал, был неравнодушен к табаку.

Алисия вопросительно поглядела на Лайгона, и тот наигранно нахмурился, показывая, что недоволен появлением такого гостя. Девушка шутливо ткнула его в бок и постаралась изобразить укоризненный взгляд. Маг вздохнул, понимая, что теперь уже от него ничего не зависит. Тёмный Эльф пожаловал, а значит, о покое можно будет забыть. Валинкарец сделал неопределённый жест рукой, предлагая Алисии направиться к гостю, так как по виду её было заметно, что она весьма довольна и рада видеть его в Заречье.

Алдан почувствовал, что его заметили, и встал, отложил трубку и приветливо улыбнулся своим друзьям. Алисия ответно улыбнулась и побежала к нему.

— Алдан! — радостно воскликнула эльфийка, с разбегу бросаясь на шею Тёмному.

— Я тоже рад снова тебя увидеть, — добродушно улыбнулся эльф, прижимая к себе старую знакомую.

Она отстранилась и принялась восторженно разглядывать его лицо, которое ничуть не изменилось за то время, что они не виделись, но Алисии ужасно хотелось снова рассмотреть каждую чёрточку, чтобы освежить образ этого эльфа в своей голове.

— Мне казалось, после того, как мы расправились с Вартом, ты со своим народом снова затаишься в Элтарее, — призналась она, тем самым объясняя свой любопытный не верящий взгляд.

— Именно так и было: я и мой народ снова затаились, — ответил он. — Сколько мы не виделись?

Собеседница могла с точностью сказать одно: давно. Но вот более точного ответа она не знала, поскольку время летело с сумасшедшей скоростью: они с Лайгоном не сидели на месте, им вечно было, чем заняться, и потому счёт дням и годам был потерян в водовороте мелких, незначительных, но приятных событий. Девушка задумалась над вопросом Тёмного, и за неё ответил Лайгон, который неспешно приблизился к эльфам со снисходительной полуулыбкой на тонких губах:

— Лет семь мы не пересекались с того момента, как Алисия настояла на совместном посещении гномьих копей через три года после коронации Элдора, — он глянул на эльфа и добавил: — Ничтожный срок, ты даже не постарел.

— Ты тоже, — ответил Алдан.

— Что же заставило скрытного правителя тёмных эльфов выползти из Элтарея? — насмешливо приподняв бровь, спросил маг, делая вид, что не очень-то и рад встрече, хоть это было не так.

— Может, у меня традиция раз в десятилетие навещать старых друзей? — предположил Тёмный, протягивая руку для рукопожатия.

— Может, — согласился маг, пожимая ладонь эльфа.

Алдан, помолчав и поулыбавшись, как бы невзначай спросил:

— Вы по-прежнему странствуете в поисках приключений?

Лайгон посмотрел на Тёмного с привычным недоверием, только теперь оно было наигранным: маг по праву считал этого эльфа своим надёжным другом. И всё же он нарочито строго спросил:

— Ты опять что-то задумал, да?

— С чего ты взял? — приподняв брови, неискренне удивился эльф.

Лайгон усмехнулся, и подробно объяснил:

— С того, что спустя десять лет ты находишь нас и спрашиваешь, ищем ли мы приключение. При чём спрашиваешь таким тоном, словно тебе есть, что нам предложить.

Эльф кивнул, признавая неоспоримость фактов, на которые опирался маг и, луково оглядев собеседников, спросил:

— А если есть, выслушаете?

Лайгон мельком глянул на возлюбленную и усмехнулся:

— Алисия точно выслушает, а за себя я не ручаюсь.

Девушка с любопытством поглядела на эльфа и спросила, ухватив намёк:

— Значит, всё-таки есть? — она прищурила глаза, сверля эльфа испытующим взглядом.

— И да, и нет, — ответил Тёмный. — Приключение есть, но оно для Лайгона и я не имею к этому отношения.

— Ты и не имеешь отношения? — прищурилась Алисия. — Что-то не верится. Ты же пастырь этого мира, как что-то могло произойти без тебя?

Алдан смущённо улыбнулся и заметил:

— Я, кажется, не говорил, что это приключение относится к нашему миру.

Маг нахмурился и осведомился:

— Ты предлагаешь мне отправиться в чужой мир, да ещё и без Алисии?

— Лайгон, там дел всего на полдня! И всё просто! — звучало неубедительно, и потому маг продолжал хмуро смотреть в тёмно-зелёные глаза собеседника. — Мы с Алисией пока поболтаем с гномами, она и не заметит твоего отсутствия.

Маг чувствовал, что дело нечисто. Не к добру этот эльф стращает его на что-то. Валинкарец слишком хорошо знал этого типа, чтобы понять, что он не стал бы беспокоить его из-за мелочей. Алдан отлично понимал, что маг от того, что связал свою жизнь с эльфийкой, не стал оплотом добродетели. Да и сам предводитель тёмных эльфов не был любителем встревать в чужие проблемы, отчего напрашивался вывод, что тот, кто обратился к нему с за помощью, использовал свой последний шанс. Лайгон спросил прямо:

— Если не ты это затеял, то кто?

Эльф улыбнулся. Ему нравилась деловая хватка мага и то, как тот вечно старался выяснить все подробности, чтобы прояснить для себя картину происходящего.

— Помнишь дракона, которого мы спасали? — спросил Алдан, поднимая со скамейки свою трубку и снова раскуривая её.

— Дракона? — деланно изумился маг. — Мы спасали дракона? Что-то не припомню такого в моей жизни, возможно, это был слишком мелкий эпизод… — он заметил смешинки в глазах эльфа и ответил, вздохнув: — Ну, конечно, помню! Ты считаешь, я мог такое забыть?

Алдан усмехнулся и продолжил, вкратце изложив суть проблемы:

— Так вот. Ему нужна твоя… помощь…

Маг удивлённо воззрился на собеседника, а эльфийка переводила непонимающий взгляд с одного мужчины на другого и даже не знала, что лучше в первую очередь спросить.

— Это он тебе сам сказал? — прервал молчание Лайгон.

— Нет, — добродушно улыбнулся Тёмный. — Ты же знаешь, я — не ты: языки не понимаю, а драконы говорят лишь на своём. Они очень горды и величественны, чтобы снисходить до чужой речи. Поэтому его просьбу мне передал… друид.

— Друид… — пробормотал маг, припоминая одного друида, с которым он встречался в одном далёком препротивнейшем мире. — Типа как на том памятнике в Элтарее, да?

— Да, — кивнул Алдан, выпуская изо рта пряный дым. — Я бы даже сказал не «типа как на том памятнике», а именно тот, который на том памятнике.

События, связанные с друидом, а именно одна их короткая встреча, пронеслась в памяти. Да, тот друид, что помог ему незаметно вернуться в этот мир, был очень похож на своего каменного двойника. Только это было несколько странно, даже по сравнению с жизнью эльфов и валинкарцев этот тип в таком случае прожил с десяток жизней.

— То есть… — пробормотал Лайгон. — Тот друид до сих пор жив?

— И да, и нет, — снова туманно ответил Тёмный. — Он Верховный Друид и весьма мудр. Кроме того, он обладает некоторой способностью… вроде как птица Феникс. Когда его жизнь подходит к концу, он убивает себя и возрождается с памятью о прошлых жизнях и со своей привычной внешностью. Я прежде не был знаком с ним и меня, признаться, удивило, что он знает о тебе. Его имя Эйдис и он просил меня передать тебе просьбу о встрече с драконом.

Маг задумался. Подозрительно. Очень подозрительно. Он помнил этого друида. Хоть и пообщались они недолго, впечатление он произвести успел. Лайгон понял две вещи. Первое: именно этот друид был причастен к созданию портала и переселению из Элтарея его прежних обитателей. Второе: этот друид был сильным, раз сумел десять лет назад каким-то образом вернуть его из далёкого мира, да ещё повлиять на время так, что никто и не заметил его отсутствия. Из этих двух фактов было очевидно, что столь могущественному созданию вряд ли можно помочь, не прилагая усилий, если вообще возможно помочь.

— А если это ловушка? — обеспокоенно спросила эльфийка, словно прочитав мысли мага.

Лайгон улыбнулся и приобнял её: девушка научилась у него подозрительности и расчётливости. Это радовало.

Алдан отрицательно покачал головой и уверенно ответил:

— Я бы почувствовал… Это не ловушка. Им действительно нужна твоя помощь.

Маг нахмурился. Сомневаться в Тёмном Эльфе у него причин не было, однако ситуация складывалась престранная. Лайгон догадывался, что он один из сильнейших магов всех миров, но отчего-то он чуял, что вовсе не из-за этого друиду нужен именно он. Маг припомнил, какие у него ещё есть способности, отличающие его от остальных. Он мог понимать язык высших существ. Да, пожалуй это могло зачем-нибудь понадобиться друиду. Например, если он взял в плен какого-нибудь пришельца и теперь не мог разобрать, что тот ему говорит. Решив, что версия вполне имеет право на существование, Лайгон лишь уточнил:

— И это займёт полдня?

— Да, — подтвердил Алдан и справедливости ради добавил: — Если всё пойдёт по плану.

— Когда кто-то говорит эту фразу, то становится ясно, что по плану точно ничего не пойдёт, — фыркнул маг.

— Это зависит от тебя, — добродушно изрёк эльф. — По времени это приключение займёт полдня и сложным физически не будет. Но вот морально… — он замялся и отвёл взгляд.

— Что — морально? — поторопила Алисия, которой всё это было очень любопытно, даже не смотря на то, что её напрямую не касалось.

— Будет трудно, — честно ответил Алдан и посмотрел на мага: — Но я решил, что ничего не буду тебе рассказывать. Тебе лучше узнать об этом от дракона или Эйдиса…

Лайгон насмешливо приподнял бровь и уточнил у эльфа:

— Потому, что если я узнаю об этом от тебя, то точно никуда не пойду?

— Верно, — кивнул Тёмный.

— Что ж, — валинкарец почесал подбородок и признался: — Ты меня заинтриговал…

— Это точно неопасно для него? — спросила эльфийка, пристально вглядываясь в глаза Тёмного.

— Нет, — уверенно ответил эльф, но потом, немного подумав, исправился: — Физически — нет… Да и вообще — нет, — он снова немного подумал и определил: — Точно нет. Там простая просьба…

Лайгон понимал, что выудить из Алдана информацию не получится, и стал строить свои теории. Было как минимум два места, которые могли повлиять на его душевное спокойствие: отстающий по времени мир-двойник, где проживала жестокая копия Алисии, и Валинкар, в котором проживал ненавидящий мага народ. Все остальные когда-либо посещаемые Лайгоном миры не могли бы вывести его из себя, да и вряд ли бы его позвал дракон, чтобы припоминать давние прегрешения. Маг даже подумал, что его могут хотеть зачем-нибудь отправить в мир, который он когда-то хотел поработить, пока находился в первом изгнании. Но это бы его точно не впечатлило.

— Все варианты в голове перебрал? — усмехнулся Алдан, наблюдая за задумчивым магом.

— Да, и их достаточно немного, — признался маг и, наконец, решившись самостоятельно всё разведать, задал последний, скорее, риторический, вопрос: — В конце концов, я могу выслушать Золотого Дракона и отказаться, верно?

— Верно, — кивнул Алдан.

Лайгон посмотрел на эльфийку. Любопытная. Она смотрела на него с тревогой, но любопытства во взгляде было значительно больше. Она тоже верила Алдану. Он сказал, что это не опасно, значит, так и есть. К тому же девушка уже прикидывала, что, даже, если её не берут в другой мир, то в любом случае они все вместе пойдут к горам.

— Мы идём к порталу, да? — оживилась Алисия, осознав это.

— Да, — угрюмо отозвался маг.

— Значит, пока ты разбираешься с Драконом, мы с Алданом можем погостить у гномов? — продолжила развивать свою мысль девушка.

— Можете, — улыбнулся Лайгон, думая о том, что хоть кого-то радует эта затея, но эльфийка посерьёзнела и спросила:

— Дракон… он точно не опасен? В прошлый раз он чуть не убил нас.

Лайгон вспомнил, что его мирное и продуктивное общение с Золотым Драконом осталось для всех неизвестной частью его биографии. Маг не намеревался прямо сейчас обо всём рассказывать. Алдану так вообще не собирался, но решил, что Алисии обязательно расскажет при случае и под настроение. Чтобы успокоить эльфийку и развеять её опасения насчёт Дракона, Лайгон ответил:

— Он сожалел об этом и извинялся.

— Шутишь? — удивилась Алисия, и маг слегка улыбнулся:

— Ничуть. Просто как-то не было времени передать вам его извинения.

Алдан подозрительно глянул на валинкарца, и тот неискренне широко улыбнулся ему. Да, у него есть свои секреты, о которых он никому не рассказывал и считал, что имеет на это полное право. В принципе, Алисии он бы рассказал, но как-то не приходилось к слову, да и не хотелось ему вспоминать пережитые тогда эмоции.


* * *

Маг словно вернулся в прошлое. Они ехали на лошадях в сторону Янтарной Горы в характерной компании. И атмосфера тоже была соответствующая. Алдан болтал с Алисией без умолку. Эти двое давно не виделись и желали пересказать, казалось, все подробности прожитых без общения друг с другом лет. Периодически Лайгон слышал, как эльфийка задавала один и тот же вопрос Алдану: не опасно ли предстоящее приключение для её возлюбленного. Тёмный терпеливо отвечал, что нет, и потому вскоре Лайгон перестал вслушиваться в его ответы на этот вопрос.

Иногда эльфийка приближалась на своём скакуне к магу и заигрывала с ним: то прикосновениями, то репликами, то метанием в него сорванных по пути ольховых шишек, которые девушка обрывала с нижних веток. Лайгон старался не поддаваться на провокации, хотя, когда они были с Алисией наедине, он легко ввязывался в подобные забавы. Эльфийка отлично знала, что валинкарец не хочет показывать свою светлую сторону Алдану, хоть и знает, что ему известно о её существовании. И именно поэтому Алисии особенно хотелось расшевелить его, чтобы он, наконец, признал, что Алдан — его друг, которого он рад видеть и которого не должен стесняться.

Признавать это, особенно теперь, Лайгон намерен не был. Ему не нравилось то, что происходило. Он нутром чуял, что ещё пожалеет о том, что отправился к порталу. Поэтому только улыбался: искренне и открыто Алисии, слащаво и фальшиво — Алдану. Не хотелось, чтобы эльфийка заподозрила его тревогу.

Заночевали около озера. Греясь у костра и слушая непрерывающийся диалог эльфа и эльфийки, маг сожалел, что в этот раз на пути к горам их не сопровождает Элдор. Он был единственным, кроме Алисии, к кому маг не скрывал своего доброго расположения. Не изливал ему душу и не слыл его лучшим другом — но магу эльф был симпатичен. А при столь скверном характере, коим Лайгон обладал, это было чуть ли не наивысшей степенью признания.

Маг мог бы просидеть с эльфами всю ночь, позволяя лошадям отдохнуть, но решил поспать. Сон давно стал для него не необходимостью, а приятным времяпрепровождением, и сейчас он впервые за долгие годы улёгся спать без эльфийки, позволив ей вдоволь пообщаться с Алданом. Лайгон надеялся, что хотя бы остаток пути они будут молчать, если проболтают всю ночь. Засыпать, не обнимая Алисию, оказалось довольно странно. Маг улыбнулся сам себе, поскольку это показалось ему забавным и милым. Улыбаясь, он устроился поудобнее и закрыл глаза. Голос Тёмного настойчиво вторгался в сознание, не давая быстро уснуть. Маг почувствовал, что его целуют. Эльфийка подошла тихо и незаметно, так, что Лайгон и не ожидал. Девушка, целуя его, чувствовала, что он улыбается: маг давно смирился с бесшумностью эльфов и не сердился, когда Алисия неожиданно оказывалась рядом с ним.