В скором времени на региональное лидерство могли претендовать Мангровия и Эннбранс, которые развивались очень быстро и в качестве корневых рас имели родственные суперколверам народы, а по некоторым данным, даже поддерживали связи с рептилоидами из Синих Миров.

Если еще пять-шесть периодов назад они представляли собой просто «племена дикарей, вооруженных палками», как презрительно отзывались о них суперколверы в Империи, теперь, неожиданно для всех, они вдруг оказались на достаточно приличном уровне развития. Их энергетика и промышленность показывали небывалый рост, они успевали где-то украсть, а где-то купить современные технические и военные образцы Империи, а затем клепали усовершенствованные копии, которые подчас выглядели даже лучше, чем оригиналы.

Одним словом, дремать Империи теперь не приходилось, и, помимо идеологической борьбы с новыми нарождающимися лидерами, Метрополии приходилось вести с ними непримиримую, но пока не объявленную войну.

Понимая, что против Империи они еще достаточно слабы, Мангровия и Эннбранс прилагали немало усилий для ведения подрывной деятельности внутри огромных владений Империи, тот тут, тот там разжигая огонь бунта и недовольства.

В ход шли любые провокации, вплоть до открытых бомбардировок и обстрелов под видом карательных войск Империи и раздувания этих провокаций на подготовленных пропагандистских площадках.

И это часто срабатывало, поднимая волну восстаний против «коварной и жестокой Империи».




Глава 5


«Грумвирт» была одной из самых мощных и подготовленных организаций мятежников. Она возникла самостоятельно – без помощи внешних врагов Империи и распространила свое влияние на огромном пространстве, замещая некогда великую цивилизацию, которая исчезла, оставив лишь отдельные культурные следы и остатки некогда значительных структурных проектов – каналов, водохранилищ, плотин. А также величественных строений, выполненных из неизвестных материалов и стоявших многие века без каких бы то ни было признаков разрушения.

Во времена расцвета этой бывшей империи населявшие ее народы не слишком ее любили, однако теперь, спустя много времени, именно имевшаяся некогда культурная близость разрозненных народов и миров позволила им найти точки соприкосновения и начать объединяться в нечто общее, теперь уже против другой – новой Империи.

«Грумвирт» сумела возглавить и направить это недовольство, развязав войну против экспедиционных войск и гарнизонов Империи.

«Грумвирт» не располагала промышленными мощностями и нужными военными технологиями, поэтому шла по пути реквизиции коммерческих судов с последующим их переоборудованием.

Их обвешивали броней – какой придется, добавляли туннельных или простых кинетических пушек и отправляли эти единицы в бой.

Поначалу это ни к чему не приводило, профессиональные и хорошо подготовленные силы Имперского Флота разносили эти нагромождения, словно на учебных стрельбах. Но с течением времени мятежники начинали действовать более изощренно. Их технологический уровень повышался, и теперь переоборудованные коммерческие суда выглядели не такими бессмысленными уродцами, как прежде.

Мятежники наладили поставки ячеистой брони, для оснащения судов стали применять только туннельные орудия, чтобы иметь пусть меньше стволов, но более эффективных.

Всего пара таких пушек на переделанном сухогрузе могла нанести серьезный ущерб даже флагману флота, если имелась возможность удачно подстеречь его в засаде, в то время как кинетические пушки не годились ни на что, кроме как разбивать беззащитные навигационные буи.

Контрабандные поставки из Мангровии и Эннбранса давали возможность оснащать переоборудованные суда приличным оборудованием для противодействия прицельным системам, а там, где мятежники не могли противопоставить флоту энергетическую эффективность, поскольку использовали устаревшие двигательные установки, они опирались на развитую сеть «бензоколонок». И там, где корабли флота были вынуждены экономить топливо, ограничивая себя в рейдах и даже маневрах, мятежники ни в чем себе не отказывали, зная, что всегда смогут найти заправочный пункт – стационарный или вызванный по радио автоматический танкер.

Но даже если флоту удавалось захватывать запасы топлива мятежников, они его уничтожали, поскольку низкокачественный реактол не шел ни в какое сравнение с очищенным ликвидумом.

– А ты, сабкапитан, думал, я сплю, что ли? – строго спросил генерал Рендлау, командовавший всей ударной группой.

– Нет, сэр, я даже не думал, – ответил сабкапитан Локкер, хотя предполагал, что генерал нежится в постели, в то время как он тут всю вахту просидел в кресле.

– Слушай мою команду, сабкапитан. Сыграть тревогу второго уровня, приготовиться к левому развороту – будем уходить в стену, как велит начальство.

– Господин генерал…

– Ладно, я знаю, чем это может нам грозить, но делать нечего – ты же понимаешь, что они задумали?

– Так точно, сэр, в Управлении Флота полагают, что за стенами каньона противник не сможет нас вовремя заметить.

– Вот именно. Они надеются, что, выпрыгнув из каньона, мы окажемся неожиданным сюрпризом для мятежников. Так что тебе, сабкапитан, придется продолжить вахту.

– Так точно, сэр. Я все понял.




Глава 6


Всем кораблям ударной группы был передан приказ о предстоящем маневре, и в назначенный момент они начали разворот, двигаясь к стене, сотканной из бесчисленного количества мерцающих огоньков.

Разумеется, преградой это не являлось, каньон состоял из гравитационного статичного поля, поддерживаемого некой неизвестной аномалией и иными малоизученными полями. И в этой сетке взаимодействий находили приют мелкие космические обломки, песок, пыль и массивы «звездного ветра» – представлявшие собой разряженные облака холодной плазмы.

Все это было «телом» каньона. Одни частицы сгорали, уносясь прочь, но им на смену прилетали новые, и каньон оставался неизменным.

Проход кораблей через «стены» каньона технически проблемы не представлял, однако опасность была в том, что после прохода через малоизученные поля множество внешних датчиков, с помощью которых корабли «видели», «слышали» и где-то даже «различали запахи», переставали работать либо выдавали искаженную информацию.

После отказов датчиков начинались проблемы на внутренних узлах кораблей – какое-то время после прохода через стену механизмы лихорадило, и это продолжалось до тех пор, пока все паразитные поля не покидали их.

Начался проход. Корабли, один за другим, ныряли в сверкающие пологи, вызывая расходящиеся волнами световые эффекты и активный разлет каких-то искр, временами закручивающихся в подобие протуберанцев.

На постах радиолокационного контроля творились чудеса – с экранов и рабочих блоков соскакивали мутноватые прозрачные субстанции и катались по полу, по стенам, вдруг исчезая и появляясь вновь в других местах.

Персоналу они как будто не вредили, но освещение могло погаснуть, охладительные насосы серверов вдруг теряли обороты, вызывая перегрев и отключения тех или иных систем управления кораблями.

Пожарные команды стояли наготове, в защитных магистралях повышалось давление изолирующей пены – так, на всякий случай.

Спустя несколько минут после перехода основная часть аномальных явлений прекратилась, однако для техников, электриков, инженерно-эксплуатационных служб борьба с неприятными неожиданностями продолжалась еще около трех часов.

Лишь после окончательной сверки отчетов на компьютере корабля-лидера ударная группа была в состоянии начать нормальную боевую работу, то есть поиск.

К удивлению сабкапитана Локкера, навигационные станции, хотя и редкие в этом районе, работали очень четко и выдавали информацию без каких-либо искажений. Теперь ему помогал сабкапитан Арден, который явился на свою вахту, однако Локкер не мог сдать ее, поскольку по уставу был обязан находиться на посту до окончания кризиса.

– Иди, отдыхай, – в который раз предложил Арден. – Я же вижу, что ты устал.

– Да ты с ума сошел! Если генерал узнает… Ты сам знаешь, чем это грозит.

– Я не об этом. Иди вон в загородку, к связистам, у них отличных два топчана получились на контейнерах резервной аппаратуры. Если что – мы тебя позовем.

– Ну… – Локкер заколебался. С формальной стороны – это был уход с мостика, но на самом деле он останется в рубке, к тому же в закутке у связистов действительно хорошие топчаны получились, он это видел.

– Видел и не пресек, – вздохнул Локкер, поднимаясь с кресла дежурного.

– Чего? – не понял Арден.

– Да это я так. Ладно, пойду на топчан.

Включилась связь от генерала Рендлау:

– Эй, там, на центральном мостике!

– Сабкапитан Арден, сэр!

– А Локкер где?

– Отошел по нужде, сэр.

– Понятно, – проворчал генерал, который и сам когда-то ходил на вахты, а если не было смены – торчал на мостике сутками.

– Ладно, Арден, слушай сюда – сейчас выдвигаемся флангами, как по схеме «бабочка», только крылья покороче.

– Понял, сэр. А чем выдвигаться будем?

– Гони вперед локаторщиков. Будем сканировать совместным фокусом – нам сейчас очень нужна дальность локаторов. А тем временем приведите в предварительную готовность артиллеристов, чтобы в случае необходимости залп был еще, как говорится, до окончания зачитки приказа.

– Понимаю, сэр.

– На этом пока все. Если что – не стесняйтесь побеспокоить.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Арден и, когда связь отключилась, оглянулся, а затем, вызывая удивление других офицеров на мостике, прошел к выходу и даже сунулся на трап. И лишь затем вернулся на место.

Случалось, генерал Рендлау создавал видимость, что сидит в каюте, дескать, пью глинн и дремлю, а на самом деле в выглаженном мундире уже сбегал по трапу, чтобы неожиданно появиться на мостике и застать всех врасплох.

Тем более что каюта командующего группой находилась всего на один ярус выше, в так называемой гражданской палубе, поскольку там не было никаких важных узлов и систем.

Один раз Арден уже попался на внезапную проверку генерала, и больше ему этого не хотелось.




Глава 7


Исполняя приказ командующего, с флангов стали выдвигаться по два локаторщика с каждой стороны. Наложение их локационных фронтов позволяло вскрывать объекты, замаскированные полевыми оболочками.

Но не успели эти корабли включить излучатели на полную мощность, как с них пришло сообщение об обнаружении двух целей, шедших на небольшой скорости для соблюдения режима максимальной скрытности.

– Сэр, разрешите послать запрос «свой-чужой»? – спросил офицер, командовавший группой кораблей радиолокационной разведки.

– Ни в коем случае! Ваше дело только наблюдение. Запрос поступит от лидера группы! – ответил дежурный.

Прибежал заспанный Локкер.

– Что тут у вас?

– Мы их засекли!

– И что будешь делать?

– Объявлю тревогу по группе с дублированием командующему и затем пошлю требование на идентификацию, – ответил Арден, одновременно набирая нужные комбинации кнопок.

– Но это уже серьезные дела… Война, так ее разэдак. – И Локкер провел по лицу ладонью. Затем встряхнулся и одернул мундир.

– Разумеется, – невозмутимо ответил Арден, подтверждая все команды.

Сигнал тревоги тотчас разлетелся по кораблям, но разрешение на запрос чужакам и последующий залп должен был завизировать генерал, поскольку такие решения шли только через командующего.

– «Алуэтт», – произнес Локкер, глядя в ситуационный экран, где двумя малиновыми точками были обозначены вражеские корабли. – Подумать только, Арден, у него орудия пятьдесят дюймов и массоизмещение под двести тысяч тонн. Даже если его артиллеристы перегреют туннели при залпе, нас разорвет гравитационной волной.

– Не разорвет. Да, тряхнет заметно, но не разорвет. Мы и сами кому хочешь бока поотшибаем. Три крейсера – в сумме триста шестьдесят тонн массоизмещения. Пятьдесят орудий против тридцати пяти у «Алуэтта».

– Но у нас тридцатидюймовки, у него пятидесятки. И накачка генераторов ускоренная.

– А у нас имеются сорокадюймовки, – не сдавался Арден.

– Только на лидере и всего шесть штук.

– Тебе не угодишь, Локкер. Давай, пиши заявление о передаче вахты – все согласно уставу. И пойдешь спать со спокойной совестью.

– Как тут спать, сейчас такой шторм начнется…

– Не важно, пиши, я не хочу тут с тобой путаться на мостике, меня твоя бледная физиономия отвлекает. Никто не узнает, что тебя здесь нет, а если кто и сунется, прикроешь свою корму этим заявлением.

Локкер кивнул и пошел писать заявление, по которому передавал всю ответственность заступившему на дежурство, согласно расписанию, сабкапитану Ардену.

Листок дымчатой пластиковой бумаги лег на пульт перед дежурным, и тот лихо подписал его тетраграммой, хотя годился даже линейный текст.

В это время на панель пришло сообщение о разрешении генералом запрошенных дежурным действий.

– Ну вот, сейчас все и закрутится, а ты иди отдыхай.

С этими словами дежурный Арден нажатием клавиши послал запрос на опознание «свой-чужой», который был усилен ретрансляторами четырех радиолокационных судов.

Для скрывавшихся под густой маскировкой кораблей противника это было как внезапный удар по жестяной крыше.

Впрочем, враг уже видел флотскую ударную группу и приготовился к бою. Ответом на запрос был тестовый залп из двух десятков пятидесятидюймовых орудий – сразу по трем крейсерам, в надежде получить точные данные по составу брони хотя бы по одному из них.

Еще пять орудий ударили по вспомогательным судам – локаторам и формуляторам-РЭБ, небольшим, но чрезвычайно важным кораблям поддержки крейсеров в бою.

Одни из них поставляли крейсерам полную картину происходящего вокруг, другие – скрывали их от врага и формировали ложные цели.




Глава 8


Те, кто управлял «Алуэттом», явно были не новички, да и глупо было предполагать, что столь совершенным кораблем поставят управлять абы кого.

Командование крейсера не задавалось целью эффектно победить ценой обоюдного обмена ударами, его задачей являлось нанесение силам Империи максимального урона, оставаясь вне досягаемости ответного огня. Поэтому цели выбирались очень тщательно.

За один проход пушек по вспомогательным судам ударная группа потеряла двадцать процентов контроля за полем боя.

Какие-то корабли были уничтожены от сдетонировавших запасов топлива или закороченных энергетических мощностей, другие получили повреждения, которые вывели их из рабочего состояния.

Генерал Рендлау потребовал немедленного ответа, и пушки трех крейсеров огрызнулись ответным огнем. Однако расстояние пока было слишком большим, процесс наведения затруднен потерями среди вспомогательных кораблей, поэтому значительная часть снарядов растаяла в пространстве, а там, где болванки достигли борта «Алуэтта», запеленговать вспышки спектрографами, чтобы получить информацию о составе защитных плит, не удалось.

Второй залп крейсеров оказался более удачным – удалось засечь тестовые вспышки, и теперь в недрах артиллерийских погребов забегали, засуетились химики, технологи и вспомогательные работники. Срочно стали набираться заготовки для новых сердечников, какие-то штамповочными машинками, а какие-то даже вручную.

Серебрилась, золотилась тончайшая фольга из редких сплавов, подчас ядовитых настолько, что работали с ними только в костюмах с двойной гермоизоляцией. Однако даже в таких костюмах сотрудники работали быстро и слаженно, набирая персональные «подарки» для «Алуэтта».

После сборки пакеты отправлялись в печь, через десяток секунд перегружались в кристаллизатор, который катился по направляющим прямо к орудийному казеннику, чтобы еще горячими оказаться досланными в ствол.

А потом – громкое жужжание трансформаторов, рывки будто оживших, перегруженных световодов и металлический лязг, означавший, что снаряд унесся к «заказчику».

Но отдыхать времени не было, уже спускались данные по новой спектрограмме, сборщики бросались к своим наборам ядовитой фольги, и все повторялось.

Крейсера флотской группы вели беглый огонь, новые вспышки давали возможность проводить коррекцию, однако противник находил способы искажать картину тестовых вспышек, отчего химики флотской группы никак не могли подобрать нужный состав, в то время как «Алуэтт» за счет мощности своих орудий имел больший успех, хотя тоже не вполне четко видел свои цели.

Крейсер «Хагипсон» получил опасный срыв броневой панели и был вынужден начать разворот, чтобы скрыть от пушек противника пострадавший борт.

«Эрхардо Инн» потерял локационную надстройку, которую сорвало взрыво-гравитационным ударом.

– Это им еще повезло, – прокомментировал офицер связи на мостике лидера – крейсера «Умбару». – Выйди болванка чисто – потеряли бы все надстройки.

В этот момент и «Умбару» получил чувствительный удар в борт, и сабкапитан Арден на мгновение прикрыл глаза, чтобы скрыть гримасу разочарования. Он намеревался разорвать «Алуэтт» за счет массированного огня, но пока ничего не получалось, а ведь это такой шанс – столкновение с самим «Алуэттом» в его вахту!

Дуэль шла уже второй час, флотская группа потеряла почти половину РЭБ-формуляторов и радиолокационных кораблей. Целиться стало трудно, данные приходили все беднее, а прибавить ходу было нельзя из-за слишком крупного калибра орудий «Алуэтта». На ближних дистанциях из-за лучшего наведения они становились вдвое опаснее.

Дежурный нервничал, молчал и генерал Рендлау, который, похоже, тоже не видел возможности как-то обхитрить врага.

На пост снова прибежал Локкер. Его глаза горели, китель был расстегнут.

– Арден! Нужно бить по вспомогательному кораблю! Это его иждивенец! – выпалил он.

– С чего ты взял? – спросил Арден, сосредоточенный на картине боя. – К тому же мы его почти не видим, а у крейсера хотя бы призрачный силуэт.

– Вот именно, что призрачный! «Алуэтт» – это система! И корабль, который с ним, – это судно-генератор помех, он излучает на свое головное судно, и когда мы получаем отраженные сигналы или данные для спектрограммы, мы видим сильно испорченную информацию – абракадабру. Давай ликвидируем иждивенца, и тогда получим состав брони «Алуэтта».

– Но по нему нужно сделать много выстрелов, приятель… в то время как «Алуэтт» продолжает нас охаживать из своих кувалд. Если мы перестанем отвечать, они оттарируют прицельную аппаратуру и станут стрелять точнее.

– А у нас есть выбор?

– Я не могу взять это на себя – свяжусь с генералом.

Он связался с командующим и вкратце рассказал о новой идее. Генерал дал добро, своих рецептов в данной ситуации у него не было.