4 июля 2014 г., будущий позывной «Юрист»


Утром с фронта пришла черная весть. Прошлой ночью уничтожен 10-й блокпост. Убито 7 человек, в том числе и Дмитрий Чабанов, наш снайпер из второго взвода.

Первый погибший в моей роте.

До этого из потерь – только один тяжелораненый, Ваня Шулим. Был в разведвыходе. Разведчик, что шел рядом, зацепил растяжку с «эфкой»…

Паша Мазник в совершенно подавленном настроении. Нам тоже не по себе, хотя мы и не успели узнать Диму лично.

Война есть война. Без потерь не бывает. Не курорт…

Собираем пацанов на отправку. Первая пятерка выходит на фронт.

По штату в снайперской роте числятся два «Урала». По факту нет ни одного: ни в тылу, ни на фронте. Поэтому отвозить пацанов решено своими силами: поедет Андрей Попель, наш санинструктор, на своей «Газели» и Костя Бабич на собственной «Ниве». В сопровождение идут Мазник, Карабей и я. Попутно везем еще кучу ротного имущества, которое капитан Кудря приказал передать на фронт.

Загрузились, выехали. У каждого двойной БК к автомату, пистолет, гранаты, реактивные сигнальные патроны, рации.

Все по-серьезному. Разве что «мух»[11 - РПГ-18.] не взяли. Впоследствии я примерно столько боеприпасов и снаряжения брал на боевые выходы.

…Повоевав по-настоящему, я с улыбкой вспоминал, как серьезно мы готовились к поездке из Черкасского аж (страшно сказать!) в базовый лагерь 2-й БТГР, который тогда был сразу за Красноармейском. Но 4 июля наши действия казались мне вполне оправданными.

Первый раз, что поделаешь…

Базовый лагерь расположился в старом колхозном саду у села Зелене.

Приехали, познакомились с Ротным.

Гвардии капитан Кудря оказался совсем молодым парнем, небольшого роста, очень подвижным. На тот момент Ротному было 30 лет… Мне – 40. Но было в Ротном что-то такое, что давало почувствовать: перед тобой командир от Бога.

Когда я прибыл на фронт «на постоянку», мы, личный состав роты, и Ротный жили, что называется, бок о бок. Делили опасности и горести. Сдружились.

Но сколько бы ни прошло лет – Николай Кудря навсегда останется для меня «товарищ гвардии майор». Или «товарищ гвардии полковник». Или «товарищ гвардии генерал-полковник». С обязательным обращением на «вы».

В этом – мое уважение к нему как к нашему командиру и признательность за то, как он воевал и командовал.



Ротный обещал в скором времени вытребовать на фронт и остальных наших. Скорее бы!

«АОшку» гвардии капитан Кудря у старшины отобрал: оказывается, это его пистолет, а Паша имел задание его отремонтировать.

…Парень в застиранном «дубке» курил одну за одной и рассказывал о том, как погибал 10-й блокпост:

– Вечером приехал типа фермер. Сказал, что у него ночью рядом на поле будет работать техника, чтобы, мол, не беспокоились…

Ночью, под прикрытием этой е…ной сельхозтехники пришел танк. По ходу, семидесятидвоечный: тихий… Зашел на высотку и метров с семисот первым выстрелом сжег «бэху» в капонире…

Я выбежал из палатки, начали бить минометы… Сзади взрыв – палатку разметало…

Мы кинулись ко второй БМП. Не добежали, танк зажег и ее…

Начали работать сепарские снайпера.

Что мы могли-то? Отстреливались, накидывали ВОГи[12 - ВОГ-25, осколочная граната для подствольных гранатометов ГП-25 и ГП-30.]… Как-то уцелели, не знаю как…

Нужно было отправляться в обратный путь.

Решили разделиться: Андрей Попель на «Газели» той же дорогой поехал в бригаду, а мы задумали двинуть через Харьковскую область. Хотели по пути заскочить в Харьков.

…Получили указания от Ротного, попрощались с пацанами. С двумя из них – навсегда.

С Попелем с фронта выехал заболевший снайпер Саша Гладкий. Через 5 часов они уже были в ППД. А нам удалось вернуться только спустя сутки…




5 июля 2014 г., будущий позывной «Юрист»


Как выяснилось потом, в навигаторе Кости Бабича стоял режим объездных дорог. Весь вечер и всю ночь мы кружили по Донецкой области, старательно объезжая все крупные трассы и смутно представляя себе, где находимся.

Наконец, глубокой ночью, мы въехали в Харьковскую область в районе Барвенково. В Краснограде пробили колесо. Запаски не было.

В результате запаску уже утром нам привез из Харькова Костин товарищ.

В Харьков мы так и не попали.

На блоке в поселке Высоком милиционеры почему-то не захотели впускать нас с оружием в город. Даже говорили что-то о его изъятии.

На это мы ответили, что оружие конечно же не сдадим, но они могут попробовать его взять.

Они не захотели.

По концовке, после длинных и нудных обсуждений, даже с телефонным участием Ротного, добазарились, что в Харьков мы с оружием не едем, а разворачивается и чапаем в Черкасское.

Голодные и злые, развернулись и уехали.

…До сих пор, проезжая блоки, я внимательно всматриваюсь в лица милиционеров.

Я хочу найти среди них лейтенанта, который 5 июля 2014 года стоял на Высоком. Стоял с георгиевской ленточкой на магазине АКМСа…




6—7 июля 2014 г., будущий позывной «Юрист»


Рано утром я, Паша Мазник, Карабей и Сережа Ткачук выехали в Николаевскую область за новыми винтовками.

Набросали в тентованный «Урал» матрасов, воды, сухпаев. Доехали с комфортом.

В Вознесенске, на базе артвооружения, было красиво: вдоль центральной аллеи на территории части стояли пушки и минометы разных видов – маленький музей.

Там, на базе, познакомились с двумя нацгвардейцами. Они уже второй месяц безвылазно сидели тут, «выталкивая» в свои части оружие – вагон за вагоном.

Все 23 винтовки были «нульсовые». Сразу же, после выпуска в 1990 году, легли на склад.

На базе имелся отличный 100-метровый тир. Мы проверили оружие. Я отобрал себе винтовку № 93600, которую посчитал наиболее точной (насколько можно говорить о точности, выпустив по 5 пуль из каждого ствола).

С этой винтовкой я довоевал до дембеля. Она действительно оказалась лучшей в роте.

На обратном пути было холодно. Шел дождь. Мы лежали, прижавшись друг к другу, на дне кузова, а мокрый ветер, пробиваясь в прорехи тента, выдувал из нас тепло…

Только через несколько дней я узнал, что по дороге назад мы проезжали мимо дома Сережи Ткачука, в десяти минутах были. Могли без проблем заехать, задержаться на три-четыре часа. Но он ничего нам не сказал. Не попросил. Не посчитал возможным.

Уж такой он был человек. Твердый…




7 июля – 9 июля 2014 г., будущий позывной «Юрист»


Из Луганской области, из 1-й РТГР вернулся Морячок – контрактник Игорь Павленко.

Он вышел на Восток еще в марте. Почему сейчас вернулся – история мутная: тамошние командиры посчитали его сепаром.

Наш бригадный СБэк с ним беседовал – никакой Морячок не сепар, служить может.

Сам Моряк объяснял, что пострадал из-за своей критики дурных приказов тупых командиров. Он действительно любил высказаться о том, как все неправильно. Но я думаю, кроме критики, начальству не понравилось, что он «закрутил» с местной.






Игорь Павленко (Морячок)



Игорь собирался ехать воевать на 2-й БТГР, к Ротному.

Морячок оказался человеком бывалым: очень помог нам в пристрелке новых винтовок, много полезного рассказывал про службу на Востоке. Мне показал, как сделать подсветку прицельной сетки от обычной пальчиковой батарейки. Штатные батарейки, полученные вместе с винтовками в Вознесенске, за 24 года хранения конечно же пошабашили.

Мотострелки-харьковчане, с которыми я приехал в Черкасское, 8 июля в составе 4-й БТГР уехали на войну. Пора и нам…




10 июля 2014 г., будущий позывной «Юрист»


Взвод был на полигоне. Стреляли из винтовок.

Подъехала машина. Из нее вышел старшина роты, медленно побрел к нам.

– Сегодня наши штурмовали Карловку. Убит Вася Ярославцев – не выдержала плита бронежилета. Тяжело ранен Янчук…

Вася погиб потому, что был в броне, которую отдал ему я. Что мне стоило предварительно проверить плиту, прострелять на полигоне? Но я этого не сделал. По неопытности…

Если бы Вася поехал на фронт вообще без брони, ее выдали бы прямо там, на месте, нашли бы. А если бы не нашли – не пустили бы в бой, и он сейчас был бы жив…

С этой виной мне жить до конца моих дней.

До сих пор не знаю, что за мразь передала фуфло в военкомат в качестве «гуманитарной помощи».

Не теряю надежды узнать…

Когда вернулись с полигона в ППД, я пошел в магазин, купил еды. Сел в скверике за КПП, поел.

Набрал Ротного и сказал, что готов прибыть на замену погибшему.

Гвардии капитан Кудря немного помолчал и ответил:

– Мне нужен ты и еще четыре человека. Подберешь добровольцев и подашь списком Мазнику: пусть проведет приказом через штаб. Не задерживайтесь!

Добровольцев можно было не подбирать, я верил: стоит мне только предложить ехать – и согласится любой. Так что вопрос был лишь в том, кому предложить.

Пока дошел до казармы, обдумал, кого из взвода я больше всех хотел бы видеть рядом с собой в бою.

Первым предложил Медведю. Он сразу согласился. Вторым – Косте Ходаку. Кос тоже был согласен, сказал лишь, что он с напарником. Мы нашли напарника, Рому Сасика – тот тоже был готов.






На полигоне. Подготовка перед фронтом



Четвертым я хотел забрать Рустама, но его нигде не было…

Уже шел в палатку, чтобы предложить ехать Деду, когда меня догнал запыхавшийся Рустам.

Он как раз вернулся с ежедневной пробежки, и в казарме ему сказали, что я его искал… Рустам ехать согласился.

Я рассказываю обо всем этом так подробно только по одной причине.

Я выбрал четверых из одиннадцати.

И вышло, что судьба моими руками разделила моих же товарищей на живых и мертвых…

Мы впятером ехали в звездорез, в огонь только что начавшейся наступательной операции. Впереди были Пески, Авдеевка, Первомайское, Нетайлово, «Зенит», Донецкий аэропорт…

Но мы уцелели. Все.

Семеро, оставшихся в ППД, готовились еще полтора месяца.

Стрельба. Тактика. Краткосрочные снайперские курсы в Житомире.

На фронт они вышли только в конце августа. Под Иловайск.

Никто не вернулся…




10 июля 2014 г., командир роты снайперов 93-й гвОМБр гвардии майор Николай Сергеевич Кудря, «Оптик»


Рано утром 10 июля мы выдвинулись на 17-й блокпост, где накапливались силы для штурма села Карловка. Это был, фактически, наш первый бой.

В наступлении была задействована рота снайперов, разведрота, наша бригадная пехота, «Правый сектор» во главе с Ярошем, «Донбасс-1». Несколько танков и БМП должны были обеспечивать огневую поддержку в боевых порядках.






Николай Кудря (Оптик)



Выдвинулись на рубеж атаки. По заранее доведенному плану, должны были наступать по полю, однако в последний момент нас вернули на исходную.

Долго ждали, потом поступил приказ наступать по асфальту.

Пошли. Сразу за поворотом дороги нас начали обстреливать из стрелкового оружия.

Снайперская пара – Вася и Вова, в «кикиморах», ушли левее. Очевидно, они приняли решение занять позиции на господствующей высоте, чтобы поработать оттуда, подавить огневые точки.

Бронетехника открыла огонь по Карловке, однако дальше мы не продвинулись. До дамбы не дошли. Пришел приказ на отход.

Я начал собирать своих бойцов. Подъехал на «бэхе» Варвар – комвзвода из разведроты.

– Там, на фланге, твоих ребят побило!

…С Варваром мы подъехали к месту, где лежали Вася и Вова. Их как раз загружали на танк, чтобы вывезти. Вася уже не дышал…

Скорее всего, при перемещении, их засекли вражеские снайпера и минометчики. Вася был убит пулей. Впоследствии, когда Вова попал в военный госпиталь, мы узнали, что его ранение – осколочное…




10 июля 2014 г., будущий позывной «Юрист»


Паша Мазник вернулся из штаба и сказал, что выезжаем прямо сегодня вечером. Как раз на 2-ю БТГР идет машина.

Мы быстро собрались. Попрощались со всеми. У Деда глаза были на мокром месте…

Загрузились в «Урал».

Морячок едет с нами. Оружия у него нет, оно осталось в 1-й РТГР, поэтому ему вручили пару «мух».

Когда выезжали за ворота, Кос вдруг встрепенулся, высунулся из кузова.

– Сестра с мужем приехали… – выдохнул он.

Напротив КПП стояла машина, возле нее – молодая женщина. Увидела Коса. Что-то закричала, поспешно села на переднее сиденье.

Машина поехала за нами.

Кос, кусая губы, смотрел назад. Махал рукой, шептал: уезжай! Уезжай!

Момент был такой… Как в кино, в общем.

Мы сидели и думали каждый о своём, но все – о тех, кого оставляли за спиной, возможно, навсегда.



Но это армия! Армейской жизни чужд пафос. Поэтому, когда мы приехали в техпарк, где машину должны были дозаправить, выяснилось, что «добро» на выезд нас пятерых от Зубовского не получено.

Мы долго матерились. Но никуда не уехали. На фронт поехал только Морячок…

Паша Мазник уверял, что не позднее, чем завтра, он с Зубовским вопрос утрясет, но мы все равно очень злились.

Я сказал, что раз такое дело – еду утром домой, а вернусь тогда, когда точно будет выезд.

Нагруженные снаряжением и оружием, мы добрели от парка до палаточного лагеря. Свалив все, как попало, на койку, я пошел в магазин. Купил водки и двинул в казарму, поминать Васю.




11 июля 2014 г., будущий позывной «Юрист»


Утром я на автобусе уехал домой. Как только вошел в прихожую, раздался звонок. Звонил старшина роты.

– Завтра к 8 часам ты должен быть в бригаде. Выезжаете на фронт. Все документы готовы.

Я не сказал родным, что еду на войну. Рассказал об этом только своему другу Гене Мазепе, попросил подвезти в ППД. Он с готовностью согласился.

Генка большой патриот – и был, и есть. Даже ворота своего дома выкрасил в цвета украинского флага.

Забегая вперед, скажу, что и Гена, и его жена Лара очень помогали потом моей роте. Много раз Гена на своей «Тойоте-Тундре» приезжал к нам на фронт, привозил пацанов (в том числе и меня!) из отпусков и забирал, отвозил в Черкасское следующую партию отпускников.

Когда я приезжал с войны, Гена и Лара встречали меня в Мерефе, привозили к себе в дом, кормили, отпаивали коньяком. Только после этого я отправлялся домой – уже отошедший, выговорившийся, способный почти нормально общаться, не слишком пугая родных.

Гена и Лара принимали на себя первый удар моего, травмированного мгновенным переходом от фронта к тылу, характера. Спасибо им за доброту и терпение!




12 июля 2014 г., будущий позывной «Юрист»


Утром Гена отвез меня в Черкасское. У палатки снайперов были сложены ящики с патронами и гранатами, карематы, спальники, оружие.

В палатке спали незнакомые пацаны: снайпера с 3-й БТГР вернулись в ППД.

Карабей спросил, есть ли у меня броня. Узнав, что нету, выдал мне один из ротных бронежилетов, привезенных волонтерами.

…В сентябре, в разбитом доме в Песках, я увидел напольные весы. Взвесил свой броник. Стрелка показала 15 килограмм.

Я пробегал в этой броняшке до конца декабря. Потом Рома Доник подарил польский бронежилет, 8-килограммовый…

Начали загружаться в машину, и тут Костя Бабич предложил сфотографироваться на память.

Мимо проходил тот самый толстенький боец из ремроты, которого я первым увидел в палаточном лагере в день приезда, 18 июня.

– О, братан, привет! Сфоткай нас!

– О, то давайте, хлопцi! Їдете? Удачi, обережно там! Я теж не сиджу без дiла, не байдикую: вчора як раз танчiк полагодив!

Когда кто-то едет воевать, а ты пока не едешь – чувствуешь себя неуютно, как будто прячешься. У любого человека, если совесть у него на месте, – такое чувство. Потому эмоции паренька, когда он говорил про танчик, были мне понятны. Он хотел сказать, что тоже полезен. Что от его работы здесь, в Черкасском, – там, на фронте, тоже многое зависит…

– Ты меня встречал, когда я в бригаду только приехал, сегодня на фронт провожаешь. Смотри, чтобы обязательно так же и на дембель, домой проводил! – рассмеялся я.

В день демобилизации я не встретил этого толстячка, но много раз видел на фронте. Он вышел на войну вместе с 1-й БТГР в ноябре, на замену обескровленному второму батальону. В базовом лагере в Тоненьком ремонтеры жили за три дома от нашего. Надеюсь, этот хлопец уцелел…

Ремонтник сделал фотку, мы обнялись с провожающими и загрузились машину.

С нами на фронт ехал разведчик из разведроты, снайпер мотострелков, и еще один боец, весьма забавный. Призванный еще в апреле, он тупо устал бухать в палаточном лагере и решил все же встать на путь исправления. Всю дорогу он очень радовался тому, что наконец-то решился и едет на войну. Человек прямо расцвел на глазах. Даже слетевшая за борт машины кепка не смогла испортить его настрой.






Фото перед отъездом на фронт. Живые и мертвые…



Крайний раз я видел этого пацана в феврале. Был жив.

Снайпер-мотострелок, орденоносец, возвращался на фронт после ранения.

Водилой был солдат-срочник, родом из Донецка.

Доехали отлично. Машины, обгонявшие нас, приветственно сигналили, люди махали руками. По дороге останавливались на заправках перекусить, пару раз патриотично настроенные граждане покупали нам в дорогу воду. Мы отказывались, но люди совали эти бутылки прямо в руки.

На нацгвардейском блоке у границы областей нас встретил БТР сопровождения. На броне сидели Морячок, Виталя Додон и незнакомые пока мне бойцы.

В сопровождении брони мы поехали в базовый лагерь, который пару дней назад переехал в Николаевку. Фронт шел вперед. От нового лагеря до сепарских позиций в самом «узком» месте было километров 5 по прямой.

Пока ехали, пацаны на броне решили приколоться над новичками и открыли огонь по крупной посадке. Мы без промедления тоже начали стрелять, хотя и не видели ничего угрожающего. Все встряхнулись, настроились: теперь мы на войне.

Правда, как потом рассказывал сидевший в кабине Медведь, водила-срочник, когда услышал стрельбу, начал плакать и молиться.

Но это не важно, я считаю. Важно, что баранку не бросил. А там, хоть молись, хоть в штаны ссысь: главное, делай свое дело, как должно…