Зыбкое равновесие на пути к нулю. 1987 год. Телефонный начальник
Виктор Ааб


Книга из серии «Телефонный начальник» о работе связистов в период перестройки. Гласность. Люди имеют право получить всё и сразу. Ажиотажный спрос нарастает, а возможности увеличивать количество товаров и услуг ограничены. Надо ускоряться. Предприятие вырвалось из кризиса, покончив с позорным качеством работы сети, но нет уверенности, что такое её состояние совпадает с интересами монтёров и кабельщиков… И всё по-прежнему зыбко. Книга написана предельно честно и основана на реальных событиях.





Зыбкое равновесие на пути к нулю

1987 год. Телефонный начальник



Виктор Ааб


Простым людям, сынам Отечества, бесследно

растворившимся в пучине перестройки…



Совпадение имён, фамилий и названий

местности носит случайный характер.



© Виктор Ааб, 2018



ISBN 978-5-4490-4708-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero










ЯНВАРЬ





Глава 1. Кабельщиков надо уважить!


Какой уютный праздник всё-таки Новый год. Подведены, наконец, итоги большого временного промежутка длиной в 365 дней, один к одному, натянутых как струна – года сложного, трудного и очень необычного. Сколько переживаний, сколько сомнений, сколько бессонных ночей он тебе преподнёс и вдруг – пришёл Дедушка Мороз – сказал

– Всё это за плечами, всё уже в прошлом.

Можно расслабиться, отдохнуть и забыться. Весь мир отдыхает в это время – в короткий период полусонного празднества. Как быстро он пролетает.

И вот на календаре уже рабочие дни нового января. На свежих листках, очень красивых в своей неисписанной пометками аккуратности, они тебе предвещают такой же чистый, полный событиями ещё один год. Всё плохое – в прошлом, и всё хорошее – впереди.



Начинается январь непривычно – совсем не так, как год назад. Необычность – в тишине. Практически молчит в кабинете телефон, мне нет надобности, переключать его на секретаря – даже во время планёрок и совещаний. Причина понятна – менее 90 кабельных повреждений на сети.

Зато остались самые трудные, а значит, и самые длительные. Давно устали владельцы этих девяноста телефонов добиваться их восстановления. Большинство, похоже, смирились с потерей в квартире своей, этого средства общения…

Но вот, наступила возможность связистам каждое из этих повреждений изучить детально и найти вариант устранения. Без спешки – хотя и медлить особенно нельзя. Очередной паводок впереди. Опять отвлечёт всё внимание на себя. Опять отбросит эти – застарелые, до которых, не дай Бог, опять не дойдут руки – на потом…

Мысль о предстоящем апрельском паводке не покидает ни на минуту, в подсознании все авралы прошлого сезона отпечатались чётко. Если не успеем причины, способствующие их возникновению устранить – во время паводка, опять они – авралы, начнут править бал.

Греет надежда – два с половиной месяца, самых благоприятных месяца для безаварийной работы подземных кабелей – впереди. Это за сколько лет, своим временем, они, наконец, дают шанс войти в паводок наступившего года с чистого листа, и это значит – не шарахаться под гнетом большого количества повреждений, а работать с каждым вновь возникшим, своевременно, подготовленным и во всеоружии.

Без повреждений в паводок не обойтись – но они будут свежими не застарелыми, и появляется реальная возможность, своевременно, в динамике управлять каждым возникшим, и оперативно принимать по нему меры, для быстрого устранения.

По сути, впервые за многие годы, складывается ситуация, когда цех ГТС будет работать на сети в принципиально новых условиях. Как с этим справится цех ГТС…

Как бы, не расслабились люди.

Посленовогодняя нега проходит очень быстро, начавшийся год берет своё – время начинает лететь с неимоверной быстротой.



Висящев, тонко чувствующий настроение в цехе своих людей, делится опасениями

– Кабельщики боятся, что начальство может пересмотреть, начавшуюся складываться систему оплаты их труда. Слишком, по их мнению, быстрое снижение количества повреждений может создать, мол, у начальства иллюзию, что теперь, это состояние сети можно содержать, не прилагая особых усилий, а значит, и оплату труда кабельщиков можно поприжать.

Мне очень интересно узнать – кто такой «умный» в линейно-кабельной бригаде подогревает подобные настроения, но это узнать практически невозможно. Очень дружно держатся кабельщики, когда дело касается их личных интересов. Работа под руководством Обухова все ещё не выветрилась из их памяти.

Мне почему-то кажется, что мутит воду Цехменструк Саша – мужичок себе на уме, молчаливый, всегда старается держаться в тени, не вступает в дискуссии и очень внимательно всё слушает и впитывает в себя, но при встрече взглядами – всегда уводит свои глаза в сторону…

Ни я, ни Висящев, ни Макарычев, находящийся, кажется, в дальней родственной связи с ним – не можем это утверждать с точностью. Но во время мимолётных встреч с бригадой, обязательно перебрасываюсь с ними несколькими словами, – при этом, я всегда незаметно слежу за поведением Цехменструка.

Очень трудно разгадать его действительные мысли, но если я вижу, что, как мне кажется – если ему импонирует предложенное, или сказанное мной – то, безусловно, это найдёт понимание и в бригаде, в целом.

– Александр Дмитриевич, задача снижения кабельных повреждений до нуля достижима – убеждаю Висящева. Убеждаю по инерции, теперь-то он и сам это знает.

Знать-то знает, но вот уже проходит первая половина января, а повреждения не только не снижаются, наоборот, на сегодня, на 13 января, их количество, непонятно по каким причинам, даже возросло и в утренней сводке сегодня их – 123.

Вроде бы, и погода складывается благоприятно – ан нет, последнего, завершающего рывка к обнулению сводки кабельных повреждений, бригада кабельщиков не делает. Что-то не так…

На встрече с Александром Дмитриевичем, в ходе обсуждения ситуации, на высказанное мной недоумение он как бы, между прочим, сообщает

– Виктор Васильевич, кабельщики на вас обижаются – говорят – вот, как не стало завала на сети, так сразу начальник про нас и забыл. Уже и встречаться с нами не хочет.

Я сразу схватываю, что имеет в виду Александр Дмитриевич. Все годы существования ТТС, как самостоятельного предприятия, кабельщики привыкли быть особой кастой, пусть, всеми ругаемой и осуждаемой, но – кастой, среди других профессий связистов. Они привыкли быть на особом, привилегированном положении, по отношению к своим товарищам по работе, в силу собственной незаменимости.

Обслуживая ключевой для функционирования телефонов в городе участок, они выбили особое к себе отношение со стороны руководства, в силу тех или иных причин – сформировавшийся хронической, аварийной обстановкой на телефонной сети города. Привыкли к тому, что, ещё совсем недавно, руководил непосредственно их работой, по сути, сам начальник ТТС. Он попросту был загнан в угол, фактом отсутствия возможности, создания альтернативной замены их, с ещё совсем недавно, некачественным, безответственным и наплевательским трудом, на нормальных работников – и поэтому, примитивно, вынужден был идти на поводу у их прихотей.

Люди психологически не были готовы к тому, что труд их – кабельщиков, может стать обычной, ничем не выделяющейся составляющей, в общем труде всего коллектива ТТС.

Логика мышления членов бригады была шита белыми нитками

– Меньше внимания стал уделять нам начальник – это значит – что? – хочет сравнять нас с другими членами коллектива, лишить нас годами завоёванного привилегированного статуса. Нельзя этого допустить! Надо ему напомнить о себе. Возможно, думали, а иногда, и вслух говорили между собой

– Ну, ничего, не за горами паводок, он спишет на себя автоматически все, якобы, недочёты нашей работы. И если очень быстро забывает нас начальник – ничего-о!!! В паводок, неуправляемая стихия которого, на нашей стороне, обязательно представится испытанный годами и при разных начальниках очень удачно и своевременно применённый повод, о нас, кабельщиках, о нашей незаменимости, ему напомнить…

– Ну что ж – говорю Висящеву – не будем ломать сформировавшиеся традиции. Назначайте встречу с людьми в моем кабинете, поговорить есть о чём…



Беспокоила ситуация с соединительным кабелем на АТС-7. Когда-то это был шестисотпарный пятикилометровый, добротный свинцовый кабель с диаметром жил 0,7 мм. И проработал-то он, всего ничего, – без малого, – десять лет. При пуске в эксплуатацию, как и положено, был поставлен под избыточное воздушное давление.

Да вот беда – канализация, в которой он был проложен, постоянно была затоплена под завязку грунтовыми водами. Откачивать её теми средствами, которые имелись у ТТС, было практически невозможно. Замёрзшей в каналах водой, каждую весну, этот кабель разрывало, и не было года, чтобы в паводок, или сразу же после него, связь с АТС-7 на долгие недели не прервалась. Отрезалась доступность всех её абонентов к общей телефонной сети. А что такое, отсутствие связи с важнейшими абонентами промышленных предприятий, находившихся в зоне её действия – я ощутил в полной мере на шкуре начальника в прошлом году.

В предписанные контрольные сроки устранить повреждение на этом кабеле, теперь уже, было просто невозможно. За годы загульной эксплуатации мимолётно приложили к нему нетрезвые руки многие забывшие профессиональную гордость горе-профессионалы.

На неоднократно вскрывавшихся муфтах, жилы кабеля были некачественно сращены, значительная доля жил была распарована, причём в разных местах. Многие жилы были просто не соединены.

К 1986 году, из-за потерянных телефонных пар, кабель с шумами, тресками внятными и невнятными переходами, прослушками между вышедшими на связь абонентами, с натяжкой, обеспечивал работу лишь в режиме четырехсотпарного.

Ни в коей мере я не хотел допустить перерыва связи с АТС-7 в новом, начавшемся году, тем более что способ – как избежать этого – имелся.

Прошлой весной Управлением связи был выделен полиэтиленовый трехсотпарный кабель для прокладки на «семёрку» резервной соединительной линии. Титанических усилий мне стоило удержаться от соблазна – пустить этот кабель на ремонтные нужды, минувшего тяжелейшего ремонтного периода.

Удержался. И вот теперь, на предстоящей встрече, можно было с кабельщиками и поговорить о прокладке собственными силами резервной магистральной линии на АТС-7, чтобы обеспечить непрерывность связи с её абонентами в любое время года.

И не только об этом…



Утром следующего дня, в полном составе, с сосредоточенными, полными достоинства выражениями на лицах, подчёркнуто неспешным шагом, но организованно, в сопровождении Висящева и Бугаенко, бригада заполняла кабинет. Некоторым не хватило стульев – замыкающие прихватывали их с собой из приёмной. Расселись без суеты. В кабинете сразу же стало тесно.

Повисла неловкая тишина. Не торопясь, вглядываясь, задерживал я испытующий взгляд на каждом из присутствующих.

Кабельщики уходили от прямых встреч взглядами, но делали это естественно, без сумятицы. На выражениях лиц читалось смелое достоинство. Каждый чётко осознавал, что выполненная их бригадой самоотверженная работа в прошлом году, по наведению порядка на сети, не позволяет никому, и мне в том числе, подумать о них плохо. И нет ничего странного в том, что они хотят лишний раз, лично с начальником предприятия уточнить правила игры. Что тут такого?

Мне встреча с людьми не претила. За год совместной работы, моё отношение к ним было понятным, откровенно уважительным и честным.

Несмотря на исключительные трудности прошедшего года, я сумел удержаться от резких мер по отношению к ним и обеспечил медленный, но обязательный рост требований к качеству их работы методами, ни в малейшей мере, не оскорбляющими их достоинства. Сумел не допустить ни малейшего намёка на панибратство, но при полной демократичности взаимоотношений, так необходимая для дела, дистанция между начальником и подчинённым, всегда чётко соблюдалась.

В свою очередь, с их стороны, первоначально, заочно сформированное уважительное отношение ко мне, за год совместной работы – утвердилось и окрепло – я это чувствовал. И намерен был это уважение закрепить и усилить. Необходимые кабельщикам, встречи со мной, были полезны и мне, я не чувствовал в них ничего зазорного, в первую очередь, это были встречи в интересах дела.

Не было секрета и в том, что именно Висящев и Бугаенко в полной мере, ценой гигантских, душевных и нервных усилий терпеливо вели правильную воспитательную политику в доставшемся им разболтанном коллективе. Самоотверженно вели, совершенно не принимая в расчёт то, что именно такого рода усилия, наиболее эффективно подтачивают их здоровье, подготавливая и гарантируя им в скором времени, огромный букет будущих болезней. Многое, выявленное и прораставшее позитивное. у находившихся под их непосредственным управлением людей – было их прямой заслугой. Действовали последовательно, спокойно и без криков. Трудно, очень трудно было наводить им порядок в цехе методами, не допускающими радикальных решений.

Все случавшиеся негативные действия и поступки очень своенравных и самоуверенных подчинённых, они в полной мере испытывали на себе. Сколько выдержки и самообладания необходимо было Висящеву с Бугаенко проявить, чтобы обычными человеческими методами, добиться добросовестного выполнения вверенным коллективом поставленных перед цехом задач.

И я понимал, что каждая моя встреча с людьми цеха, простыми грубыми мужиками (среди членов кабельной бригады не было ни одного коммуниста, ни одного комсомольца), должна быть проведена так, чтобы ненавязчиво, но неуклонно, авторитет Висящева и Бугаенко не только не был бы ущемлён, а наоборот – укреплялся.

Александр Дмитриевич откровенно радовался, что я не уклоняюсь от этих встреч, и также, ждал от них непосредственной помощи и поддержки, и самое главное – подтверждения, – ЕГО политики, проводимой в цехе и на сети.

За время паузы, окончательно сформулировав внутренне тезисы встречи – я начал разговор с сообщения, которое был уверен, гарантирует мне полное взаимопонимание со стороны гоношистого товарищества кабельщиков, в рассматриваемых вопросах.




Глава 2. Этот пресловутый квартирный вопрос


Не было для коллектива связистов Области более медленной проблемы как проблема обеспечения нуждающихся работников жильём, квартирами. Тормозом застопорилась на предприятиях областного Управления связи очередь на жильё.

Несмотря на всё активнее развивавшееся в городе жилищное строительство – со стороны городских властей количество выделяемых связистам квартир оставалось неизменным и чисто символическим – не более двух-трёх в год. И разделить эти квартиры нужно было между десятками и десятками нуждающихся в жилье работников областного Управления, ЭТУС-а и городских предприятий – Почтамта, Спецсвязи, Автобазы связи, Телеграфно-телефонной станции…

Полная безнадёга.

Вожделенная для предприятия квартира выпадала один раз в несколько лет. И горе администрации того предприятия, которое нарушит, сотнями и сотнями глаз отслеживаемую очередь на жилье, в своём родном коллективе! На долгие месяцы, а может и годы – склока гарантирована.

Понятно – каким мощным стимулом в работе могла стать возможность реально получить квартиру. Как я убедился в мае прошлого года – для ТТС этот стимул работал вхолостую. Именно в мае, полгода назад, выпало счастье – распределить полученную новенькую двухкомнатную квартиру работнику Телеграфно-телефонной станции.

Я как «новичок», оглушённый авралом на сети – не особо вмешивался в этот процесс. Решил тогда прислушаться к мнению членов администрации, профсоюзного комитета, настоятельно рекомендующих распределить квартиру инженеру Гриценко, молодому специалисту, работавшему в цехе телеграфа.

Особенно усердствовал, расхваливая своего специалиста, Пётр Романович. И таким этот Гриценко, оказывается, был патриотом предприятия, что подписывая совместное решение на выделение квартиры, я просто не мог не запомнить эту фамилию.

Буквально месяца через полтора, после получения им квартиры – я пригласил счастливчика в кабинет, с желанием ближе познакомиться. Катастрофическая нехватка специалистов в линейно-кабельном цехе стояла до неприличия остро, и я не оставлял надежд, разбавить цех свежими грамотными людьми. Одним из вероятных кандидатов в цех на руководящую должность – мог стать перспективный Гриценко.

Я был крепко обескуражен, когда Паша Гриценко крепко сбитый, приятной наружности, привлекательный с виду молодой человек, даже разговора не стал поддерживать о проблемах предприятия – а сходу огорошил меня сообщением, что работал он здесь только ради квартиры. А сейчас, да что там о линейно-кабельном цехе – о самой ТТС он слышать не желает, и уже, оказывается, написал заявление на увольнение, и уже, оказывается, подыскал себе новую работу!

И действительно – подыскал, и действительно – скоро уволился, и квартиру за собой оставил.

Неприятный осадок оставил о себе этот «патриот». И все – горе-ходатаи за него – в недоумении разводили руками. Кто бы мог подумать…

Для меня это был горький урок, и тут же, внутри, на подсознательном уровне отпечаталось – если когда-то в будущем, – ещё довёдется распределять жилье – доверять в этом щепетильном деле буду только своей интуиции. Только ей! И для меня, при принятии решения, интересы дела будут превалировать.

И вот, сейчас, я готовился начать разговор с кабельщиками именно с квартирного вопроса. Вне всяких планов, совершенно неожиданно для меня, уже под закат уходившего года Макарычев пробил себе новую квартиру. Пробил – минуя Телеграфно-телефонную станцию, используя хорошие связи со строителями городских предприятий, с которыми он всё более тесно взаимодействовал при выработке и выдаче им технических условий на телефонизацию строящихся объектов.

Напрямую, через горисполком, (а может быть, распределение ему новой трёхкомнатной квартиры прошло втихую, без огласки в Управлении связи – не знаю), но квартиру в престижном Васильковском районе он получил!

Когда Александр Николаевич, как бы, между прочим, известил меня об этом – я искренне обрадовался его успеху. Заслужил он эту квартиру честным, достойным трудом. Как с юности пошёл в связисты – так и закрепился по выбранной профессии. Достойно работала в ЛАЗ-е инженером и его жена. Он не чурался тяжёлой работы, по настоящему любил обретённую профессию, прикипел к предприятию и искренне переживал за его успехи и недостатки.

Я знал о его репутации как достойного связиста и ранее, но год его непосредственной со мной работы, в качестве главного инженера, приложенные им усилия на вывод предприятия из кризиса только подтвердили и укрепили моё к нему уважительное отношение.

Около десяти лет Александр Николаевич проживал в служебной двухкомнатной квартире на АТС-7. В принципе, это была неплохая квартира. Но служебное жилье – оно и есть служебное, и конечно же, владелец такого жилья не может не испытывать определённый дискомфорт и неудовлетворённость.