Почему?! Он же Падший – вот почему. И опять Джулиан повел себя не так, как поступил бы в такой ситуации любой другой его сородич.

Снова раздался вой одержимого, пронзив виски девушки острой болью.

Джулиан выпустил Лили из объятий.

– Мой маленький нефилим, кажется, очень занят. Тебе лучше поспешить… пока я не передумал.

У нее перехватило дыхание, но не успела она и слова сказать, как он исчез. Раз – и нет его.

Кипя от злости, Лили направилась в сторону Седьмого дистрикта. Сейчас она надерет кое-кому задницу.

Глава вторая

– Всем, кто свободен. Примите вызов: десять-один-три, возможно, десять-один-три-М у предприятия Ritchie’s Liquors в Седьмом дистрикте.

Устало вздохнув, офицер Майкл Коне поднес ко рту рацию:

– Это семь-пятьдесят. Я неподалеку от этого места.

Он переждал, пока стихнут помехи.

– Десять-четыре. Семь-пятьдесят, – донесся приглушенный голос, – звонивший утверждает, что слышал, как кто-то звал на помощь на заднем дворе его конторы. Он вышел проверить, но ничего не обнаружил и хочет, чтобы полиция осмотрела район.

Брови Майкла поползли вверх. Вот здорово, просто великолепно. Ничего лучше в эту ночь и произойти не могло.

– Десять-четыре.

Едва он отключил микрофон, как зазвонил сотовый. Майкл достал телефон из-за козырька над лобовым стеклом и ответил, даже не взглянув на экран.

– Да?

– Похоже, тебе достался пьяный, а может, и псих.

Он включил габаритные огни и развернул «Тойоту Крузер».

– Да, Коул, повезло так повезло. У меня уже на счету три пьяных дебоша, две бытовухи и дамочка, которая утверждала, что ее кот прослушивает телефонные разговоры.

– Что? – на том конце раздался хохот.

– Я не шучу, – Майкл бросил взгляд на дорожные знаки. – Дамочка требовала связаться с Пентагоном, поскольку это вопрос национальной безопасности.

– Да уж, дружище. Ночка не из легких.

– Не впервой.

Майкл и тут не шутил. Его напарник Родригез не вышел на смену, сославшись на то, что его одолел не то свиной грипп, не то коровье бешенство, не то еще что-то в том же духе. А вызовы, будь они прокляты, поступали один за другим. Психи как с цепи посрывались. В общем, выдалась одна из тех ночей, когда он всерьез жалел, что не остался на прежней работе перебирать бумажки. Там-то уж подобной чокнутой публики не было и в помине.

Он прищурился, глядя на яркие неоновые огни Ritcie’s Liquors и припарковал машину.

– Пошел я, проверю, что тут за дерьмо.

– Давай, дружище, – отозвался Коул. – Повеселись там с этим пьянчужкой.

– Да пошел ты.

Майкл сунул сотовый обратно за козырек и отстегнул фонарик. По рации передали: «Десять-девяносто-семь». В винный магазин он не пошел. Обогнул полуразрушенное здание и оказался в узком проулке. В нос резко ударило мочой и отбросами. Чувства голода как не бывало.

Майкл скользнул лучом по куче мешков с мусором.

– Эй? Это офицер Коне. Здесь есть кто-нибудь?

Ни звука, только где-то на соседней улице шумел местный сброд, да за спиной проезжали машины. Думая о том, как бы сейчас, в такой вони, пригодилось умение не дышать, он шагнул в темноту и заглянул в один из мусорных баков. Чувствительный слух уловил шорох, и рука сама собой потянулась к оружию.

– Это полиция. Сейчас же выходите!

Желтый луч фонаря выхватил коробки, сваленные грудой на грязном гравии. Внутри что-то шевельнулось, и из мусора вылезло несколько крыс. Полицейский поморщился – терпеть не мог этих тварей.

А следом за крысами медленно выполз наружу человек в ярко-оранжевой рубашке и грязных голубых джинсах. Тело рухнуло к его ногам, и Майкл отступил на шаг. Он увидел шапку вьющихся волос с проседью и дряблое морщинистое лицо. Глаза старика остекленели, как бывает у пьяных.

Майкл расслабился.

– Сэр, это полиция. С вами все в порядке?

Старик посмотрел на свою рубашку и сдавленно хихикнул, затем потрогал на ней эмблему бейсбольного клуба Washington Nationals. Внезапно Майклу стало его жаль.

– Сэр, – обратился полицейский к нему снова, – как много вы сегодня выпили?

Старик закончил осматривать свою одежду и наконец взглянул на Майкла.

– Выпил? – переспросил он скрипучим голосом.

Майкл кивнул, сунул фонарик под мышку и шагнул к нему.

– Сэр, у вас есть родственники, кому я мог бы позвонить?

Взгляд старика вдруг сделался странным, на губах заиграла улыбка. Оскалив желтые зубы, он бросился на полицейского.

Не ожидая внезапного нападения, Майкл, споткнувшись, отступил назад. Но не успел опомниться, как старик вновь кинулся на него. Костлявой рукой схватил за горло и с невероятной силой отшвырнул на несколько метров.

Майкл ударился о кирпичную стену и сполз вниз. Его пронзил безотчетный ужас – во время многочисленных часов тренировок, где их готовили ко всякого рода неприятностям, с которыми полицейский может столкнуться на улице, ни разу не говорили о чем-нибудь подобном. Это… это было нечто совсем другое.

Он попытался подняться на ноги, но старик так приложил его к стене, что почти размозжил ему затылок.

Голова пошла кругом, во рту появился металлический привкус. Шокированный, Майкл почувствовал, как на губах выступила кровь. Старик наклонился, копна грязных седых волос упала на лицо. Он снова схватил офицера за горло и поднял на несколько метров над землей.

– Ох уж эти блюстители порядка, убивать вас приятнее всего. Как и забирать ваши тела.

Хватая воздух ртом, Майкл вцепился в костлявые пальцы нападавшего, пытаясь их разжать. Тщедушный старик держал его, здоровяка двухметрового роста, в воздухе без всяких усилий. К такому ни одна Академия не готовит. И говоря откровенно, он никогда прежде не был так напуган. Даже когда шестилетним мальчишкой нашел свою мать мертвой с перерезанными венами.

Старик приблизил свое лицо к Майклу и засмеялся. Его дыхание разило зловонием сточных вод с примесью запаха серы. Недельная рвота или тухлое мясо пахли и то лучше. Сердце болезненно заколотилось о ребра.

А затем Майкл увидел его глаза. Из них сочилась черная пенистая жижа, покрывавшая белки и бледно-голубую радужку. Леденящий ужас сковал все тело. Полицейский понял, что сейчас умрет. Умрет от руки безумного старика в грязном проулке, кишащем крысами. Майкл попробовал достать оружие, но было слишком поздно. Он втянул последний глоток воздуха и вдруг услышал, как за спиной старика кто-то тихо приземлился, будто спрыгнул. В ту же секунду костлявые пальцы разжались.

Майкл упал в грязь, прижимая руки к горлу. Несмотря на шок, разглядел, как старика пронзили серебряным кинжалом прямо в грудь, в самое сердце. Кровь из такой раны должна бы хлестать фонтаном, но ее не было. Ни струйки.

Мертвый старик рухнул наземь. Серебряный кинжал тотчас исчез, словно и не бывало. Лишь чей-то шепот напомнил ему, что он тут не один. Поднявшись на ноги, Майкл направил пистолет на своего спасителя. Перед ним стояла девушка. Причем весьма миниатюрная. Копна роскошных рыжевато-каштановых волос ниспадала на грудь, а зеленые глаза так и полыхали гневом.

– Я спасла тебе жизнь, а ты собираешься в меня стрелять?

Секунду-другую полицейский молча соображал, а затем рявкнул:

– Что тут, черт возьми, произошло?!

Девушка посмотрела на тело старика, потом медленно перевела взгляд на Майкла:

– А сам как думаешь?

Он покачал головой и достал наручники.

– Ладно, вы арестованы. Бросьте свое оружие и поднимите руки.

Рыжая злючка, хихикнув, подняла руки:

– Какое оружие?

Майкл посмотрел на руки девушки. Те оказались пустыми. Лишь два широких серебряных браслета украшали оба ее запястья.

– Где нож? – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Нож, которым вы убили человека.

Она опустила руки и подбоченилась.

– Того, который только что чуть не прикончил тебя?

– Сейчас же покажите свое оружие.

Он наклонил голову к микрофону, прицепленному на плече, намереваясь сообщить по рации о покушении и об убийстве. Вечером предстояла уйма бумажной волокиты.

Глядя на него, девушка нахмурилась.

– Знаешь ли, у меня нет на это времени.

– Что? – Дуло пистолета немного качнулось.

А ей только это и было нужно. Лили бросилась на офицера со скоростью молнии. На курок он нажать, конечно же, не успел, и в следующую секунду девушка выбила пистолет из его рук, а затем ударила в челюсть. Голова откинулась. Перед тем, как отключиться, Майкл поймал ее испуганный взгляд и услышал возглас: «Черт!».

* * *

Лили смотрела на молодого полицейского с немалым удивлением и еще большим беспокойством. Затем, нервно вытерев ладонь о белую майку, отошла в сторону. Она поняла, кто он такой, в тот миг, когда его коснулась. Будь все проклято! И судя потому, как он оцепенел, когда его схватил одержимый, Лили готова была руку дать на отсечение, что этот парень даже не догадывается, кем является на самом деле. Еще раз чертыхнувшись, вытащила из заднего кармана исцарапанный сотовый и набрала Люка. Тот ответил после второго гудка.

– Что случилось?

– Я сейчас в Анакостии и у меня серьезная проблема. Мне срочно нужны вы с Реми. И будет лучше, если ты заодно позвонишь Натаниэлю. Потому как тут замешана полиция.

– Проклятье, Лили! Что, черт возьми, ты натворила?

Лили закатила глаза и, не сказав больше ни слова, отключила телефон. Потыкала полицейского носком ботинка. Без сомнения, тот пребывал в глубоком нокауте и в ближайшее время не очнется. Присев на корточки, Лили осмотрела его расслабленное лицо.

– Черт, черт, черт, – прошипела она.

Лили понятия не имела, кто он есть, пока не ударила его. Наверное, и не ударила бы, если б знала… Поколебавшись, решила, что, возможно, все же стукнула бы, но не так сильно. Знай она, что этот коп такой же, как она. Нефилим.

Глава третья

– Лили, ты его вырубила! Черт.

Девушка ослепительно улыбнулась Люку.

– Он собирался выстрелить в меня.

Люк нахмурился и снова посмотрел на тихо похрапывающего мужчину, которого они перенесли в Святилище и уложили на кровать.

– Я думал, он хотел тебя арестовать.

– И арестовать тоже, но сначала застрелить, – поправила она.

Люк поморщился и снова повернулся к ней.

– Мне он не нравится.

В его тоне проскользнули знакомые опасные нотки. Люк воспринимал Лили, как свою младшую сестру, иметь которую ему, возможно, и не хотелось. Но пока она росла, обучал ее всему. Лили просто боготворила его. И до сих пор относилась к нему чуть ли не с благоговением, хотя всем было известно, что по мастерству его уже обошла. Но если он чувствовал, что девушке угрожает опасность, хотя и случалось такое нечасто, – вся его легкость и обаяние вмиг испарялись. Дай только повод, и Люк становился почти неуправляемым. Особенно теперь, после того, что произошло с Анной.

Взглянув на красивого нефилима, которого Люк явно невзлюбил, Лили поморщилась, и, похлопав его по мускулистой руке, сказала:

– Не думаю, чтобы он и вправду в меня выстрелил.

Но Люк все равно смотрел угрюмо.

– Поскорее бы он очнулся.

Лили прочитала имя полицейского на бирке. Офицер М. Коне?

– Готова поспорить, его зовут Майкл.

– Если так, вот будет забавно, – фыркнул Люк.

Архангел Михаил, покровитель полицейских, где-нибудь там, на небесах, наверное, закатил глаза, а то и расхохотался. А может, наточил лезвие поострее, чтобы прицелиться в шею этому парню. Архангелы не особо благоволили к нефилимам, хотя и те и другие вроде как сражались на одной стороне и служили Богу. Большую часть времени.

– Он все еще в отключке?

Оба посмотрели на Реми, который вошел в комнату с сияющей улыбкой на шоколадном лице. Его дреды были стянуты назад.

Реми слегка хлопнул Лили по плечу.

– Черт возьми, подруга, вечно с тобой что-нибудь случается.

Она повела изящным плечиком и снова посмотрела на полицейского. Бедняга так и лежал без сознания с того момента, как она ему врезала. Даже когда Реми и Люк переносили парня в Святилище, он не издал ни звука. Лили мельком глянула на свои сбитые костяшки. Черт, хороша она, нечего сказать.

М. Коне выглядел молодо. Похоже, еще нет и тридцати. И тоже красавчик. Все мужчины-нефилимы привлекательны. Своей внешностью они обязаны отцам.

Этот был темноволосым, с короткой стрижкой, какую носит большинство полицейских. В остальном же его лицо казалось юным и невинным, и одно это уже говорило о том, что парень знать не знает, кто он есть. У всех нефилимов в лице проступает некая жесткость, даже у нее. Ну а у него – волевой подбородок и точеные скулы, а на щеках веером лежат густые ресницы. Лицо ангела.

Реми скрестил на груди руки, изучая этого новоявленного нефилима.

– Черт возьми, ты вырубила еще одного полицейского. Не могу сказать, что удивлен.

Лили поморщилась. Люк встал рядом с Реми, и она сразу же отошла от них, оказавшись с другой стороны кровати. Терпеть не могла, когда они над ней возвышались. Мужчины-нефилимы, все как один, отличались высоким ростом, чего о Лили не скажешь. Двухметровые, они выглядели настоящими гигантами, и ее, такую маленькую, запросто могли забросить за спину, точно рюкзак.

– Ты и правда думаешь, что он нефилим? – обратился Люк к Реми.

– Дотронься до него и сам поймешь, – вздохнула Лили.

– Как мог нефилим так долго не знать, кто он? – спросил Люк. – Да еще и не попасться Падшим?

– Откуда мне знать? Давай же, коснись его, – настаивала она.

И Люк, и Реми явно замешкались.

– Просто потрогайте его, и покончим с этим.

– Ну, когда ты так говоришь, вообще его трогать не хочется, – усмехнулся Реми, и Лили красноречиво выставила ему средний палец.

Пробурчав что-то под нос, Люк наклонился над парнем и положил ладонь тому на лоб, но тут же отпрянул, как будто его ударило током. При соприкосновении нефилимов всегда возникало ощущение, будто между ними проходит электрический разряд.

– Черт!

Лили качнулась на каблуках, ухмыляясь.

– А я говорила!

– Вау, – удивляясь, покачал головой Реми, – так он везучий, сукин сын, что ты его всего лишь вырубила.

Ее улыбка стала еще шире. Лили любила комплименты. А их так редко доводилось слышать…

– Лилиан Маркс! Сейчас же тащи сюда свою задницу!

От неожиданности она подскочила на месте, округлив глаза. Голос Натаниэля прозвучал слишком громко, хотя их разделяло целых два этажа. Люк подавил смешок, и Лили стрельнула в него укоризненным взглядом.

– Спасибо, – пробормотала она.

Но Реми хотя бы соизволил предупредить ее:

– Натаниэль в ярости. Ты себе не представляешь, чего ему стоили сегодняшние звонки.

Лили поникла и медленно обошла вокруг кровати. Люк шлепнул ее по макушке, когда она проходила мимо, но стоило ей замахнуться в ответ, тут же отскочил, смеясь.

– Я вас обоих ненавижу.

Она направилась к двери. Реми подошел к кровати поближе.

– Ты знаешь, как трудно будет обучать его в таком возрасте?

Девушка остановилась на пороге. Обучить его практически невозможно. Они не смогут. Слишком поздно. Самое лучшее, что можно сделать, это посадить парня в его «крузер» и пожелать удачи. Жестоко, но ничего не поделаешь.

В любом случае, это не ее проблема.

Лили шла по тускло освещенному коридору. Здесь, на глубине в пять этажей ниже уровня земли, находилась жилая секция Святилища. Без особого приглашения проникнуть сюда, в самые глубины здания, третьего по высоте во всем Вашингтоне, просто невозможно. На лифте она спустилась на седьмой этаж, где у Натаниэля располагались квартира и кабинет.

Натаниэль восседал за большим овальным столом вишневого дерева, отполированным так, что она видела себя в столешнице, как в зеркале. Все здесь было ей знакомо от и до – сколько раз Лили таращилась на собственное отражение, пока ее отчитывали за очередную выходку. Особенно доставалось за Джулиана. Он стал практически главной темой последних нравоучительных лекций.

И вот теперь она оступилась. А ведь раньше этого никогда не происходило. Если только дело не касалось Джулиана. Но там, где бывал замешан этот падший ангел, все летело к чертям.

Натаниэль осторожно положил телефонную трубку и поманил девушку к столу.

– Присядь.

Лили чувствовала себя так, будто ей снова тринадцать. Неуклюже села, сложила руки на коленях, как провинившийся ребенок. А ведь она взрослая женщина, которая может запросто справиться с толпой приспешников, не сломав при этом ни единого ноготка. Но все это не имело значения, когда она сидела перед Натаниэлем.

Он всегда выглядел таким, когда Лили его огорчала. Обычно начиналось с того, что Нат рассеянно зачесывал волосы назад, заправляя длинные каштановые пряди за уши. Уголки губ опускались вниз, и он пронзал ее взглядом. Затем вокруг бледно-голубых глаз собирались тонкие морщинки, отчего моложавое лицо Натаниэля старилось.

Его возраст оставался для Лили загадкой. Да и никто, как ей казалось, этого не знал. Натаниэлю должно быть по меньшей мере несколько сотен лет, хотя больше тридцати ему и не дашь. Он ничуть не изменился с той ночи, когда оттащил ее, пятилетнюю девочку, дрожащую и заплаканную, от мертвой матери.

– Лили.

Она поежилась.

– Натаниэль.

– Во-первых, что это ты на себя напялила?

Девушка удивленно осмотрела себя. В этой одежде она ходила и раньше.

– В смысле?

– Ты выходишь на охоту в юбке, которая едва прикрывает зад, – пояснил он.

Щеки вспыхнули, но сама она ощетинилась.

– Ну извините, полиция нравов, не думала я, что должна спрашивать твоего разрешения, что мне носить.

– Я лишь забочусь о тебе, – вздохнул Натаниэль устало.

– А я не нуждаюсь ни в чьей заботе.

– Может, и так, но у нас тут творится черт знает что.

Он откинулся в кресле и сдавил переносицу.

– Лили, ты знаешь, что обстановка накаляется. Падшие все чаще совращают нефилимов. Все больше душ мы теряем, а ведь это загубленные невинные люди. И их много, ужасающе много.

Да все она прекрасно знала. Падшие похищают новых нефилимов раньше, чем Святилище успевает их надежно спрятать. А после того, как Падшие доберутся до них, они оказываются потерянными навсегда, потому что становятся такими же порочными, как и ангелы, совратившие их. Эти нефилимы превращаются в приспешников, за которыми и охотятся ее сородичи.

– Нет ничего хуже, если нас раскроют.

Лили переменила позу, и кожаная обивка тихонько скрипнула.

– Я знаю.

– Ты знаешь, чего мне стоила твоя сегодняшняя выходка? Дэниэл головой своей рисковал, чтобы никто не спрашивал, почему тот молодой коп не вернулся со смены.

Она беспокойно поерзала в кресле. Дэниэл служил в полицейском управлении, так что у них имелся среди копов свой человек как раз для таких вот случаев. Хотя пользы от этого было немного, да и замять подобные накладки оказывалось не так-то просто.

– Я учил тебя бить и сматываться. Это же так легко.

Лили поджала губы. Она и собиралась так поступить, но не удержалась. Что поделаешь – характер.

– Ты должна быть осторожнее, – сказал Натаниэль тихо.

Но непроизнесенные им слова будто повисли между ними. Лили поняла: он вспомнил Анну и то, что с ней произошло. Черт возьми, девушка сама отчаянно скучала по своей подруге. Они с Анной очень сблизились, хоть та и была старше. Она подписала Контракт десятки лет назад. А потом влюбилась в одного из Падших, да так, что совсем потеряла рассудок.

Бедная Анна. Такая красивая и такая глупенькая.

Женщины среди нефилимов встречались очень редко. Большинство рождались мальчиками, но раз в несколько десятилетий на свет появлялись девочки-полукровки. Не считая Мишель, которую отправили в Нью-Йорк, Анна была единственным охотником-женщиной в Вашингтоне.

Боль от этой потери поразила всех в Святилище, но больше всего страдали двое – Натаниэль и Люк.