Улыбка сошла с его лица, когда он обдумывал мой вопрос. Казалось, он прикидывал, как лучше ответить, а может, решал, стоит ли вообще отвечать на такой вопрос.

– Ну, мальчики, по-моему, вы достаточно большие, чтобы услышать правду. Дело в том, что у старого Санты вообще нет ног. В смысле, нет настоящих ног. Я бы позволил детям сидеть у меня на коленях, но боюсь, что бедные малыши испугаются.

– Как это у вас нет ног? – удивился Аарон. – Вот они. Я их вижу.

– Видеть-то видишь. Но это, ну… волшебные ноги. Ты их видишь, но на самом деле их нет. Хочешь потрогать? Ну-ка, залезайте ко мне и убедитесь сами. Я не хочу, чтобы вы считали старого Санту вруном.

Понятное дело, мы с братом смутились. Зачем дядька, наряженный Сантой, говорил какую-то ерунду насчет волшебных ног? Переглянувшись, мы посмотрели в окно, чтобы убедиться, что мама с папой недалеко. И дружно прыгнули – каждый на «свою» огромную коленку Санты. Но едва мы дотронулись до них, как – пшшш… – воздух вышел, и ноги Санты сделались плоскими, как блины.

– Ааааа! – заорал я от страха. Уверен, мы с братом заорали в унисон, но сквозь громовые волны паники, которая пронеслась по моему телу, я слышал только себя. Я быстрее молнии соскочил на пол. Аарон опередил меня.

– Хо, хо, хо! – заревел Санта и расхохотался. Мне даже показалось, будто я участвую в каком-то странном рождественском кошмаре, который, вне всяких сомнений, плохо закончится для нас с братом.

Взяв себя в руки, я снова посмотрел на хохотавшего до слез дядьку. Его тонкие, как бумага, штаны, по-прежнему заправленные в черные сапоги, так и оставались плоскими. Его живот, казалось, тоже значительно похудел.

– Простите, мальчишки, но это было просто великолепно! Никогда еще я так не смеялся, вы ужасно меня насмешили. Но я не хотел вас пугать.

– Что с вашими ногами? – с тревогой спросил я. – Ведь они только что были!

– Не волнуйся, парень. Я ведь предупредил вас. У меня нет ног. То, что вы видели до этого, – два надутых воздухом мешка, засунутые в мои штаны. Конечно, надувать их хлопотно, но детям нужно, чтобы Санта был с ногами и толстым животом. Да и я избавляюсь от лишних объяснений.

Снова выглянув в окошко, я увидел, что мама с папой тоже хохочут. Да-да, им-то смешно, подумал я. Напугали меня, можно сказать, до смерти, а теперь смеются.

– Нас что, снимают скрытой камерой? – пробормотал Аарон, отыскивая глазами камеру на дверях и потолке.

– Нет, увы, хотя идея блестящая! Пожалуй, тогда этот маленький трюк прославил бы меня навеки. И все-таки, честно говоря, это ваш папа надоумил меня на такое.

– Что же случилось с вашими ногами? – снова спросил я.

– Видите ли, ребятки, – сказал он и погладил свою густую белую бороду, – я поделюсь с вами секретом, который, скорее всего, никого из вас не удивит. Хоть я и похож на Санта-Клауса, на самом деле я самый обычный старина Джо, давний друг ваших родителей. Недавно они пришли ко мне и сказали, что вы не хотите идти к Санте, и попросили, чтобы я вас немножко разыграл. А что до моих ног, так я уже почти полжизни живу без них. У меня остались лишь культи. – Он слегка похлопал ладонью по бедру. – Остальное я потерял во время Второй мировой войны. Но это другая история, и она вас не касается. – Он немного помолчал, дав нам время осмыслить его слова. – Ну, так что там с вашими листками? Мо, покажи мне, что ты хочешь получить на Рождество.

Я все еще не опомнился от потрясения, каким обернулось мое простое желание посидеть по традиции на коленках у Санта-Клауса, но без промедления вручил ему свой красный листок. Вообще, я был горд, что могу показать ему свое детище, пусть даже он и ненастоящий Санта-Клаус. Это было непросто, составить список того, чего я хочу, но я все-таки заполнил каждую строчку и теперь надеялся, что он оценит мой невероятный труд. Санта взял листок и покрутил его в руках.

– Ой-ой-ой, – грустно протянул он. Лукавая искорка, только что сверкавшая в его глазах, почти погасла. – Ой, милый мой. Это невозможно.

Поначалу я даже не был уверен, что правильно расслышал его. Неужели этот безногий самозванец, изображающий Санту, критикует мой список подарков, которые мне хочется получить на Рождество? Я так пыхтел, составляя его. Да как он посмел усомниться в правомерности перечисления… упоминания… в общем, списка того… ну… по сути всего, что только может пожелать нормальный ребенок?!

– Аарон, и у тебя тоже большой список? – Лицо Санты было мрачноватым. Мой брат кивнул и спрятал за спину свою руку, державшую листок. Санта кашлянул и снова заговорил.

– Мне жаль вас огорчать, ребятки, но вы не получите на Рождество всего, что хотите. – Немного помолчав, он продолжил, тщательно подбирая слова. – Конечно, вы просите неплохие подарки. Но все же это абсолютно не то, когда речь идет о настоящей рождественской радости. Милые мои, скажите: вам хотелось бы получить на Рождество что-нибудь особенное, необыкновенное, то, что покажется вам лучше тех игрушек, которые вы перечислили на ваших листочках?

Я не мог и вообразить, что может быть лучше пневматического автомобиля или «ходули пого». Вероятно, что-то огромное и невообразимо замечательное! Моя душа наполнилась бурным восторгом, и я жадно кивнул.

– Хорошо. Поскольку вы уже показали мне ваши листочки, где перечислено все, о чем вы мечтаете, давайте назовем тот подарок так: то, что вы никогда не хотели получить на Рождество. Как вам такое предложение?



– Окей, – ответил я. – Но если мы никогда этого не хотели, откуда вы знаете, что нам оно понравится?

– О-о, я обещаю, что это вам понравится. Но есть одно условие. Если вы хотите получить такой подарок, вам придется немного помочь мне – ну, вроде как немножко поработать, чтобы заплатить за это. – Санта сунул руку в карман, достал узкую полоску бумаги и нацарапал на ней несколько слов. – Пусть родители привезут вас по этому адресу в понедельник ровно к шести часам. Я буду ждать вас там. Вы нарядитесь эльфами. Я дам вам костюмы. Ну как, согласны?

– Конечно, – ответил за нас всех Аарон. – Мы согласны. Раз надо, значит, надо.

– Вот и договорились. Увидимся в понедельник. А сейчас мне пора отдохнуть и накачать воздухом ноги. Вы можете открыть тот шкафчик и прикатить мне мою волшебную повозку?

Мы дружно бросились к шкафу и обнаружили там инвалидное кресло. Оно было украшено веточками падуба, омелы, ленточками и бантиками. Маленькая батарейка питала энергией цепочку красных и зеленых рождественских огоньков. Волшебство, да и только! Мы подкатили «повозку» к трону, и Санта, опершись на руки, рывком пересел на нее. Подкатив к двери, он громко крикнул нам на прощание – «Хо, хо, хо! Веселого Рождества!» И укатил.




Глава 3


Бог – Он Бог людей… и эльфов.

    Дж. Р.Р. Толкин

Я не мог дождаться, когда в понедельник наступит вечер и я наряжусь эльфом и буду помогать Санте. В школе я, конечно, рассказал всем своим друзьям о странном разговоре с Санта-Клаусом и о его сдувшихся ногах, но никто из них не поверил ни единому моему слову. Не могу сказать, что я обиделся на них за скептицизм, но все же был слегка разочарован из-за их насмешек. Впрочем, я и сам виноват – не надо было мне преувеличивать и плести небылицы про мою предстоящую «секретную миссию в качестве тайного международного агента эльфов».

В назначенное время папа привез нас по адресу, указанному на полоске бумаги. (Он почему-то знал его и так и даже не стал уточнять.) Это была детская больница в центре Портленда. Там уже ждал нас тот безногий толстяк, с которым мы разговаривали в домике Санты в молле. Он уже был без накладной бороды и красного наряда Санты, но его «повозка» по-прежнему сверкала красными и зелеными огоньками.

– Привет, ребятки! Какой чудесный вечер, правда? Надеюсь, вы готовы помочь мне. – Теперь он выглядел совсем по-другому, но в его глазах по-прежнему сверкали добрые и лукавые огоньки.

– Мальчишки, – сказал папа, – знакомьтесь. Это доктор Рингл. Когда он не превращается в Санта-Клауса, он работает детским онкологом в этой больнице. Пожалуйста, покажите себя с лучшей стороны, когда будете помогать ему, хорошо? Я приеду за вами через пару часов.

Помещения больницы были украшены от пола до потолка рождественскими венками и всякой всячиной. В главном холле сверкала огнями огромная елка, украшенная гирляндами из попкорна, рождественскими леденцами в виде красно-белой тросточки и белыми кружевными куколками, похожими на падающие снежинки.

Доктор Рингл привел нас в раздевалку, где возле двух небольших шкафчиков висели два костюма эльфа. Они были очень похожи на те, что были на эльфах в молле, только наши трико были желтыми, как солнце, и украшены красными и зелеными кружочками. Я еще подумал тогда, что на рождественский наряд они как-то не очень подходят. Еще мы надели особенные сапожки с загнутыми кверху носами и крошечными бубенцами, которые при каждом шаге мелодично позвякивали. Мало того, нам велели надеть медицинские маски и перчатки из латекса. Доктор Рингл объяснил нам, что это необходимо, иначе мы можем принести больным детям, у которых ослаблена иммунная система, вредных микробов. Требование для больницы разумное, но эльфы из нас получились ужасно смешные.

Доктор Рингл тоже переоделся в Санту, только на этот раз обошелся без надувных ног. Когда все были готовы, он объявил, что теперь мы поднимемся на пятый этаж. Дети и взрослые замирали от удивления и провожали нас взглядами, когда мы, то есть Санта с эльфами, шагали к лифту. Да и понятное дело – мы представляли собой странное трио: безногий Санта-Клаус в сверкающем огнями инвалидном кресле, а с ним два маленьких эльфа в медицинских масках, словно хирурги перед операцией.

На пятом этаже было гораздо тише и спокойнее, чем внизу, но и там царило оживление. Дети бегали от палаты к палате и сообщали всем, что наконец-то прибыл Санта со своими помощниками-эльфами. Весь этаж тоже был украшен к Рождеству. Сиделки и родители развесили где только могли праздничные гирлянды, снежинки и все такое. Возле каждой палаты висел вязаный чулок, да и в палатах тоже было пестро от рождественских украшений. У каждого мальчика и каждой девочки на подоконнике между цветочными горшками с красными и белыми пуансеттиями стояла своя наряженная елочка. С потолка свисали разноцветные картинки, гирлянды и снежинки, а спинки кроваток были обвиты мерцающими белыми огоньками.

– Ого, доктор Рингл! – в восхищении выдохнул Аарон. – Это просто фантастически красиво! Но не кажется ли вам, что вы рановато начали праздновать Рождество?

– Понимаешь, Аарон, дело в том, что здесь, на пятом этаже, время просто драгоценно. Детям, которые тут лежат, важно, чтобы Рождество длилось как можно дольше. Будь это в моей власти, я бы растянул рождественский сезон на все двенадцать месяцев.

– Почему время тут драгоценно? – спросил я.

– Резонный вопрос, Мо. Да, мы должны поговорить об этом. Вы знаете, что такое неизлечимая болезнь? – Доктор Рингл смотрел то на Аарона, то на меня. Брат кивнул, мол, он знает, а я покачал головой. – Э-э-э, видите ли, у многих детей на этом этаже такой тип рака или другие болезни, которые трудно лечить. Некоторые из больных – не все, заметьте, а лишь некоторые – никогда не поправятся, как бы мы, доктора, ни старались.

– Вы хотите сказать, что не можете их вылечить?

– Мы прилагаем все силы! Но иногда мы ничем не можем помочь им. Это тебе понятно?

– Если вы не можете им помочь, тогда почему же они лежат в больнице? – не унимался я, пытаясь изо всех сил хоть что-то понять. Сообразив, что осторожные и деликатные объяснения доктора Рингла не в силах пробиться сквозь толстые слои моей наивности, Аарон решил вмешаться в наш разговор. После недолгих колебаний он шепнул мне на ухо несколько слов. Я не видел себя в тот момент со стороны, но уверен, что я вытаращил глаза, когда в моем сознании соединились все расплывчатые точки разрозненной информации.

Обретя вновь дар речи, я стал говорить шепотом, чтобы меня слышали только Аарон и доктор Рингл, но мне все равно казалось, что я громко кричу.

– Вы имеете в виду, что все эти ребята умрут?

Позже я понял, что это не совсем так. Кто-то из этих детей поправится и проживет долгую здоровую жизнь. Но мое нежное детское сознание все равно было омрачено мыслью о смерти.

Теперь тишина и покой, царившие на пятом этаже, показались мне жутковатыми. Взгляды больных детей, устремленные на нас, пронзали насквозь. Я слышал оглушительный стук своего сердца и был рад, что лицо мое скрыто под маской. Да, конечно, я и прежде испытывал порой сожаление, когда произносил вслух такие слова. Но тут мои детские уста не могли удержать во мне чувств, когда я узнал о неизбежной участи тех маленьких обитателей пятого этажа, которые стояли и смотрели в тот миг на меня.

В те мгновения тишины, когда, казалось, замер весь мир, каждое лицо надолго впечаталось в мою память. Те дети ничем не отличались от меня, если не считать моего смешного и нелепого для мыслей о смерти наряда. В моей голове крутились вопросы и требовали ответа – а дать этот ответ было никак невозможно. Почему эти дети умрут, не прожив своей жизни? Сколько еще осталось им жить? Почему умрут они, а не я? Или я тоже заболею и умру молодым?

Наконец доктор Рингл нарушил молчание.

– Так, ребятки… Я вижу, что вы все собрались и внимательно слушаете. Я хочу представить вам моих юных помощников, Аарона и Молара. Это два лучших эльфа к югу, востоку и западу от Северного полюса.

Кое-кто из ребят засмеялся погромче, другие со смущением захихикали. Потом все вернулись к своим прежним занятиям. Для многих детей это значило, что они продолжали глазеть на нас, когда мы шли в просторный холл, где стояли столы и стулья. Каждый стол был украшен яркой салфеткой и красивой рождественской вазочкой. Впереди стоял тот же самый темно-красный бархатный трон, на котором доктор Рингл восседал в домике Санты в молле.

Снабдив нас инструкциями насчет нашей роли официальных помощников Санты, доктор Рингл издал веселый клич, возвещавший о начале праздника.

– Хо, хо, хо! Поздравляю всех вместе и каждого в отдельности с веселым и радостным Рождеством! – крикнул он со своим шотландским выговором.

Те дети, которые с самого начала не отходили от нас, первыми встали в очередь, чтобы побеседовать с Сантой. Ни для кого из них не было секретом, что в наряде Санты перед ними сидел доктор Рингл, но все обращались к нему как к единственному и настоящему Санта-Клаусу.

Аарон раздавал детям карамельные трости, после того как они поговорят с Сантой, а я вручал всем знакомые красные листочки еще перед тем, как дети шли к подножию бархатного трона. Вверху на листке, как всегда, было написано жирным шрифтом: «Я хочу получить на Рождество…»

Первой в очереди оказалась девочка лет шести-семи, она была такая тоненькая и хрупкая, что выглядела от этого еще младше. На ней была розовая пижамка и пушистые шлепанцы с мордочкой кролика; платочек скрывал, что у нее совсем нет волос на голове; из-под платочка выглядывал широкий бинт.

– Привет, – торопливо пробормотала она. – Я Рейчел.

– Хм… привет, Рейчел, – неловко ответил я. – Держи листок. – Я взял из пачки красную бумажку и протянул ей.

– И все? – спросила она. – Ты дал мне листок и все? Может, ты скажешь, как тебя зовут? Или хотя бы поздравишь меня с Рождеством? Мне будет приятно.

– Но ведь Санта уже сказал всем, что меня зовут Мо, – возразил я. – Ты разве не слышала?

– Конечно, слышала, я не глухая. Какой ты глупый! Но ведь когда кто-то знакомится с тобой, полагается назвать свое имя. Иначе ты выглядишь невежливым. Так мне сказала мама.

– Верно. Извини. Поздравляю тебя с Рождеством, Рейчел. Меня зовут Мо. Я рад с тобой познакомиться.

– Вот так правильно. Спасибо, Молар. – Она улыбнулась. – Теперь я возьму свой листок.

Доктор Рингл терпеливо ждал, когда Рейчел подойдет в своих пушистых шлепанцах к его бархатному трону. Он глядел на нее с высоты, седобородый, величественный, и его взгляд был особенно добрым и ласковым. Здесь, в больнице, он обошелся без надувных ног и живота, но детей это не смущало. Они видели перед собой волшебного Санту, который принес им радость и счастье, когда они больше всего в этом нуждались.

– Привет, мисс Рейчел! – И он шутливо спросил: – Как дела?

– Хорошо. А как поживаете вы, доктор Рингл – то есть Санта?

– Нормально, большое спасибо за твое внимание ко мне. Я видел, что Мо дал тебе красный листок. Дорогая моя, напиши на нем, что тебе хочется получить к Рождеству. Ты уже знаешь, о чем попросить Санту?

– Да! – с волнением ответила Рейчел.

– Вот и хорошо. В этом году что ты попросишь у Санты? Много?

– Да, Санта, я хочу целую кучу игрушек! – Худенькая фигурка Рейчел затрепетала от восторга при мысли об этом.

Доктор Рингл немного помолчал, а когда снова заговорил, его голос звучал негромко.

– Рейчел, – сказал он, наклонившись к девочке. – Если я принесу тебе все, что ты мечтаешь получить на Рождество, это будет замечательно. Но в этом году я хочу, чтобы ты написала на своем листочке только одно желание. Оно может быть любым, но ты все-таки подумай хорошенько. Оно должно принести тебе не только несколько минут мимолетной радости, а что-то большее. Ты постарайся написать то, что сделает тебя по-настоящему счастливой. Можешь сделать это ради меня?

– Конечно, Санта. Могу.

– Прекрасно. Когда ты решишь, что тебе хочется больше всего, напиши это на своем листочке и принеси мне. Если не успеешь сделать это сегодня, ничего страшного. Мои два эльфа будут приходить сюда по понедельникам, средам и пятницам до самого Рождества. – Он быстро посмотрел на меня и подмигнул.

От неожиданности я чуть не задохнулся под медицинской маской, но я не смог ничего возразить. Каждый понедельник, среду и пятницу до самого Рождества? Я-то думал, что только один раз, сегодня – и всё! Но как бы мне ни хотелось возразить что-нибудь, я понимал, что эльфу не полагается задавать вопросы Санте, когда вокруг столько детей. И я закрыл рот.

– Ты сможешь отдать свой листок кому-то из моих эльфов, – продолжал доктор Рингл, – а они доставят его мне на Северный полюс, можешь не сомневаться. А теперь возьми у Аарона свой леденец и ступай. Поздравляю тебя с Рождеством!

Почти час я раздавал детям красные листки. После этого они выслушивали совет Санты подумать и выбрать только одну вещь, самую-самую важную для них, важнее всего на свете. С восторгом выслушав его слова, больные дети убегали с карамельной тростью к маме или папе и писали на листке свое самое заветное желание.

Многие ребята казались мне совершенно здоровыми, но я понимал, что в их организме что-то ужасно неправильно, раз они попали сюда, на пятый этаж. У некоторых я видел заметные признаки болезни – бинты, шрамы, отсутствие волос на голове, кровоподтеки и опухоли. Были и слишком слабые дети, они не могли ходить сами, и родители или сиделки привозили их на инвалидной коляске. Все они бодро улыбались мне, когда я протягивал им красные листки.