Военный дневник (2014—2015)
Александр Алексеевич Мамалуй


Перед вами – записки о войне, в которой пришлось сражаться автору и его товарищам.

Их писал не журналист и не писатель, а пехотный снайпер. Писал на айфоне в палатках и домиках базовых лагерей, в краткосрочных отпусках и даже в полуразрушенном здании метеостанции Донецкого аэропорта. А сводил их воедино, в книгу, уже снайпер-пограничник, вернувшийся из 77-суточной командировки в Край Больших Неприятностей. Сводил на том же поцарапанном айфоне, во время ночных дежурств в резервной мобильной группе на заставе и во время перемирия.

Эта книга не о героях и не о святых, а о простых ребятах, которые рискнули головой ради того, чтобы наш дом не стал фронтом, о людях, которые пытались воевать хорошо, – потому, что сражались за Родину. Автор посвящает ее всем бойцам и командирам роты снайперов 93-й гвардейской четырежды орденоносной мехбригады – и живым, и погибшим…

Книга содержит нецензурную лексику.





Александр Мамалуй

Военный дневник

(2014–2015)



© А. А. Мамалуй, 2016

© Л. П. Вировец, художественное оформление, 2016

© К. Ходак, А. Клименко, фото, 2016


***


…Все мы, кто воевал в аэропорту и вернулся, —

Неожиданно

Выжившие

Люди.

    гвардии старший сержант Ходак






Предисловие


Перед вами записки о войне, в которой довелось сражаться мне и моим товарищам.

Она не была какой-то особенно героической, но мы не выбираем себе войну.

Это она выбирает нас.

Всегда трудно сделать первый шаг. Но когда ты делаешь этот шаг на порог военкомата – дальше судьба подхватывает тебя и несет, несет…

Где и чем окончится твой путь – ты не знаешь.

Ты можешь только стараться не трусить.

Метко стрелять.

И быть стойким…

Судьба бросает зарики, и кому-то выпадает погибнуть в первом бою, а кому-то – довоевать до дембеля.

Убежден, что пришел домой живым и целым благодаря моим боевым товарищам и нашим волонтерам – замечательным, удивительным людям.

В Песках и Авдеевке, в Донецком аэропорту и на «Зените» – во многих гиблых местах, куда забрасывала нас военная судьба, меня окружали надежные, храбрые бойцы – мои братья по оружию.

Кос и Ромашка, Ротный и Ваня, Влад и Саня, Паша и Валерка, и все-все пацаны: спасибо вам!

Рома и Люда, Юра, Валера и Таня, Алексиос, Алина и все дорогие наши патриоты – поклон вам до самой земли!

Эти заметки писал не журналист и не писатель. Пехотный снайпер. Писал на айфоне в палатках и домиках базовых лагерей, в краткосрочных отпусках и даже в полуразрушенном здании метеостанции аэропорта.

А сводил их воедино, в книгу, уже снайпер-пограничник, вернувшийся из довольно рутинной 77-суточной командировки в Край Больших Неприятностей. Сводил на том же исцарапанном айфоне, коротая ночные дежурства в резервной мобильной группе, на заставе, во время перемирия.

Книга не претендует на высокие литературные достоинства: это просто военный дневник.

Но она – о людях, которые старались воевать хорошо.

Потому, что сражались за Родину.

Я старался писать ее максимально честно.

Но война – злое дело. И, как говорил один сербский солдат, не имеет ничего общего с эпической поэзией. А все же кровавых подробностей, на которые столь богата война, от этой книги ждать не стоит. К сожалению, такие вещи намертво врезаются в память, и не было никакой необходимости записывать их в дневник.

Книгу судить тебе, Читатель! Она не о героях и не о святых, а о простых ребятах, рискнувших башкой ради того, чтобы в твой дом не пришел фронт. Подходи же к их поступкам не с гражданской, а с солдатской меркой.

Ведь мы были солдатами. И жили, и умирали, как подобает солдатам.



Всем бойцам и командирам роты снайперов 93-й гвардейской четырежды орденоносной мехбригады, и живым, и павшим – посвящается эта книга…

Выражаю свою искреннюю признательность за помощь в написании книги:



гвардии майору Николаю Кудре,

гвардии старшему лейтенанту Ивану Лесику,

гвардии старшему лейтенанту Алексею Морозу,

гвардии старшему лейтенанту запаса Павлу Вовку,

гвардии старшине запаса Максиму Тищенко,

гвардии старшему сержанту Константину Ходаку,

гвардии старшему сержанту Павлу Каленикову,

гвардии сержанту запаса Роману Сасику,

гвардии младшему сержанту Евгению Щербине,

гвардии рядовому запаса Игорю Ефременко.



Дорогие друзья!

Спасибо за то, что украсили эту книгу своими воспоминаниями о тех боях и событиях, в которых мне лично участвовать не пришлось.

Вы помогали мне вспомнить всё, что было с нами. И не давали забыть, что первыми и самыми взыскательными читателями книги будут оставшиеся в живых герои её страниц…

Я могу прямо смотреть вам в глаза, пацаны.

Я о многом умолчал, но ничего не приукрасил, не добавил, не исказил.

Спасибо за то, что вы есть!



гвардии сержант Александр Мамалуй.


***


…Это была игра с умопомрачительно высокими ставками; игра, в которой любые привилегии не давали преимущества, ибо могли лишь избавить от участия в игре, что было равносильно признанию себя жалким трусом.

    Бернард Корнуэлл






1 марта 2014 г., 20-00, г. Харьков, будущий позывной «Юрист»


…Уже которую неделю вечер проходит однообразно.

Лежу с айпадом на диване в библиотеке.

Новости, новости, новости… Эспрессо ТВ, Украинская Правда, Русская «Комсомолка» с ее имперскими замашками…

Днем то же самое, только на рабочем компьютере.

Что Майдан? Что там Крым?!

От невозможности повлиять на ситуацию кажется, что мозг кипит.

Нужно что-то делать, а что – непонятно.

В стране классическая революция, вооруженное восстание.

Один общественный строй (клептократия) сметен другим, вроде бы демократией…

Я не ездил на Майдан, даже просто пофоткаться.

Не знаю почему. Не из страха, точно.

Ходил на работу. Рассматривал дела. Судил.

Разок перекинул на счет «Правого сектора» 500 гривен.

И не более…

Обычный зритель.

Когда был митинг сторонников революции у памятника Шевченко – сидел у панорамного окна в кафе «Гостиная», что напротив. Смотрел. Пара судейских клерков из «общей апелляции» пристроились рядом, бубнили злобно:

– Собрались, пидоры! Был бы автомат – вышел бы и всех перевалил!

Я отмалчивался.

Когда Янек сбежал, а революция неожиданно для самой себя победила – был у брошенного здания «Оплота» на ипподроме, где сиротливо белели в темноте мешки с песком. Был у обладминистрации, когда в нее входили типа правосеки (сиротливые пять-семь худых пацанов со щитами) и довольный Ваня Варченко.

Прошлой ночью прочитал на одной из страниц Евромадана «ВКонтакте» просьбу о помощи от этих самых пацанов-правосеков. Они писали, что их будут штурмовать, и просили любую защитную амуницию.

Я достал со шкафа старую свою СШ-68[1 - Стальной шлем образца 1968 года, в просторечии – каска.], распотрошил в нее блок 100 мм Marlboro, купленного лет семь назад в дьюти-фри Дубая. Сам не курю, для гостей держал.

Отвез все это на Мироносицкую, к задним воротам ОГА. Часовой их не отпер, и я перебросил ему пакет с каской и сигаретами через забор.

Сегодня, 1 марта, ОГА штурмом взяли пророссийские пидоры и московский ублюдок водрузил над ней аквафреш. Мальчишек-правосеков, окровавленных и оплеванных, выводили на площадь, ставили на колени…

Кулаки сжимались, когда смотрел репортаж об этом.

Хорошо, что хоть живые все.

Я очень надеюсь, что моя каска уберегла кого-нибудь из них…

Роль зрителя, наблюдателя, достала до чертиков. Но своего места во всем происходящем я пока не видел.

Не так-то просто найти в себе силы бросить на весы судьбы все, чего достиг, и уйти на баррикады. Как-то вот революционером я себя не ощущал.

Хотя эта бело-голубая хрень достала не меньше, чем других…

Донецких, в одночасье потерявших власть, брошенных своим придурком-президентом, жалко не было.

Наработался я под их руководством, спасибо, хватит.

…Я лежал на диване, листал новости и не нравился себе.

Судья, кандидат юридических наук, преподаватель, юридическое и экономическое образование…

События шли мимо меня. Я не влиял ни на что.




1 марта 2014 г., 21-30, г. Харьков, будущий позывной «Юрист»


Думалось невесело.

Что ждет меня и мою семью в стране победившей революции? Революции, которую я поддерживал, но в которой не участвовал?

Историю я всегда любил.

Людей наших знал хорошо.

Для «рыцарей революции» обыватели – всегда «терпилы», пищевой ресурс.

Так было в 1789-м.

Так было в 1917-м.

Ходить всю оставшуюся жизнь, пряча глаза, и выслушивать от революционеров издевательские вопросы о том, где я был, когда они на баррикадах бронетехнику жгли?

Спасибо, не надо!

Я не жертва, не потерпевший. Не трусливее их.

Водолазы вообще – парни не робкого десятка: под водой бывает всякое…

Гордон на сайте пишет: русский парламент разрешил введение войск в Украину, Парубий объявил мобилизацию.

Ничего не понимаю: ее же президент объявляет!

Но президента у нас где-то нет…

Регистрирую аккаунт в Фейсбуке, нахожу страницу Парубия. Интерфейс непривычный. «ВКонтакте» гораздо удобнее, да и музыка халявная…

Свежая запись: «Только что перезвонили моему помощнику из военкомата с приказом прибыть на 8.00 утра, согласно плану мобилизации».

…На кухне глотнул холодного чаю. Такое время, революция… Наверное, мобилизацию могут и в Фейсбуке объявить – кто знает?

Я военнообязанный.

Военно-учетная специальность 172039а: водолаз водолазных работ.

Не флотский, могу быть использован в инженерных частях и подразделениях.

За плечами водолазная учебка МЧС. Годен без ограничений…

Дед по матери – полковник ВВС. Брат деда по отцу, майор-танкист, погиб в 44-м. Брат – вертолетчик, воевал в Афганистане. Троюродный брат – инженер авиаполка.

У жены оба деда воевали в пехоте, двоюродный брат, челябинский омоновец, погиб в Аргуне…

То, что нужно идти, – зашито даже не в мозгу: в спинном хребте.

Наводнение – в военкомат.

Мобилизация – в военкомат.

Бомбежка – в военкомат.

Конец света – твое место у дверей военкомата.

Там знают.

Там скажут, что делать.

Очереди, плач, обритые головы, «Прощание славянки»…

Не важно, кто враг.

Есть твоя страна, пусть и несуразная, пусть погрязшая в коррупции и неверии в саму себя, – но твоя.

Другой страны нет.

Нет большого Союза, в котором ты родился: он распался.

Есть эта, бывшая союзная республика. Уже 23 года – твоя страна.

В ней ты рожден, в ней вырос, ее именем ты много лет судил.

А еще есть присяга.

И, кажется, где-то на самом донышке души, есть еще совесть…

– Лапушка, в Интернете клевещут, что вроде мобилизация объявлена. Я в военкомат съезжу.

– Езжай… Если что – сразу звони.

Киевский райвоенкомат на улице Чубаря встретил закрытыми дверьми и темными, глухо зашторенными окнами. На стук никто не открыл. Очередей из военнообязанных тоже не наблюдалось. Мобилизацией тут и не пахло…

Решил проехаться в облвоенкомат, на Кацарскую. Та же картина.

Дело ясное: если что и начнется – то явно уже не сегодня.

Завтра…




2 марта 2014 г., 10-00, будущий позывной «Юрист»


На этот раз двери райвоенкомата оказались открытыми.

Внутри пустынно.

По юности я помнил военкоматовское многолюдье, там всегда было шумно, стрекотали пишущие машинки, из кабинета в кабинет с бумагами сновали люди.

А тут прям как на фронт все резко сбрились!

…Тогда я еще не знал, что наше многоумное бело-голубое правительство отменило срочную службу и сократило работников, занимавшихся призывом срочников.

Военкомат моего родного Киевского района встретил войну со штатом в 8 человек, из которых только двое были действующими военными…

– Нет, мобилизации пока нет, но вы зайдите в комнату 32, там вам подробнее все объяснят! – сказал радушный дедушка, дежурный военкомата.

В комнате 32 сидел майор Барыбин, настоящий военкоматовский волк. Свою службу он знал туго – никто не покидал его кабинет обделенным. Как писали классики – счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!

Не стал исключением и Саша Мамалуй: когда я, в некотором обалдении, покинул гостеприимный военкомат, в моем кармане лежала повестка о призыве на военные сборы.

– Всех, у кого редкие военно-учетные специальности, берем на сборы, чтобы были «под рукой»! А то потом, в случае мобилизации, вас не найдешь!



«Засветил» повестку в суде – все были в легком шоке. Наша донецкая председатель даже всплакнула:

– Куда?! Ради чего?!

– За Родину!

А что я еще мог сказать…

В Крыму ситуация становилась все хуже и хуже.

Придя к выводу, что все это, похоже, надолго, я отправился покупать себе военную форму. Рассудил, что даже когда выдадут – второй комплект лишним не будет.

Когда начал ходить в судебные заседания в камуфляже и с погонами, шок у окружающих перешел из легкой в среднюю стадию.

Но мне было все равно: мне хотелось думать, что я встал на тот путь, на котором влияют на ситуацию…



Военно-учебные сборы на поверку оказались чистой фикцией: проходили они, номинально, на базе военкоматов, а предвоенный военкомат, как я уже говорил, являл собою зрелище презабавное, но пустынное.

Естественно, с таким куцым штатом о проведении реальных учебных сборов не могло быть и речи.

Я просто ходил по городу в купленной самостоятельно форме и время от времени заходил в военкомат узнать, нет ли у Родины какой-либо нужды во мне.

Нужды не было.

Решил провести себе сборы самостоятельно. Но что я мог-то?

Физуха и так была в норме: весь крайний год я тренировался через день, по два часа.

Начал читать уставы Вооруженных сил, 150-й приказ о порядке ношения военной формы и старинную книжку «Водолаз-взрывник».

А еще – разнашивал «дубовые» берцы производства города-героя Ромны, многократно пропитывая их вазелиновым маслом.

Из всех этих полезных вещей впоследствии пригодились только берцы…

Так прошло 16 дней.




18 марта 2014 г., будущий позывной «Юрист»


Я окончил судебное заседание, стороны потянулись к выходу.

Хотел пойти «на кофе» к коллеге-судье Юре Светличному, старшине запаса, но раздался звонок.

– Александр Алексеевич? Объявлена мобилизация. Вам необходимо прибыть в военкомат.

Ну, вот и началось…

Приехав на улицу Чубаря, я все еще пребывал в плену иллюзий относительно порядков, царящих в современной Украинской армии. И посему думал, что буду направлен либо в один из инженерных полков, либо в механизированную, а может – в танковую бригаду. Я знал, что по штатам этих бригад в их инженерной службе есть водолазные отделения.

Думал, буду заниматься проверкой бродов и переправ, подводным минированием…

Ага. Как же. Тот случай.

Первое, что сделало военное командование для мобилизации народа, это спустило на места, в части, указание довести штатную численность личного состава до количества, предусмотренного штатами военного времени.

И это вполне естественно, ведь многие бригады были, фактически, кадрированными.

Забегая вперед, скажу, что 93-я гвОМБр встретила войну со штатом в 516 человек. Комбриг смеялся, говорил, что в его учебном батальоне в Десне людей было больше – 520. А уже к ноябрю 2014 года численность личного состава бригады достигала, по новому штату, 9500 активных штыков.

Так вот, облвоенкоматы – это тоже воинские части. И у них тоже штаты военного времени. Поэтому первое, что они сделали, это довели свои собственные штаты до требуемых значений. И набрали людей служить к себе.

А где люди? Да «под руками»! На военных сборах числятся.

Всех, кто был на сборах, в первый же день мобилизации забрили служить в военкоматы.

Невзирая на их военные специальности.

Авиаинженеров и водителей, мотострелков и связистов, стрелков и вообще никогда не служивших.

Так что если вы встретите бойца, мобилизованного в самый первый день самой первой мобилизации, – 99 % вероятности, что начинал он свою службу именно в военкомате.

Штат Киевского РВК достиг 50 с лишним человек. Одних только авиаинженеров было четверо – 3 майора и капитан. Несколько «пиджаков»[2 - «Пиджак» – на армейском сленге офицер, окончивший военную кафедру при гражданском вузе.] – лейтенантов: два ПВОшника, танкист, тыловик. Пара пограничников. Прапорщик-артиллерист.

Меня зачислили на должность военного водителя.

Понятное дело, что служба в военкомате меня совершенно не прельщала и не радовала, хотя коллектив был хороший.

В стране такое творится, а я в военкомате сидеть буду?! Как я себе это потом объясню?

И, помимо всего прочего, думал я, вот кончится война, спросят люди, к примеру, у того же Валерки Ковальчука, моего друга:

– А где ты, друг Валерка, служил?

– В военкомате.

– А, ну, понятно: куда послали, там и служил.

А зададут мне такой вопрос и услышат про военкомат, что скажут?

– Ну, конечно! Судья ведь! Зашарился от войны!

Когда я об этом думал, всего аж передергивало.

С военкомом я договорился так: служу на совесть, помогаю провести мобилизацию и, в ее конце, последним поездом – в войска!

Военный комиссар подполковник Вусик мне это с легким сердцем пообещал. Подумал, наверное: блажит судья! Ну, ничего: перебесится.

Я поверил и пока успокоился.

Не разбирался я тогда еще в военкоматовской кухне!

Не знал, что в войска отправить можно не абы кого, а только тех, на чьи военно-учетные специальности из этих самых войск пришла заявка на доукомплектование.