DETECTED. Тайна, покорившая мир
Четыре подруги, не так давно окончившие один и тот же британский колледж, решили вместе съездить в Непал – проветриться и отдохнуть от проблем. Целью поездки был выбран ашрам – духовная обитель, где сложилась интернациональная коммуна жаждущих быть поближе к природе. Поездка обернулась трагедией – лишь двоим девушкам удалось вернуться на родину; третья погибла, четвертая пропала без вести. Оставшиеся в живых наотрез отказались рассказать правду о том, что же с ними случилось. А главное – об истинной причине, по которой одна из подруг поехала в Непал – и подставила всех под смертельный удар. И вот, спустя несколько лет, кошмарная история получила неожиданное продолжение…
Огромное спасибо моему редактору, Лидии Вассер-Смит, которая поняла, что я хотела сказать своей книгой, а еще за веру в мои силы и за поддержку на каждом шагу этого – порой болезненного! – пути. Лидия, без твоих советов и проницательности роман получился бы совсем другим. Спасибо также Кэролайн Риддинг и всем-всем-всем в «Эйвон букс» за ваш энтузиазм и кропотливый труд. Спасибо Алексу и Джо из отдела по связям со СМИ за великолепную работу по рекламе моих книг; горячо обнимаю моего замечательного агента Мадлен Милберн за ее неунывающий характер и упорство, с которым она не давала мне сойти с ума в течение этого чрезвычайно напряженного года. Конечно же, спасибо и вам, Кара Ли Симпсон, за ваши неутомимые усилия.
Я не сумела бы написать и строчки «Лжи», если б не было рядом доброты Анны Джеймс и приюта для бездомных животных «Литл-Вэлли», что расположен в Эксетере. Здесь проявляют удивительную заботу о брошенных, познавших человеческую жестокость, бессловесных существах, собранных чуть ли не со всего графства Девоншир. Анна специально для меня оторвалась от работы и провела по приюту, отвечая на тысячу и один вопрос – какие у них действуют порядки, как они выполняют то-се-пятое-десятое, – после чего возилась с нескончаемым потоком моих писем. Анна, у меня не хватает слов, чтобы выразить свою признательность.
Я также благодарна доктору Шарлотте Маккреди за ее познания в медицине, Полю Финчу и Шерон Берч за разъяснение всевозможных полицейских процедур; спасибо и Финуле Керни, которая выиграла онлайн-аукцион «Писатели в помощь Филиппинам» и тем самым получила право придумать имя отрицательному персонажу, Франку Куперу.
Громадное спасибо всем моим родственникам за любовь, что не знает границ, и за подставленное плечо: Регу и Дженни Тейлор, а также Бек, Дейву, Сьюзи, Софи, Роуз, Стиву, Джиневре, Нан, «Дедуле», Энджел и Анне. И чудесным друзьям: Джо Росрем, Бекки Харрис, Бекс Баттерворт, Лауре Беркли, Кимберли Миллс, Клер Баньялл, Роуэн Колман, Джули Коэн, Тамсин Мюррей, Миранде Дикинсон, Кейт Гаррисон и Скотту Джеймсу. Имейте в виду, девчонки (и один мальчишка): я вас люблю, как… не знаю… в общем, до сумасшествия. Спасибо, что меня терпите.
Эту книгу я посвятила Лауре Б., Джорджи Д. и Майнле С., с которыми в 2009-м побывала в Непале. В отличие от злосчастных подруг из романа, у нас было всамделишное путешествие, которое можно сравнить разве что со сбывшейся мечтой. Спасибо вам, девчата, за этот удивительный праздник – и за то, что оставили меня в живых! (И кстати: хотите верьте, хотите нет, но я не срисовала с вас ни одного персонажа.)
Ну и, наконец, не могу не поблагодарить Криса, моего удивительного, все понимающего спутника жизни, и нашего сына Сета, без которого я ведала бы лишь вечный мрак. Ничто и никогда не имело бы смысла, кабы не вы двое.
Глава 1
Наши дни
Он к нам и в контору-то шмыгнуть не успел, а я сразу поняла, что от этого субчика ничего хорошего не дождешься. И к гадалке не ходи: вон с каким бешенством захлопнул дверцу своего внедорожника и попер через парковку, даже не обернувшись к очкастой жене-коротышке, семенившей следом. Когда он оказался возле входной стеклянной двери, я вновь уткнулась в монитор. Тут главное – не смотреть задире в глаза. Когда по двенадцать часов в сутки имеешь дело с агрессивными особями – и я не имею в виду одних лишь бездомных собак, – много чего начинаешь понимать про враждебность, страх и желание сорвать на ком-то злость.
Звякнул колокольчик при входе, но я так и продолжаю вбивать отчет по семидневной аттестации в базу данных. Неделю назад к нам доставили немецкую овчарку-метиса по кличке Тайсон. С той поры мы и следим за поведением этого кобеля; я выявила несколько проблемных точек в его общении с другими собаками, кошками и заодно людьми. А чему тут удивляться? Как-никак бывший сторожевой пес наркопритона. Кое-кто из наших считает, что таких, как Тайсон, надо усыплять из жалости, однако я уверена, что мы сумеем вернуть его к полноценной жизни. Прошлое, каким бы оно у тебя ни было, не является образцом будущего.
– Ну, и где моя гребаная собака?
Он с локтями наваливается на мою конторку и воинственно выпячивает челюсть. Из каждой морщины костистого лица сочится презрение. На узких плечах топорщится кожаная куртка на пару размеров больше нужного, мешковатые джинсы болтаются вокруг тощих ног. Явно где-то под полтинник, максимум пятьдесят пять, но старят две пачки сигарет в день и ежевечернее просиживание в баре. На первый взгляд, ему подошла бы скорее гончая, но я-то знаю, что такие, как он, обожают опасные, боевые породы. Чем мельче мужичок, чем крупнее его тачка. И псина. Понятное дело, он хочет своего кобеля обратно. Исчез, понимаете ли, удлинитель для члена, пусть и «собаковидный».
– Чем могу служить? – поворачиваюсь я на стуле и дарю ему улыбку.
– Я спрашиваю, где мой пес. Соседи сказали, что приезжал инспектор, пока нас не было дома. Прямо с заднего двора и забрали. Так что давайте-ка возвращайте.
– Его зовут Джек. Пятилетний бульдог.
В конторе наконец появляется запыхавшаяся жена: в очках, черных рейтузах с пузырями на коленях, со старательно наложенной розовой помадой и седеющей шевелюрой, туго стянутой в «конский хвост».
– Ваша фамилия?
– Фуллертон. Гари Фуллертон.
Ну как же, знаю я этого бульдога. Джека привезли к нам четыре дня тому назад. Временно ослепшего на правый глаз из-за громадного отека, с разодранной губой и жеваным ухом, от которого ветеринару пришлось отхватить добрую половину. Подралась собачка, причем явно не впервой, если судить по шрамам на боках и морде. Владелец, надо думать, пожаловал к нам прямиком из полицейского участка. И, скорее всего, после уплаты залога и с повесткой в суд на руках.
Моя лучезарная улыбка блекнет.
– Боюсь, ничем не могу вам помочь.
– Я знаю, что он тут, – заявляет мужик. – Не имеете права. Мы ничего плохого не делали. Подумаешь, пара собак сцепилась в парке! И вообще, у нас есть семь дней, чтобы его забрать. Мне так кореш сказал.
Я разворачиваюсь к экрану, чтобы не общаться с ним лицом к лицу.
– К сожалению, у нас не положено предоставлять информацию по подобным случаям.
– Эй! – Он протягивает руку и нагло дергает монитор на себя. – Я, между прочим, с вами разговариваю!
– Гари… – Жена тянет его за рукав.
Он бросает на нее злобный взгляд, однако все же отпускает мой монитор, пусть и неохотно.
– Прошу вас… – Она щурится на бейджик, что приколот у меня к кармашку. – Джейн, ну пожалуйста. Мы лишь хотим навестить Джека, убедиться, что все с ним в порядке. Нам не нужно никакого скандала, нам бы просто повидаться с малышом! Как он тут, бедный…
Глаза за очками подозрительно увлажняются, но я не испытываю к ней сочувствия. Она в курсе, что ее Гари устраивает с Джеком собачьи бои. Возможно даже, время от времени робко протестует, обтирая кровь влажным полотенцем, хотя, в сущности, пальцем о палец не ударила, чтобы положить этому конец, пока ее дражайшую собачку не порвали на клочки.
– Извините, – качаю я головой, – давать сведения про индивидуальные дела, куда замешана полиция, строжайше запрещено.
– Какая, к чертовой матери, полиция?!
Ага, желание подраться улетучилось. Он отлично понимает, что крыть нечем, а орет чисто для показухи. Думает горлом взять. Плохо, что он и впрямь обожает своего пса. Жутко возгордился Джеком, когда тот выиграл первые несколько боев. Дома, должно быть, от восторга сыпал в миску сухой корм с горкой, а сам садился рядом на кушетку, любовно приобняв одной рукой. Но потом Джек начал проигрывать, и это пришлось Гари против шерсти, больно ударило по самолюбию; вот он и завелся, стал совать своего бульдога во все драки подряд, надеясь, что к тому вернется боевой задор, что кончится-таки полоса невезения…
– Джейн, у вас всё в порядке? – Шейла, наш менеджер, неторопливо выплывает в коридор и кладет ладонь мне на плечо. Она улыбается Гари, умудряясь делать это чуть ли не с поджатыми губами: верное свидетельство того, что от ее внимания не укрылось и словечко из нашей «беседы».
– Ладно, мы уйдем, – бурчит Гари, хлопнув раскрытой ладонью по моей конторке. – Только имейте в виду: мы этого так просто не оставим.
Развернувшись, он сердито шагает на выход. А вот жена не сходит с места; сплетя пальцы чуть ли не в молитвенном жесте, она взывает ко мне без слов.
– Кэрол, пошли уже! – резко бросает Гари.
С добрую секунду женщина колеблется, не сводя с меня глаз.
– Кэрол! – напоминает о себе муж, и та уступает, покорно заторопившись вслед.
Им в спину вновь бренчит дверной колокольчик; парочка пересекает нашу парковку гуськом: впереди Гари, за ним тянется супруга. Если она обернется, я ее окликну. Придумаю какую-нибудь отговорку и потолкую с ней с глазу на глаз. Уж больно взгляд у нее был выразительный: здесь дело явно не только в собачке.
Оглянись, Кэрол. Да оглянись же!
Мигают фары, когда Гари направляет брелок на свой «Рейнджровер» и рывком распахивает дверцу с водительской стороны. Кэрол суетливо забирается на пассажирское сиденье. Муж что-то ей бросает из угла рта, супруга снимает очки и трет веки.
– Джейн… – Шейла мягко стискивает мне плечо. – Думаю, чашечка чаю нам не помешает, м-м?
Что ж, я умею читать между строк: «Твою заботу зовут Джек, а вовсе не Кэрол».
Шейла делает шаг в сторону служебной комнаты, но вдруг разворачивается.
– Ой, едва не забыла. – Вручает мне какой-то конверт. На лицевой стороне мое полное имя и место работы: Джейн Хьюз, приют для домашних животных «Гринфилдс». – Благодарственное письмо, надо полагать.
Я поддеваю конвертный клапан большим пальцем. Та-ак, одинокий бумажный лист, формат А4, сложен вчетверо. Я быстро пробегаю его глазами, затем аккуратно складываю обратно.
– И-и?.. – прищуривается Шейла.
– От хозяев Мейзи. Пишут, что она отлично обвыклась и что сами они на голове стоят от радости и счастья.
– Вот и славно. – Шейла одобрительно кивает и наконец скрывается в дверях нашей кухоньки.
Я терпеливо дожидаюсь, пока совсем не затихнут ее шаги, после чего бросаю взгляд на парковку. На месте внедорожника лишь пустой асфальтовый прямоугольник. Тогда я вновь достаю письмо и перечитываю. Поперек листа синей шариковой ручкой выведена одна-единственная фраза:
«Я знаю, что на самом деле тебя зовут не Джейн Хьюз».
Тот, кто это прислал, не врет. Потому что мое настоящее имя – Эмма Вулф, и последние пять лет я старательно выдавала себя за кое-кого другого.
Глава 2
Пятью годами ранее
Когда я присаживаюсь напротив, Дейзи бросает на меня взгляд и тут же отворачивается, отвлекшись на группу парней, которые продираются сквозь паб к единственному свободному столику возле сортиров. Одним из последних идет невысокий темноволосый крепыш с намечающимся брюшком, который вдруг останавливается, пихает своего соседа в бок, тот оборачивается в нашу сторону и игриво кивает. Дейзи отшивает его движением одних лишь бровей, после чего наконец глядит мне в лицо по-настоящему.
– Пей давай! – повышает она голос поверх шума, подкрепляя слова жестом и показывая на стопарик. – Еще наговоримся.
– Я тоже рада тебя видеть.
Я не стала уточнять или там пробовать на запах, чего она мне подсовывает. Просто опрокинула махом и потянулась к бокалу с белым сухим, который Дейзи придвинула в мою сторону. А я даже вкус вина не могу почувствовать после сильнейшей анисовой отдушки.
– Ты в порядке, голуба моя?
Я мотаю головой, торопливо делая еще один глоток.
– А-а, понимаю-понимаю… Опять Вонючка Джефф нахамил?
– Угу.
– Сто раз тебе говорено: увольняйся.
– Легко сказать, «увольняйся»!
– А сделать еще проще. Эх ты… – Она обеими руками взбивает волосы и, непокорно дернув головой, забрасывает за спину всю гриву, отчего та каскадом струится по плечам. – Распечатываешь на компьютере заявление «по собственному», суешь его боссу в рыльце и гордо удаляешься. Можно с выставленным средним пальцем, хотя это не обязательно.
Пробираясь мимо, какой-то мужик с двумя пинтами в руках бедром задевает спинку моего стула. Лагер выплескивается у него из кружки прямиком мне на левое плечо.
– Извините, – машинально говорю я, а он даже не обращает внимания, так и прет себе туда, где его поджидают дружки.
Дейзи выразительно закатывает глаза.
– Заканчивай уже.
– Ты о чем? – строит она невинное личико.
– Хватит корчить такие рожи. Мне за ним что теперь, погнаться?
– А вот я бы такого не потерпела!
– Да уж конечно.
Она дергает плечом.
– Ну милочка моя, если не можешь сама, дай хоть кому-то за себя заступиться. Хочешь, я потолкую с этим твоим Вонючкой? Нет, я серьезно. Ты же меня знаешь.
Блеет мобильник, и Дейзи затыкает ему рот обгрызенным ногтем. Умелая обводка на глазах, белокурая шевелюра расчесана безупречно, аж лоснится, зато на пальчиках-то живого места не сыскать, да и маникюр сыплется. Скажем так: ее ногти – единственная заметная зазубрина в идеально отполированном доспехе. Она ловит мой внимательный взгляд и торопливо прячет пальцы в кулаках, для верности сунув их под столешницу.
– Эмма! Он – хам и сволочь натурального розлива. Он же с первого дня тебе продохнуть не дает, вечно цепляется!
– А то я сама не знаю. Только ходят слухи, что ему вот-вот перепадет весь манчестерский офис.
– Ага. Ты уже два года мне это талдычишь.
– Я не могу так просто взять и уйти.
– Отчего же? Из-за мамы? Господи боже, Эмма, когда ты только повзрослеешь! Тебе двадцать пять! Жизнь дается лишь раз, вот и поступай как самой лучше. Так что катилась бы твоя мамуля куда подальше…
– Дейзи!
– Чего? – Она подливает себе в бокал и осушает его залпом. Судя по остекленевшему взору, нынешним вечером эта бутылка у нее не первая. – Кто-то ведь должен говорить тебе правду в глаза! Короче, хватит подстраиваться под родительницу, пора своим умом жить. Уже оскомину набило, как ты носишься с этой твоей семейкой. Сколько тебя помню, ты же с университетской скамьи…
– Да? Ну извини, что я так тебе наскучила. Подруга, называется… – Я лезу рукой в сумочку, вставая из-за стола, но Дейзи тут же – цоп! – хватает меня за запястье.
Я устраиваюсь на краешке стула. Слов подобрать не могу. И хорошо, что не могу, а то разревелась бы.
Дейзи упрямо не отпускает мою руку.
– Пойми, я же не специально веду себя стервой. Просто хочу, чтобы ты была счастлива, вот и всё. Помнишь, ты сама говорила, что подкопила деньжат месяца на три, если с работы турнут…
– Правильно. На всякий пожарный.
– Так ведь уже горит! Смотри, до чего себя довела. Вот и давай, иди к нам, будем вместе работать в пабе, пока не подыщешь себе чего другого. Ян тебя возьмет по щелчку пальцев, только заикнись, он от рыженьких тащится.
– Я не рыжая, я крашеная.
– Да что ж такое, Эмма…
Лежащий на столе мобильник Дейзи заходится трясучкой, и шум и гам питейного заведения сливаются с жестяной мелодией Рианны и Эминема «Я люблю, как ты мне врешь».
Дейзи вскидывает руку, дескать, «секундочку!», и хватает аппаратик.
– Линна? Ты в порядке? – Она затыкает другое ухо пальцем и морщит бровки, напряженно вслушиваясь. – Ага, ясно… Ну конечно, приедем! Дай четверть часика, только такси поймаем… Ладно, договорились. До встречи.
Дейзи пихает мобильник в крошечный ридикюль, что лежит возле нее на столе, затем вопросительно глядит на меня. В ее глазах я читаю озабоченность, хотя заодно, словно чертенята, в них проскакивают искорки.
– Это Линна. Звонила из «Мэлис», нового ЛГБТ-клуба, что в Сохо. Она там с Ал, которая опять затеяла розыск Симоны. Ждут, что та объявится со своей новой подругой.
– Час от часу… – Я тоже беру свою сумочку и вполоборота тянусь за пальто, что висит на спинке моего стула.
– Ты не против, если мы съездим вместе? Знаю, знаю, сейчас речь о твоей работе и всякое такое…
– Ладно, прокатимся. – Я встаю на ноги. – Раз уж Ал сама без нас не справится. Пошли такси ловить.
* * *
Мы сидим молча; машина, разбрызгивая лужи, мчится под яркими огнями лондонского Вест-Энда. Улочки непривычно пусты: похоже, ливень загнал и туристов, и местных в людные пабы, где окна затуманились от испарений.
Дейзи вскидывает на меня глаза, отрываясь от своего телефона.
– Слушай, а ты помнишь, что сегодня годовщина смерти ее брата?
– Ты про Ал?
– Ну да. Я ей звонила в обед.
– И как она?
– Чуть ли не в истерике.
– Да ладно… Прямо на работе?
– Нет, сегодня прогул себе устроила. Я ее в пабе застала.
– Ты заметила, она последнее время оттуда не вылезает?
– Ага. Надеется Симону застукать, – кивает Дейзи, и мы обмениваемся многозначительным взглядом.
Вот уже месяц, как Симона с Ал расстались, но с каждым новым днем поведение Ал становится все более странным. Она, видите ли, убеждена, что Симона ее бросила, променяв еще на кого-то, и теперь ей до зарезу надо узнать, на кого именно. Часами ковыряется в «Гугле», отыскивая некие «зацепки», к тому же Линна по секрету сообщила Дейзи, что Ал открыла несколько подставных профилей на «Фейсбуке» в надежде получить доступ к Симоновой страничке или хоть кого-то из ее френдов. Их размолвка стала для всех нас громом с ясного неба, в особенности для самой Ал, которая вообще уже планировала делать предложение. Она копила на обручальное кольцо и кенийское сафари, чтобы, значит, предложить руку и сердце верхом на слоне. Своем любимом животном.