Избранное. Сборник стихотворений
Дмитрий Леонидович Федорович


Говорить о поэзии трудно. Особенно о своей поэзии. Читателю проще, наверно, открыть книгу на середине и наугад прочитать несколько строк. Я искренне надеюсь, что только этим его интерес к моим текстам не ограничится. В сборнике собраны стихи разных лет и самой различной тематики. Это своего рода итог, выжимка моего творчества.




Нам назначены новые сроки разлук.

Всё неглавное выжгут морозы.

А от снега так чисто внутри и вокруг –

Что за славная метаморфоза!

Как легко мне идётся по пуху зимы!

Настроенье моё невесомо.

Где-нибудь обязательно встретимся мы –

Вдалеке, оторвавшись от дома.

Стосковавшись за время короткого дня

По теплу и по родственным душам,

Молчаливо прильнёшь, обретая меня,

Все свои обещанья нарушив.

Этот миг мимолётный – глазами в глаза –

Бесконечно и кратко продлится,

И я буду гадать: то ли это слеза,

То ли тают снега на ресницах.



* * * * * * *



Сначала – свечи.

Суету оставим

Снаружи – здесь не место ей,

И нам на плечи

Ласково надавит

Ладонью вечер.

Городских огней

Всё больше, больше за стеклом оконным…

Уютен сумрак. Замурлычет кот

У ног, втираясь в ласку – и скорей

Приляжет на своём законном,

Привычном месте. Тишина вот-вот

Разбудит череду воспоминаний;

В том ей поможет терпкое вино.

Сквозь перехлёст времён и расстояний

Покажется, неясно и темно,

Вначале – то, что на границе знаний

И представлений…

Чёрное окно;

Свет фонарей – неяркий, тихий, нежный.

Тепло камина. Спит огонь неспешный,

И в нас огонь – проснувшийся почти.

И срок до полуночи впереди –

Как знак, что оправдаются надежды,

Или не оправдаются, увы…

Я вам спою

Под тихую гитару

Забытую мелодию, и вы

Напевом – так знакомым, старым –

Согреты будете. И выпьете вина.

А ночь всё шире! Ветрена, чудна,

Волшебна и полна своих загадок.

Звук тишины,

Секрет гардинных складок,

И мерное сияние Луны…



* * * * * * *



вверх,



падаю



Я



А ты



падаешь



вниз.



Танцует журавль-стерх,



Исполнив рифмы каприз.



В лесах – хороводы фей.



Русалок песни зовут,



Неверных ночных огней



Плеснув отраженье в пруд.



Смеётся весёлый эльф,



А ветер песни поёт.



Горчит на губах эль.



Сверкает в глазах лёд.



Пускай это только сон –



Доверься ему. Лети!



Ветра с четырёх сторон



Указывают пути.



Ответом на твой вопрос



От имени дальних стран



Коснётся твоих волос



Дыханием ураган.



Покажется – свет померк.



Покажется – дождались:



вверх!



падаем



вместе



Мы



Смотри только не проснись!



* * * * * * *



Все кричали: «чудак!».

Да молва, словно колокол,

Что звонит по немногим –

Но зато уже всласть…

А он шёл просто так,

Задевая за облако,

И не видя под ноги

Текущую грязь.

Не зачем. Не к чему.

Бесполезно, и всё-таки…

Стрекоза на цветке –

Увидать и молчать.

Что хотелось ему?

Мы – рабы и невротики.

Нам не плыть по реке.

В небеса – не кричать.

Разговоры: «пройдёт!».

Ничего, обломается.

Будет так же, как все.

Что уж – пусть его там…

Он же не идиот?

Сам же после раскается!

А он шёл по росе,

Улыбаясь цветам.

Взглядом трогал лучи,

Разговаривал с птицами.

Пил рассветный туман.

Уезжал за моря.

Миллионы причин

Есть ломать все традиции.

Волшебство дальних стран

Есть, наверно, не зря.

Но, где он проходил –

В непонятном величии,

Из заката в рассвет,

Ни герой, ни злодей –

Оставались пути.

И восторженно личики

Улыбались вослед

Любопытных детей.

Он прошёл – и ушёл.

Сгинул в ветре и замяти.

Растворился в ночи.

Затерялся меж дней.

Было с ним хорошо.

И осталось лишь в памяти –

Где-то птица кричит,

Где-то плачет ручей…



* * * * * * *



Я – тень. Виденьем, холодной тенью,

Ветров сплетеньем пройду – и нет.

Коснусь сомненьем, далёким пеньем,

Воспоминаньем… И тихий свет

Тебе напомнит, тебя наполнит,

Но не исполнит – не ожидай

Далёких молний; и духом горним

Наполнит душу прохладный май.

А ветер нежный – он так прилежно,

Так безмятежно – закрой глаза! –

Струится в лица, и на ресницах

Не серебрится ничья слеза.

Как ты красива! Нетороплива,

Луна сквозь иву глядит в окно;

Свеча и диво речитатива,

И то, что было давным-давно:

Шумят портьеры, тонки манеры,

И кавалеров не счесть вокруг.

Не верь в химеры. Все кошки серы,

И вкус эклера, и сердца стук…

Цветы, поэты и эполеты.

А что за этим? Мечты, мечты!

По всем приметам – теперь секреты,

И до рассвета томишься ты.

Так близко лето – играет светом,

И ты согрета… Теперь поклон –

Театр, кареты, духи, лорнеты,

И оперетты весёлый звон!

Я буду рядом. Пусть звездопады

Тебе наградой – не от меня,

Но если надо – весенним садом

С тобою рядом пройду, храня.

К чему сомненья! Привык к забвенью,

Всех стрел мишенью скольжу вослед.

Я – тень. Виденьем, холодной тенью,

Ветров сплетеньем пройду – и нет.



* * * * * * *



Я так умею бережно молчать

И незаметно –

Как будто твой любимый у плеча,

Как ангел бледный,

Как лучший друг, который далеко,

Но есть, однако;

И ты узнаешь, что со мной легко

И петь, и плакать.

Я не сломаю твой простой настрой

И средоточье.

Ты про себя, а хочешь, вслух запой –

Хоть днём, хоть ночью.

Я понимаю молча всё, без слов.

И верю в чудо.

Ты выбери: я нежен иль суров –

И я им буду.

Я буду рядом, если вспучится грозой

Ночная темень.

Апостол за Христом ходил босой –

Дай мне терпенья!

Ведь слушать правильно есть маленький талант.

Он тоже нужен:

Чужие ноты пусть играет музыкант –

Они не хуже,

Чем если б гений сам своё играл…

Как тихо в душах!

Не свой я прославляю идеал –

Ты слушай, слушай…



* * * * * * *



Закрой-ка глаза – в полусвете, в тиши,

Желаньем мечты задевая!

Я – эхо. Я отзвук твоей души.

Таких, как я – не бывает.

И – слушай! – меня действительно нет,

Это тебе показалось;

Ты знай – это просто играет свет

В старинном зеркале зала.

Ты – с лепестками роз у лица –

Розовых, белых, алых!

Музыка нам возвышает сердца.

Ты – королева бала.

Пылинка в луче – восхищаясь, любя,

Танцуя – плыви над всеми;

Вот я – никакой! – увлекаю тебя,

И нами играет время.

Приглушит шаги зеркальный паркет,

А вальс увлечёт всё выше…

И – слушай! – меня действительно нет,

Это всё ты! Ты слышишь?!

Ты – солнце и ветер! Дрожит на ветру

В капле-росинке лучик.

И ты продолжишь мою игру –

Так же, и даже лучше.

Пусть вальсом несёт – доверься ему,

Не бойся! Лети! Ты рада?

И я, покидая тебя, пойму:

Ты научилась… Правда?



* * * * * * *



Весною жизнь полна надежды, что всё пойдёт со знаком плюс, а не останется, как прежде – унылых месяцев союз, увенчанных застывшим светом коротких и холодных дней.

Томился ожиданьем лета промозглый город, и огней, включая солнца блеск задорный, и тех, что светят нам в душе, всё больше было. Снег стал чёрным, порой подтаивал уже – короче, ветер, слякоть, сырость. Чуть-чуть тепла – совсем чуть-чуть! – и птицы мокрые носились, под капли подставляя грудь, что пылью сыпались из тучи. Весна, несмела и робка, как попрошайка невезучий, пыталась быть – слегка-слегка.

Вот так меняясь ежедневно – то хмарь, то солнце, то туман – характер свой, немного нервный, являл воздушный океан. Был тот период у погоды, когда она сменяет роль, когда на обуви разводы рисует, высыхая, соль, что сыплют городские службы – последний лёд свести на грязь… Машины, двигаясь натужно, её месили, осердясь.

Она стояла у фонтана, что крышкой на зиму прикрыт – царица дивного романа! – и горько плакала навзрыд. Беспомощность плечей покатых, потёки туши от ресниц, следы размазанной помады – о, сколько же таких девиц вокруг мелькает – мы не видим! А ведь за каждою слезой свои невзгоды и обиды, и свой характер непростой.

Кто тот, что не пришёл на встречу? Кто заставляет плакать так? Хоть день – но он ей искалечил, тупой бесчувственный дурак…

А может, дело и не в этом: несчастья слепы, и беда порою просто ходит следом, и бьёт прицельно иногда. И как помочь? И чем утешить? Без повода не подойти… И чувствуешь, что тоже грешен – кому теперь сказать «прости»?

Но Бог вмешался: мой автобус навстречу двинулся судьбе, и снова провернулся глобус, меня смещая по себе, и я в окне не видел больше её поникший силуэт. Лишь отражались чьи-то рожи, да вновь струила серый свет весна…



* * * * * * *



А птицы с юга прилетали

И вили гнёзда.

И тихо падали ночами

Седые звёзды.

Снега лежали на вершинах –

Мороз вдохнуть бы! –

И длилось время, и вершились

Людские судьбы.

И осенью сменялось лето,

Потом – зимою,

Гоня закаты и рассветы

Над головою.

И холод был сухой и зимний,

Жёг до предела.

А ты сказала: не звони мне,

Мне надоело.



* * * * * * *



Сумрак. Мягко. Серо.

Сыро. Тихо. Странно.

Капли. Дождь. Химеры.

Мысли. Грусть. Туманы.

Сны. Раздумья. Пальцы

У виска прохладой.

Мы с тобой – скитальцы.

Не смотри, не надо:

Я ведь не отвечу.

Не могу. Не знаю.

Сумрак. Серо. Вечер.

Память. Чашка чаю.

Холод. Сердце. Тяжесть.

Пусто. Дождь по нервам.

Все слова – не наши.

Кто решится первым?

Молча стынет время

Фонарём у дома.

Никогда. Я в теме.

Даль аэродрома.

Сумрак. Над домами

Кружит шёпот ветра.

Ночь. И между нами –

Столько километров…



* * * * * * *



Там нет ни времён, ни сроков. Был чёрен закат и ал, и кочки – кусты осоки – безжалостно ветер рвал. Хлестало дождём, и пело, во всю хохотало мочь, и навь из гнезда глядела пустыми глазами в ночь. И корни вгрызались в недра ломаемых бурей ив. О, кто он – не друг, не недруг – вдали голосящий див?

Эх, ночь – до души расшиба! Но вдруг, городясь межой, в лицо мне змеиным шипом:

– Чужой!..



* * * * * * *



Бойся нестрашных. Бойся влекущих. Взоров их влажных. Душ их не сущих. Те – притворяясь, им так привычно! – чёрное пламя в робком обличье. Чёрное пламя…

Словно в бреду мы: это – за нами, думай не думай. И, как в тумане, глубже и глуше – манят и манят: душу нам, душу! И пропадаем – тихо, без звука. Господи, дай мне верную руку, а уязвимым дай не смутиться! Взоры их – мимо!

… чёрные птицы …

Вечная жажда глаз ненасытных, с виду нестрашных и беззащитных…



* * * * * * *



Кричу, молча; молчу, крича;

Лицо моё – пятно.

Ведь я играю палача

И жертву заодно.

Я сам себе диктую роль

И тут же рву сюжет,

Поскольку – гнев, поскольку – боль,

А счастья нет как нет.

И я рифмую невпопад

Без слов и наобум,

Что увядает старый сад,

Что где-то жжёт самум,

Что дети лгут (а может – нет),

Что мудрость – это ложь,

Что мне никто не плюнет вслед,

Что мир на рай похож,

Что кто-то любит (может быть),

Но всё пойдёт не так:

С волками жить – по-волчьи выть;

И не дразнить собак –

Идея, в общем, недурна,

А в чём-то и мудра…

И я гляжу на мир из сна –

Вне зла и вне добра.

Я развлекаю никого

Стихами в голове,

И рядом жизнь и смерть легко

Шагают, обе-две.



* * * * * * *



Когда ночь наступает, звеня,

Открываются тайные знаки.

Мирный сон – это не для меня:

Ночью самое время для драки!

Погружаюсь в издёрганный мир,

Где опасно, где смерть на излёте,

Где охотник сошлись и вампир

В своей вечной взаимной охоте.

Есть игра, где стоит на кону

Не богатство, а что-то покруче;

Я в неё – уж не ставьте в вину –

Поиграю, раз выдался случай!

Здесь так душно, здесь нечем дышать,

Здесь решается: струшу – не струшу,

Только «душно» – от слова «душа»,

И мне нужно спасти эти души!

Мне из ада людей выводить,

Торопить, надрываясь от крика –

Как Тесей, ухватившись за нить,

Как Орфей выводил Эвридику.

Здесь не важно звучанье имён,

Здесь не важно, что скажут другие –

Или бить, иль идти на поклон,

Или просто смириться и сгинуть.

Я хриплю через кровь, через страх

То ли ругань, а то ли молитвы…

Не ловите меня на словах:

И слова пригодятся для битвы!

Если видит взирающий Бог

Путь мой злой, окаянный, пещерный –

Пусть простит, если что-то не смог,

Он ведь умный и добрый, наверно.

Мне дано – так с меня и спроси!

Чем смогу – тем готов поделиться.

Но какое блаженство вблизи

Наблюдать посветлевшие лица!

Если кто-то накликал беду –

Кто по глупости, кто за идею,

Подождите, я скоро приду –

Просто я не прийти не сумею!



* * * * * * *



Мне туманы снятся тенью миражистой. Буду отравляться выдуманной жизнью: розовые люди, голубые звери; все друг друга любят, все друг другу верят. Жаль, что эта вера не изменит сути: и хрупки, и смертны розовые люди.

Холодом подуло. Эхо… Нет ответа. Кто меня придумал и забыл об этом? Свет огней далёких. Дым костров случайных. Тучи поволокой. Дождь слезой печальной. Сзади бес по лужам скачет чёрной галкой:

– Что вцепился в душу? Отпусти, не жалко…

И опять светило на закат дороги яблоком скатившись,  падает под ноги.



* * * * * * *



Что делать, если Бог не дал

Таланта ни к перу, ни к звуку;

И жизнь похожа на вокзал,

И день встречаешь, как разлуку,

И вечных истин череда

Проходит – мы не замечаем! –

И чувства горького стыда

В своей груди не ощущаем,

И ночь бессонницей не жжёт,

И день раздумьем не тревожит,

И знаем мы наперечёт

Всё то, что с нами сбыться может…

Скажи мне, кто виновен в том,

Что мы полны до самой смерти

И робости перед мольбертом,

И боязни перед листом?

И гибнут звуки и слова,

Мелькая радужными снами,

И редко скорбная глава

Дерзнёт возвыситься над нами!



* * * * * * *



Я однажды добрался до края света,

Где ж/д магистраль тупиком кончалась.

Было море. Жара. Задыхалось лето.

Тишина – и ни радости, ни печали.

И уехать – только обратно можно.

Я в пространство сказал, обратясь к кому-то:

– Я безмерно устал в суете дорожной…

Можно, я здесь немного, чуть-чуть, побуду?

Ветер в уши звенел заунывной нотой.

И плескала волна подо мной о сваи.

И сказал мне в ответ неизвестный кто-то:

– Ты уедешь потом… Так всегда бывает.