Войти
AndroidLib » Читалка
Браслеты Скорби
Браслеты Скорби
Брендон Сандерсон
Двурожденные #3Звезды новой фэнтези
Прошло больше трехсот лет с тех пор, как мир возродился из пепла, и теперь в Эленделе царит прогресс, дарующий новые технологии: электричество, автомобили, фотографию. Но древние предания не забыты. Говорят, Браслеты Скорби – мифическая метапамять, принадлежавшая Вседержителю, – не были уничтожены в Пепельном Катаклизме, они все еще ждут своего часа. В столицу вернулся кандра-исследователь и принес изображения этой реликвии, с надписями на непонятном языке. Чтобы раскрыть тайну, Ваксиллиуму Ладриану и его друзьям предстоит отправиться в город Новый Серан, и очередное расследование позволит им глубже проникнуть в планы Круга, зловещего тайного общества.
Брендон Сандерсон
Браслеты Скорби
Brandon Sanderson
THE BANDS OF MOURNING
Copyright © Dragonsteel Entertainment, LLC 2016
All rights reserved
Публикуется с разрешения автора и его литературных агентов, JABberwocky Literary Agency, Inc. (США) при содействии Агентства Александра Корженевского (Россия).
© Н. Осояну, перевод, 2018
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018
Издательство АЗБУКА®
* * *
Посвящается Бену Олсену, который по-прежнему дружит с компашкой чокнутых писателей и умудряется одновременно делать наши книги лучше
Благодарности
Эта книга выходит в год, знаменующий десятилетие после публикации цикла «Рожденный туманом». Учитывая все, чем я занимался, шесть книг за десять лет кажутся немалым достижением! Я еще не забыл те первые месяцы, когда как безумный писал трилогию, пытаясь выдумать нечто, способное продемонстрировать, на что я способен. «Рожденный туманом» стал одним из моих знаковых циклов, и надеюсь, что этот том вы сочтете достойным продолжением серии.
Как обычно, много людей приложило усилия к тому, чтобы книга появилась на свет. В ней прекрасные иллюстрации, сделанные Беном Максуини и Айзеком Стюартом: карты и символы нарисовал Айзек, а все газетные вставки – Бен. Оба здорово помогли и с текстом газеты, причем Айзек сам написал кусок про Ники Сэвидж. Поскольку идея заключалась в том, что Джек теперь нанимает помощников, мы хотели, чтобы историю изложили другим стилем. На мой взгляд, получилось отлично!
Обложку для американского издания рисовал Крис Макграт, а для английского – Сэм Грин. Оба художника уже давно оформляют эту серию, и их работы становятся все лучше и лучше. Редактуру выполнил Моше Федер из издательства «Tor», а Саймон Спэнтон контролировал проект в «Gollancz», Великобритания. В число агентов, связанных с проектом, вошли Эдди Шнайдер, Сэм Морган, Кристина Лопес, Криста Аткинсон и Таэ Келлер из «JABberwocky» в США, а руководил всеми потрясающий Джошуа Билмес. В Великобритании можете благодарить Джона Берлайна из «Zeno Agency», во всех смыслах потрясающего парня, который усердно трудился много лет, прежде чем ему наконец-то удалось протащить мои книги на рынок Соединенного Королевства.
В издательстве «Tor» хотелось бы также поблагодарить Тома Догерти, Линду Куинтон, Марко Палмиери, Карла Голда, Диану Фо, Нейтана Уивера и Рафала Гибека. Литературное редактирование проделала Терри Макгэрри. Аудиокнигу читает Майкл Крамер, мой любимый чтец – кого я сейчас заставлю покраснеть, поскольку ему приходится читать эту строчку всем вам, слушателям. В «Macmillan Audio» я бы хотел поблагодарить Роберта Аллена, Саманту Эдельсон и Митали Дейв.
Согласованиями и другими бесчисленными редакторскими делами занимался безупречный Питер Альстром. Также этим занималась моя команда в составе Кары Стюарт, Карен Альстром и Адама Хорна. И разумеется, моей милой супруги Эмили.
В этот раз мы особенно сильно положились на бета-ридеров, поскольку книгу не удалось пропустить через писательскую группу. В команду вошли: Питер Альстром, Элис Арнесон, Гэри Сингер, Эрик Джеймс Стоун, Брайан Т. Хилл, Кристина Кюглер, Ким Гаррет, Боб Клютц, Джейкоб Ремик, Карен Альстром, Кальяни Полури, Бен («Ух ты, книга посвящена мне, поглядите, до чего я важная персона!») Олсен, Линдси Лютер, Самуэль Лунд, Бао Фам, Обри Фам, Меган Канн, Джори Филипс, Трей Купер, Кристи Якобсен, Эрик Лейк и Айзек Стюарт. (Для тех, кому интересно: Бен – один из основателей моей изначальной писательской группы вместе с Дэном Уэллсом и Питером Альстромом. Будучи по роду занятий компьютерщиком и единственным из группы, кто не испытывал сильного желания работать в книгоиздательской сфере, он оказался ценным читателем и другом и остается таковым много лет. Он также познакомил меня с серией «Fallout», и это следует учесть.) Общественная вычитка была осуществлена силами большинства упомянутых, к которым присоединились Керри Уилкокс, Дэвид Беренс, Иен Макнатт, Сара Флетчер, Мэтт Вайнс и Джо Доузвелл.
Ох, и непросто же всех перечислить! Все они – чудесные ребята; и если вы сравните мои ранние книги с поздними, то, думаю, обнаружите, что помощь этих людей была неоценима не только в том, что касается вылавливания опечаток, но и в плане усиления повествования. И наконец, я хотел бы поблагодарить вас, читателей, за то, что остаетесь со мною вот уже десять лет и с готовностью принимаете странные идеи, которые я вам предлагаю. «Рожденный туманом» еще не одолел и половину намеченного для него пути. Не могу дождаться момента, когда вы увидите, что именно к вам приближается, и в данной книге кое-что из этого наконец-то начнет открываться.
Приятного чтения!
Пролог
– Тельсин! – выбравшись из учебной хижины, прошипел Ваксиллиум.
Обернувшись, Тельсин вздрогнула и пригнулась. Сестре Ваксиллиума было шестнадцать лет – на год больше, чем ему. Длинные темные волосы обрамляли лицо со вздернутым носом и презрительно поджатыми губами. Традиционное террисийское одеяние, спереди украшенное разноцветным орнаментом из повторяющегося элемента «V», очень шло ей. В отличие от Ваксиллиума, сестра в нем выглядела элегантно – он же чувствовал себя так, словно напялил мешок.
– Отстань, Асинтью! – осторожно продвигаясь вдоль стены, бросила Тельсин.
– Ты пропустишь вечерние чтения.
– Они не заметят, что меня нет. Никто никогда не проверяет.
Внутри хижины мастер Теллингдвар нудным голосом рассказывал о качествах, которыми должен обладать настоящий террисиец. Послушание, смирение и то, что называли «почтительным достоинством». Он обращался к более молодым ученикам – предполагалось, что сверстники Ваксиллиума и Тельсин в это время медитировали.
Тельсин шла через заросшую лесом часть Эленделя, которую называли просто Поселок. Ваксиллиум сначала надулся, потом побежал за сестрой.
– Из-за тебя у нас будут неприятности, – заявил он, как только догнал ее, обойдя следом вокруг ствола огромного дуба. – Из-за тебя неприятности будут у меня!
– Ну и что? И вообще, при чем тут ты и твои правила?
– Ни при чем. Просто я…
Тельсин скрылась в зарослях. Тяжко вздохнув, Ваксиллиум поспешил за ней.
Вскоре они встретились еще с тремя молодыми террисийцами: двумя девушками и высоким юношей. Стройная темнокожая Квашим оглядела Ваксиллиума с головы до ног:
– Ты привела его?!
– Сам увязался, – парировала Тельсин.
Ваксиллиум заискивающе улыбнулся Квашим, потом – Айдашви, его ровеснице с огромными, широко расставленными глазами. Гармония… она была великолепна. Заметив его внимание, девушка смущенно заморгала, затем отвернулась, и на ее губах промелькнула застенчивая улыбка.
– Он нас выдаст, – продолжала Квашим. – Ты же знаешь, он это сделает.
– Вот еще! – выпалил Ваксиллиум.
Квашим устремила на него пристальный взгляд:
– Ты пропустишь вечернее занятие. И кто будет отвечать на вопросы? В классной комнате будет ржавь как тихо, если никто не станет лебезить перед учителем.
Форч, высокий юноша, стоял у самой границы теней. Ваксиллиум старался не встречаться с ним глазами.
«Он ведь не знает? Не может знать…»
Форч, самый старший из ребят, отличался немногословностью. Как и Ваксиллиум, он был двурожденным, хотя последнее время оба почти не использовали алломантию. В Поселке восхвалялась ферухимия, их террисийское наследие. Тот факт, что Ваксиллиум и Форч были алломантами-стрелками, не имел значения для Терриса.
– Пошли, – сказала Тельсин. – Хватит спорить. У нас, скорее всего, мало времени. Хочет мой брат волочиться следом, ну и ладно.
Все двинулись за ней под сень деревьев; под ногами похрустывали листья. С таким обилием зелени было легко забыть, что находишься посреди огромного города. Громкие возгласы и стук железных подков по брусчатке звучали будто издалека, а дым не просачивался сюда и вовсе. Террисийцы усердно трудились, чтобы их часть Эленделя оставалась безмятежной, тихой и мирной.
Ваксиллиуму должно было здесь нравиться.
Вскоре группа из пяти молодых людей подошла к Приюту Синода, где размещались высокочтимые старейшины Терриса. Взмахом руки велев остальным ждать, Тельсин прокралась к окну. Сам того не желая, Ваксиллиум встревоженно заозирался. Приближался вечер, лес погружался в сумерки, но мало ли кто вдруг появится и их обнаружит?
«Спокойно! – приказал он себе. – Надо во что бы то ни стало присоединиться к этой компании с ее безумствами. Тогда они увидят во мне своего. Ведь так?»
По вискам текли капли пота. Неподалеку с совершенно беззаботным выражением на лице прислонилась к дереву Квашим. Заметив нервозность Ваксиллиума, она ухмыльнулась. Форч стоял в тени деревьев, даже не пригибаясь, но – ржавь! – с тем же успехом он мог бы оказаться еще одним деревом, так мало эмоций отражал его внешний вид. Ваксиллиум бросил взгляд на большеглазую Айдашви – та покраснела и отвела глаза.
– Она там, – сообщила вернувшаяся Тельсин.
– Это бабушкин кабинет, – сказал Ваксиллиум.
– Ну да, – ответила Тельсин. – И ее туда вызвали ввиду чрезвычайных обстоятельств. Правильно, Айдашви?
Тихая девочка кивнула:
– Я видела, как старейшина Ввафендал пробежала мимо моей комнаты для медитаций.
Квашим ухмыльнулась:
– Значит, она не будет за ними следить.
– Следить за чем? – не понял Ваксиллиум.
– За Оловянными Воротами, – пояснила Квашим. – Мы можем выбраться в город. Это будет даже легче обычного!
– Обычного? – переспросил Ваксиллиум, в ужасе переведя взгляд с Квашим на сестру. – Вы это уже делали?!
– Конечно, – подтвердила Тельсин. – В Поселке хорошей выпивки не найдешь. А вот через две улицы от него есть отличные пивные.
– Это ведь ты здесь чужак, – заметил приблизившийся Форч. Говорил террисиец медленно, взвешенно, будто каждое слово требовало обдумывания. – С чего вдруг тебя заботит, что мы уходим? Погляди-ка, ты никак дрожишь? Чего боишься? Ты же большую часть жизни прожил там.
«Это ведь ты здесь чужак…»
Почему у Тельсин всегда получалось втереться в доверие в любой компании? А он всегда оказывается в стороне?
– Я не дрожу, – возразил Ваксиллиум. – Просто мне не нужны неприятности.
– Он нас точно сдаст, – заявила Квашим.
– Не сдам, – буркнул Ваксиллиум, а сам подумал: «Уж точно не за это».
– Пошли! – скомандовала Тельсин и повела свою стаю через лес к Оловянным Воротам – так возвышенно именовалась всего лишь еще одна улица, на которую, впрочем, можно было попасть через каменную арку с высеченными древними террисийскими символами, обозначавшими все шестнадцать металлов.
За аркой начинался другой мир. По улице, вдоль которой выстроились горящие газовые фонари, плелись домой с нераспроданными газетами под мышкой мальчишки-газетчики, направлялись в шумные пабы рабочие. По-настоящему Ваксиллиум не был знаком с этим миром: он вырос в роскошном особняке, обитатели которого носили дорогую одежду и пили дорогие вина. Однако что-то в этой простой жизни взывало к Ваксиллиуму. Может, здесь-то он и разберется, что именно? То, что никак не удавалось разыскать и чем будто бы обладали все остальные, а он даже не понимал, как оно называется.
Четверо молодых людей поспешили вперед, минуя здание с темными окнами. Обычно в это время бабушка Ваксиллиума и Тельсин была еще здесь и читала перед сном. Террисийцы не выставляли часовых у входов в свои владения, но все-таки следили за теми, кто приходил и уходил.
Ваксиллиум остался на месте. Опустил глаза и, подтянув рукава одеяния, посмотрел на открывшиеся наручи метапамяти.
– Ты идешь? – позвала Тельсин.
Он не ответил.
– Ну конечно нет. Ты же не любишь рисковать.
Она двинулась дальше, увлекая за собой Форча и Квашим. Удивительное дело, но Айдашви задержалась и вопросительно глянула на Ваксиллиума.
«Я могу это сделать, – подумал он. – Ничего особенного в этом нет».
Ощущая, как звенит в ушах насмешка сестры, Ваксиллиум заставил себя присоединиться к Айдашви. Его замутило, но все-таки он пошел рядом, наслаждаясь ее робкой улыбкой.
– Ну и что приключилось?
– Э-э-э? – не поняла Айдашви.
– Почему бабушка отвлеклась от своих занятий?
Пожав плечами, Айдашви начала стягивать с себя террисийское одеяние. На миг Ваксиллиум ощутил потрясение, но потом увидел, что под ним обычная блузка и юбка. Одеяние девушка закинула в кусты.
– Я мало что знаю. Видела, как твоя бабушка побежала в Приют Синода, потом еще подслушала, как об этом спрашивал Татед. Что-то случилось. Мы как раз планировали ускользнуть сегодня вечером, и я решила, ну, ты понимаешь, что момент очень подходящий.
– Но если произошло что-то чрезвычайное… – проговорил Ваксиллиум, бросая взгляд через плечо.
– Это связано с капитаном констеблей, который пришел задать ей несколько вопросов, – пояснила Айдашви.
«Констебль?..»
– Идем, Асинтью. – Девушка взяла его за руку. – Уверена, твоя бабушка быстро разберется с чужаком. Возможно, она уже идет сюда!
Ваксиллиум замер.
Айдашви смотрела прямо на него, и, глядя в эти живые карие глаза, было трудно соображать.
– Идем, – повторила она. – Выбраться из Поселка в город – не такое уж и преступление. Разве ты сам не прожил там четырнадцать лет?
Ржавь!
– Мне надо… – начал Ваксиллиум, отворачиваясь к лесу.
Затем нырнул в заросли и помчался назад, к Приюту Синода. Потрясенная Айдашви смотрела ему вслед.
«Теперь она будет считать тебя трусом, – заметил внутренний голос. – Они все будут так думать».
Проехавшись по земле, Ваксиллиум с колотящимся сердцем затормозил под окном бабушкиного кабинета. Прижался к стене.
– Мы сами себе полиция, констебль, – произнес внутри голос бабушки Ввафендал. – Вы же в курсе.
Ваксиллиум осмелился приподняться и заглянуть в окно: бабушка сидела за своим столом. С заплетенными в косы волосами и в безупречном одеянии, она выглядела воплощением террисийской добродетели.
Стоявший по другую сторону стола человек в знак уважения держал под мышкой свой констебльский головной убор. Пожилой, с вислыми усами; знаки отличия на груди демонстрировали, что он капитан и детектив. Высокий ранг. Важный.
«Да!» – подумал Ваксиллиум, роясь в кармане в поисках своих записок.
– Террисийцы сами себе полиция, потому что они редко нуждаются в полиции, – заметил констебль.
– Прямо сейчас они в ней не нуждаются.
– Мой осведомитель…
– Выходит, у вас есть осведомитель? – спросила бабушка. – Я думала, вы получили анонимное сообщение.
– Анонимное – да. – Констебль положил на стол лист бумаги. – Но я считаю, что это не просто «сообщение».
Бабушка взяла лист. Ваксиллиум знал, что там написано, – сам его и отправил констеблям. Вместе с письмом.
«Рубашка, пахнущая дымом, висит у него за дверью.
Грязные ботинки, размер которых соответствует отпечаткам, оставленным возле сгоревшего здания.
Фляги с маслом в сундуке под его кроватью».
Список содержал с десяток улик, которые указывали на Форча как на того, кто сжег дотла хижину-столовую в начале этого месяца. Ваксиллиума взбудоражило, что констебли отнеслись к его находкам серьезно.
– Тревожно, – согласилась бабушка, – однако я не вижу в этом списке ничего, дающего вам право вторгаться в наши земли, капитан.
Констебль наклонился, приблизившись к ней, и уперся руками в край стола:
– Вы не спешили отказываться от нашей помощи, когда мы послали бригаду пожарных, чтобы погасить тот огонь.
– Я всегда приму помощь, если требуется спасти чьи-то жизни, – ответила бабушка, – но не ту, которая подразумевает, что кого-то надо посадить под замок. Спасибо.
– Это потому, что Форч – двурожденный? Вы его боитесь?
Ввафендал одарила констебля насмешливым взглядом.
– Старейшина, – проговорил тот, переведя дух. – Среди вас преступник…
– Если это так, – она выделила первое слово, – мы с ним разберемся сами. Я посещала обители печали и разрушения, которые вы, чужаки, называете тюрьмами, капитан, и не допущу, чтобы кого-то из моих соплеменников замуровали там, основываясь на пересудах и анонимных фантазиях, которые вам прислали по почте.
Констебль тяжело вздохнул и снова выпрямился. Со стуком выложил что-то на стол. Ваксиллиум прищурился, но не смог разглядеть – констебль прикрывал предмет ладонью.
– Что вы знаете о поджогах, старейшина? – негромко спросил констебль. – Они нередко являются тем, что мы называем преступлением ради прикрытия. Случается, к поджогу прибегают, чтобы замаскировать кражу или совершить мошенничество, а еще иной раз поджог становится актом первоначальной агрессии. В деле вроде этого огонь – всего лишь предвестник чего-то другого. В самом лучшем случае у вас тут поджигатель, который только и ждет, чтобы снова что-то предать огню. В худшем… Что ж, старейшина, надвигается нечто более серьезное. То, о чем вы еще пожалеете.
Бабушка сжала губы так, что они превратились в линию. Констебль убрал руку, открыв вещицу, которую положил на стол.
Пуля!
– Что это? – спросила Ввафендал.
– Напоминание.
Бабушка смахнула пулю со стола – та со стуком ударилась о стену, за которой прятался Ваксиллиум. Он отпрыгнул с колотящимся сердцем и пригнулся.
– Не смейте приносить сюда свои инструменты смерти! – прошипела бабушка.
К окну Ваксиллиум вернулся как раз в тот момент, когда констебль надел шлем.
– Когда этот мальчик что-то снова подожжет, – негромко сказал он, – пошлите за мной. Надеюсь, будет не слишком поздно. Хорошего вечера.
И ушел, не прибавив больше ни слова. Ваксиллиум вжался в стену, опасаясь, что констебль его заметит. Но мужчина, не оглядываясь, быстрым шагом ушел по тропе и скрылся в вечерних сумерках.
Брендон Сандерсон
Двурожденные #3Звезды новой фэнтези
Прошло больше трехсот лет с тех пор, как мир возродился из пепла, и теперь в Эленделе царит прогресс, дарующий новые технологии: электричество, автомобили, фотографию. Но древние предания не забыты. Говорят, Браслеты Скорби – мифическая метапамять, принадлежавшая Вседержителю, – не были уничтожены в Пепельном Катаклизме, они все еще ждут своего часа. В столицу вернулся кандра-исследователь и принес изображения этой реликвии, с надписями на непонятном языке. Чтобы раскрыть тайну, Ваксиллиуму Ладриану и его друзьям предстоит отправиться в город Новый Серан, и очередное расследование позволит им глубже проникнуть в планы Круга, зловещего тайного общества.
Брендон Сандерсон
Браслеты Скорби
Brandon Sanderson
THE BANDS OF MOURNING
Copyright © Dragonsteel Entertainment, LLC 2016
All rights reserved
Публикуется с разрешения автора и его литературных агентов, JABberwocky Literary Agency, Inc. (США) при содействии Агентства Александра Корженевского (Россия).
© Н. Осояну, перевод, 2018
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018
Издательство АЗБУКА®
* * *
Посвящается Бену Олсену, который по-прежнему дружит с компашкой чокнутых писателей и умудряется одновременно делать наши книги лучше
Благодарности
Эта книга выходит в год, знаменующий десятилетие после публикации цикла «Рожденный туманом». Учитывая все, чем я занимался, шесть книг за десять лет кажутся немалым достижением! Я еще не забыл те первые месяцы, когда как безумный писал трилогию, пытаясь выдумать нечто, способное продемонстрировать, на что я способен. «Рожденный туманом» стал одним из моих знаковых циклов, и надеюсь, что этот том вы сочтете достойным продолжением серии.
Как обычно, много людей приложило усилия к тому, чтобы книга появилась на свет. В ней прекрасные иллюстрации, сделанные Беном Максуини и Айзеком Стюартом: карты и символы нарисовал Айзек, а все газетные вставки – Бен. Оба здорово помогли и с текстом газеты, причем Айзек сам написал кусок про Ники Сэвидж. Поскольку идея заключалась в том, что Джек теперь нанимает помощников, мы хотели, чтобы историю изложили другим стилем. На мой взгляд, получилось отлично!
Обложку для американского издания рисовал Крис Макграт, а для английского – Сэм Грин. Оба художника уже давно оформляют эту серию, и их работы становятся все лучше и лучше. Редактуру выполнил Моше Федер из издательства «Tor», а Саймон Спэнтон контролировал проект в «Gollancz», Великобритания. В число агентов, связанных с проектом, вошли Эдди Шнайдер, Сэм Морган, Кристина Лопес, Криста Аткинсон и Таэ Келлер из «JABberwocky» в США, а руководил всеми потрясающий Джошуа Билмес. В Великобритании можете благодарить Джона Берлайна из «Zeno Agency», во всех смыслах потрясающего парня, который усердно трудился много лет, прежде чем ему наконец-то удалось протащить мои книги на рынок Соединенного Королевства.
В издательстве «Tor» хотелось бы также поблагодарить Тома Догерти, Линду Куинтон, Марко Палмиери, Карла Голда, Диану Фо, Нейтана Уивера и Рафала Гибека. Литературное редактирование проделала Терри Макгэрри. Аудиокнигу читает Майкл Крамер, мой любимый чтец – кого я сейчас заставлю покраснеть, поскольку ему приходится читать эту строчку всем вам, слушателям. В «Macmillan Audio» я бы хотел поблагодарить Роберта Аллена, Саманту Эдельсон и Митали Дейв.
Согласованиями и другими бесчисленными редакторскими делами занимался безупречный Питер Альстром. Также этим занималась моя команда в составе Кары Стюарт, Карен Альстром и Адама Хорна. И разумеется, моей милой супруги Эмили.
В этот раз мы особенно сильно положились на бета-ридеров, поскольку книгу не удалось пропустить через писательскую группу. В команду вошли: Питер Альстром, Элис Арнесон, Гэри Сингер, Эрик Джеймс Стоун, Брайан Т. Хилл, Кристина Кюглер, Ким Гаррет, Боб Клютц, Джейкоб Ремик, Карен Альстром, Кальяни Полури, Бен («Ух ты, книга посвящена мне, поглядите, до чего я важная персона!») Олсен, Линдси Лютер, Самуэль Лунд, Бао Фам, Обри Фам, Меган Канн, Джори Филипс, Трей Купер, Кристи Якобсен, Эрик Лейк и Айзек Стюарт. (Для тех, кому интересно: Бен – один из основателей моей изначальной писательской группы вместе с Дэном Уэллсом и Питером Альстромом. Будучи по роду занятий компьютерщиком и единственным из группы, кто не испытывал сильного желания работать в книгоиздательской сфере, он оказался ценным читателем и другом и остается таковым много лет. Он также познакомил меня с серией «Fallout», и это следует учесть.) Общественная вычитка была осуществлена силами большинства упомянутых, к которым присоединились Керри Уилкокс, Дэвид Беренс, Иен Макнатт, Сара Флетчер, Мэтт Вайнс и Джо Доузвелл.
Ох, и непросто же всех перечислить! Все они – чудесные ребята; и если вы сравните мои ранние книги с поздними, то, думаю, обнаружите, что помощь этих людей была неоценима не только в том, что касается вылавливания опечаток, но и в плане усиления повествования. И наконец, я хотел бы поблагодарить вас, читателей, за то, что остаетесь со мною вот уже десять лет и с готовностью принимаете странные идеи, которые я вам предлагаю. «Рожденный туманом» еще не одолел и половину намеченного для него пути. Не могу дождаться момента, когда вы увидите, что именно к вам приближается, и в данной книге кое-что из этого наконец-то начнет открываться.
Приятного чтения!
Пролог
– Тельсин! – выбравшись из учебной хижины, прошипел Ваксиллиум.
Обернувшись, Тельсин вздрогнула и пригнулась. Сестре Ваксиллиума было шестнадцать лет – на год больше, чем ему. Длинные темные волосы обрамляли лицо со вздернутым носом и презрительно поджатыми губами. Традиционное террисийское одеяние, спереди украшенное разноцветным орнаментом из повторяющегося элемента «V», очень шло ей. В отличие от Ваксиллиума, сестра в нем выглядела элегантно – он же чувствовал себя так, словно напялил мешок.
– Отстань, Асинтью! – осторожно продвигаясь вдоль стены, бросила Тельсин.
– Ты пропустишь вечерние чтения.
– Они не заметят, что меня нет. Никто никогда не проверяет.
Внутри хижины мастер Теллингдвар нудным голосом рассказывал о качествах, которыми должен обладать настоящий террисиец. Послушание, смирение и то, что называли «почтительным достоинством». Он обращался к более молодым ученикам – предполагалось, что сверстники Ваксиллиума и Тельсин в это время медитировали.
Тельсин шла через заросшую лесом часть Эленделя, которую называли просто Поселок. Ваксиллиум сначала надулся, потом побежал за сестрой.
– Из-за тебя у нас будут неприятности, – заявил он, как только догнал ее, обойдя следом вокруг ствола огромного дуба. – Из-за тебя неприятности будут у меня!
– Ну и что? И вообще, при чем тут ты и твои правила?
– Ни при чем. Просто я…
Тельсин скрылась в зарослях. Тяжко вздохнув, Ваксиллиум поспешил за ней.
Вскоре они встретились еще с тремя молодыми террисийцами: двумя девушками и высоким юношей. Стройная темнокожая Квашим оглядела Ваксиллиума с головы до ног:
– Ты привела его?!
– Сам увязался, – парировала Тельсин.
Ваксиллиум заискивающе улыбнулся Квашим, потом – Айдашви, его ровеснице с огромными, широко расставленными глазами. Гармония… она была великолепна. Заметив его внимание, девушка смущенно заморгала, затем отвернулась, и на ее губах промелькнула застенчивая улыбка.
– Он нас выдаст, – продолжала Квашим. – Ты же знаешь, он это сделает.
– Вот еще! – выпалил Ваксиллиум.
Квашим устремила на него пристальный взгляд:
– Ты пропустишь вечернее занятие. И кто будет отвечать на вопросы? В классной комнате будет ржавь как тихо, если никто не станет лебезить перед учителем.
Форч, высокий юноша, стоял у самой границы теней. Ваксиллиум старался не встречаться с ним глазами.
«Он ведь не знает? Не может знать…»
Форч, самый старший из ребят, отличался немногословностью. Как и Ваксиллиум, он был двурожденным, хотя последнее время оба почти не использовали алломантию. В Поселке восхвалялась ферухимия, их террисийское наследие. Тот факт, что Ваксиллиум и Форч были алломантами-стрелками, не имел значения для Терриса.
– Пошли, – сказала Тельсин. – Хватит спорить. У нас, скорее всего, мало времени. Хочет мой брат волочиться следом, ну и ладно.
Все двинулись за ней под сень деревьев; под ногами похрустывали листья. С таким обилием зелени было легко забыть, что находишься посреди огромного города. Громкие возгласы и стук железных подков по брусчатке звучали будто издалека, а дым не просачивался сюда и вовсе. Террисийцы усердно трудились, чтобы их часть Эленделя оставалась безмятежной, тихой и мирной.
Ваксиллиуму должно было здесь нравиться.
Вскоре группа из пяти молодых людей подошла к Приюту Синода, где размещались высокочтимые старейшины Терриса. Взмахом руки велев остальным ждать, Тельсин прокралась к окну. Сам того не желая, Ваксиллиум встревоженно заозирался. Приближался вечер, лес погружался в сумерки, но мало ли кто вдруг появится и их обнаружит?
«Спокойно! – приказал он себе. – Надо во что бы то ни стало присоединиться к этой компании с ее безумствами. Тогда они увидят во мне своего. Ведь так?»
По вискам текли капли пота. Неподалеку с совершенно беззаботным выражением на лице прислонилась к дереву Квашим. Заметив нервозность Ваксиллиума, она ухмыльнулась. Форч стоял в тени деревьев, даже не пригибаясь, но – ржавь! – с тем же успехом он мог бы оказаться еще одним деревом, так мало эмоций отражал его внешний вид. Ваксиллиум бросил взгляд на большеглазую Айдашви – та покраснела и отвела глаза.
– Она там, – сообщила вернувшаяся Тельсин.
– Это бабушкин кабинет, – сказал Ваксиллиум.
– Ну да, – ответила Тельсин. – И ее туда вызвали ввиду чрезвычайных обстоятельств. Правильно, Айдашви?
Тихая девочка кивнула:
– Я видела, как старейшина Ввафендал пробежала мимо моей комнаты для медитаций.
Квашим ухмыльнулась:
– Значит, она не будет за ними следить.
– Следить за чем? – не понял Ваксиллиум.
– За Оловянными Воротами, – пояснила Квашим. – Мы можем выбраться в город. Это будет даже легче обычного!
– Обычного? – переспросил Ваксиллиум, в ужасе переведя взгляд с Квашим на сестру. – Вы это уже делали?!
– Конечно, – подтвердила Тельсин. – В Поселке хорошей выпивки не найдешь. А вот через две улицы от него есть отличные пивные.
– Это ведь ты здесь чужак, – заметил приблизившийся Форч. Говорил террисиец медленно, взвешенно, будто каждое слово требовало обдумывания. – С чего вдруг тебя заботит, что мы уходим? Погляди-ка, ты никак дрожишь? Чего боишься? Ты же большую часть жизни прожил там.
«Это ведь ты здесь чужак…»
Почему у Тельсин всегда получалось втереться в доверие в любой компании? А он всегда оказывается в стороне?
– Я не дрожу, – возразил Ваксиллиум. – Просто мне не нужны неприятности.
– Он нас точно сдаст, – заявила Квашим.
– Не сдам, – буркнул Ваксиллиум, а сам подумал: «Уж точно не за это».
– Пошли! – скомандовала Тельсин и повела свою стаю через лес к Оловянным Воротам – так возвышенно именовалась всего лишь еще одна улица, на которую, впрочем, можно было попасть через каменную арку с высеченными древними террисийскими символами, обозначавшими все шестнадцать металлов.
За аркой начинался другой мир. По улице, вдоль которой выстроились горящие газовые фонари, плелись домой с нераспроданными газетами под мышкой мальчишки-газетчики, направлялись в шумные пабы рабочие. По-настоящему Ваксиллиум не был знаком с этим миром: он вырос в роскошном особняке, обитатели которого носили дорогую одежду и пили дорогие вина. Однако что-то в этой простой жизни взывало к Ваксиллиуму. Может, здесь-то он и разберется, что именно? То, что никак не удавалось разыскать и чем будто бы обладали все остальные, а он даже не понимал, как оно называется.
Четверо молодых людей поспешили вперед, минуя здание с темными окнами. Обычно в это время бабушка Ваксиллиума и Тельсин была еще здесь и читала перед сном. Террисийцы не выставляли часовых у входов в свои владения, но все-таки следили за теми, кто приходил и уходил.
Ваксиллиум остался на месте. Опустил глаза и, подтянув рукава одеяния, посмотрел на открывшиеся наручи метапамяти.
– Ты идешь? – позвала Тельсин.
Он не ответил.
– Ну конечно нет. Ты же не любишь рисковать.
Она двинулась дальше, увлекая за собой Форча и Квашим. Удивительное дело, но Айдашви задержалась и вопросительно глянула на Ваксиллиума.
«Я могу это сделать, – подумал он. – Ничего особенного в этом нет».
Ощущая, как звенит в ушах насмешка сестры, Ваксиллиум заставил себя присоединиться к Айдашви. Его замутило, но все-таки он пошел рядом, наслаждаясь ее робкой улыбкой.
– Ну и что приключилось?
– Э-э-э? – не поняла Айдашви.
– Почему бабушка отвлеклась от своих занятий?
Пожав плечами, Айдашви начала стягивать с себя террисийское одеяние. На миг Ваксиллиум ощутил потрясение, но потом увидел, что под ним обычная блузка и юбка. Одеяние девушка закинула в кусты.
– Я мало что знаю. Видела, как твоя бабушка побежала в Приют Синода, потом еще подслушала, как об этом спрашивал Татед. Что-то случилось. Мы как раз планировали ускользнуть сегодня вечером, и я решила, ну, ты понимаешь, что момент очень подходящий.
– Но если произошло что-то чрезвычайное… – проговорил Ваксиллиум, бросая взгляд через плечо.
– Это связано с капитаном констеблей, который пришел задать ей несколько вопросов, – пояснила Айдашви.
«Констебль?..»
– Идем, Асинтью. – Девушка взяла его за руку. – Уверена, твоя бабушка быстро разберется с чужаком. Возможно, она уже идет сюда!
Ваксиллиум замер.
Айдашви смотрела прямо на него, и, глядя в эти живые карие глаза, было трудно соображать.
– Идем, – повторила она. – Выбраться из Поселка в город – не такое уж и преступление. Разве ты сам не прожил там четырнадцать лет?
Ржавь!
– Мне надо… – начал Ваксиллиум, отворачиваясь к лесу.
Затем нырнул в заросли и помчался назад, к Приюту Синода. Потрясенная Айдашви смотрела ему вслед.
«Теперь она будет считать тебя трусом, – заметил внутренний голос. – Они все будут так думать».
Проехавшись по земле, Ваксиллиум с колотящимся сердцем затормозил под окном бабушкиного кабинета. Прижался к стене.
– Мы сами себе полиция, констебль, – произнес внутри голос бабушки Ввафендал. – Вы же в курсе.
Ваксиллиум осмелился приподняться и заглянуть в окно: бабушка сидела за своим столом. С заплетенными в косы волосами и в безупречном одеянии, она выглядела воплощением террисийской добродетели.
Стоявший по другую сторону стола человек в знак уважения держал под мышкой свой констебльский головной убор. Пожилой, с вислыми усами; знаки отличия на груди демонстрировали, что он капитан и детектив. Высокий ранг. Важный.
«Да!» – подумал Ваксиллиум, роясь в кармане в поисках своих записок.
– Террисийцы сами себе полиция, потому что они редко нуждаются в полиции, – заметил констебль.
– Прямо сейчас они в ней не нуждаются.
– Мой осведомитель…
– Выходит, у вас есть осведомитель? – спросила бабушка. – Я думала, вы получили анонимное сообщение.
– Анонимное – да. – Констебль положил на стол лист бумаги. – Но я считаю, что это не просто «сообщение».
Бабушка взяла лист. Ваксиллиум знал, что там написано, – сам его и отправил констеблям. Вместе с письмом.
«Рубашка, пахнущая дымом, висит у него за дверью.
Грязные ботинки, размер которых соответствует отпечаткам, оставленным возле сгоревшего здания.
Фляги с маслом в сундуке под его кроватью».
Список содержал с десяток улик, которые указывали на Форча как на того, кто сжег дотла хижину-столовую в начале этого месяца. Ваксиллиума взбудоражило, что констебли отнеслись к его находкам серьезно.
– Тревожно, – согласилась бабушка, – однако я не вижу в этом списке ничего, дающего вам право вторгаться в наши земли, капитан.
Констебль наклонился, приблизившись к ней, и уперся руками в край стола:
– Вы не спешили отказываться от нашей помощи, когда мы послали бригаду пожарных, чтобы погасить тот огонь.
– Я всегда приму помощь, если требуется спасти чьи-то жизни, – ответила бабушка, – но не ту, которая подразумевает, что кого-то надо посадить под замок. Спасибо.
– Это потому, что Форч – двурожденный? Вы его боитесь?
Ввафендал одарила констебля насмешливым взглядом.
– Старейшина, – проговорил тот, переведя дух. – Среди вас преступник…
– Если это так, – она выделила первое слово, – мы с ним разберемся сами. Я посещала обители печали и разрушения, которые вы, чужаки, называете тюрьмами, капитан, и не допущу, чтобы кого-то из моих соплеменников замуровали там, основываясь на пересудах и анонимных фантазиях, которые вам прислали по почте.
Констебль тяжело вздохнул и снова выпрямился. Со стуком выложил что-то на стол. Ваксиллиум прищурился, но не смог разглядеть – констебль прикрывал предмет ладонью.
– Что вы знаете о поджогах, старейшина? – негромко спросил констебль. – Они нередко являются тем, что мы называем преступлением ради прикрытия. Случается, к поджогу прибегают, чтобы замаскировать кражу или совершить мошенничество, а еще иной раз поджог становится актом первоначальной агрессии. В деле вроде этого огонь – всего лишь предвестник чего-то другого. В самом лучшем случае у вас тут поджигатель, который только и ждет, чтобы снова что-то предать огню. В худшем… Что ж, старейшина, надвигается нечто более серьезное. То, о чем вы еще пожалеете.
Бабушка сжала губы так, что они превратились в линию. Констебль убрал руку, открыв вещицу, которую положил на стол.
Пуля!
– Что это? – спросила Ввафендал.
– Напоминание.
Бабушка смахнула пулю со стола – та со стуком ударилась о стену, за которой прятался Ваксиллиум. Он отпрыгнул с колотящимся сердцем и пригнулся.
– Не смейте приносить сюда свои инструменты смерти! – прошипела бабушка.
К окну Ваксиллиум вернулся как раз в тот момент, когда констебль надел шлем.
– Когда этот мальчик что-то снова подожжет, – негромко сказал он, – пошлите за мной. Надеюсь, будет не слишком поздно. Хорошего вечера.
И ушел, не прибавив больше ни слова. Ваксиллиум вжался в стену, опасаясь, что констебль его заметит. Но мужчина, не оглядываясь, быстрым шагом ушел по тропе и скрылся в вечерних сумерках.