– И как я могу в этом убедиться? Выйти из самолета, который находится в воздухе? Некоторое время назад, когда я попыталась выбраться из самолета, вы нацелили на меня пистолет.

– Незаряженный, – возразил Аркадий.

– Еще одна вещь, которую я никак не смогу проверить, ибо пользоваться пистолетами не умею, – усмехнулась Арина.

– И подтверждение Максима вас не убедит?

– А он пока ничего не подтвердил. Был занят, протирал вами ковер.

– Так, достаточно! – Аркадий резким движением отодвинул от себя тарелку с десертом и посмотрел на Максима. – Расскажи ей.

Максим развернулся к Арине и взял ее ладони в свои. Арина посмотрела на него растерянно и сердито. Неужели он собирается защищать этого ублюдка? Не важно, что он сейчас скажет, это не сможет изменить ее отношения к Аркадию. Негодяй останется негодяем.

– Я до сих пор не могу спокойно вспоминать о том дне, девочка моя. Помнишь, когда мы поехали на этот никчемный прием? Я потом не мог простить себе, что потащил тебя с собой – все эти камеры, все это внимание, я знаю, как ты относишься к журналистам.

– И все же каждый раз я оказываюсь перед этими папарацци! – воскликнула Арина, бросив короткий взгляд на Ричарда, из-за которого в свое время она оказалась на страницах всех бульварных журналов мира – в своем «голом» платье и с растерянным видом потерявшейся звезды. Технически это была не его вина, а Клариссы, и все же… Ее тут нет, а он пытался ее отравить!

– Арина, милая, – вздохнул Максим. – Я знаю, в это трудно поверить, но никто здесь не желает тебе зла. Аркадий сам позвонил мне в тот вечер, когда я уже совсем поверил, что ты решила меня бросить.

– Я никогда бы тебя не бросила! – воскликнула Арина, и боль в ее голосе отразилась на ее лице.

– Я хочу в это верить. – Максим прижал холодные ладони к своему лицу, прижал их к щекам и на секунду застыл. – Я бы этого не пережил. Слышишь?

– Это не мне, это ему нужно слушать, – прошептала Арина, презрительно глядя на Аркадия. Тот сидел молча, как восковое изваяние, как статуя Родена – с перекошенным от недовольства лицом.

– Я только что дочитал твое письмо, странное, конечно, и я ничего в нем не понял. Я не знал, что и думать. И при чем тут Ричард! – воскликнул он.

– Она писаль об меня тоже? – с удивлением спросил Ричард.

– Да, она написала, что ждет тебя в Шереметьеве. Только твой телефон уже не отвечал. А когда Аркадий позвонил, он сказал, что ты у него, представляешь, Арина? Я решил, что он и вправду украл тебя. Потому что он так и сказал – она у меня, Максим.

– Я хотел тебя успокоить, – возмутился Аркадий. – Я боялся за тебя.

– Но это прозвучало так двусмысленно, – развел руками Максим. – «Она у меня, Максим». Следующей фразой вполне могла стать «делай, что я скажу, или она умрет». Если бы ты, Аркадий, знал, что о тебе написала Арина, ты и сам бы себя начал подозревать. Ты у нее там – убийца и маньяк.

– Да! Он украл меня! – возмутилась Арина, продолжая метать невидимые огненные стрелы в сторону Аркадия. Если бы взгляд мог ранить, он был бы изрешечен. – Убийца и маньяк.

– Нет, Арина. Я не крал вас. Просто мы действовали так, чтобы исключить фактор случайности, – вкрадчиво пояснил Аркадий. – Кто знает, что еще вы могли сделать, думая, что защищаете Максима. К тому же Максим приехал к нам уже через час.

– Ты спала, девочка, и у тебя поднялась температура, – прошептал Максим и побледнел. – Да, Ричард подлил тебе снотворного в чай, но только потому, что никто не хотел, чтобы ты наделала глупостей. Ситуация слишком серьезная, а ты сама знаешь, что вполне способна наделать глупостей. И ухудшить все.

– Твой дядюшка убил Екатерину Воронкову, – бросила Арина, и ее фраза, как керосин на костер, взорвала воздух. Аркадий встал.

– Никого я не убивал, – бросил он холодно. – А вы, молодая особа, видимо, склонны делать выводы, не включая разум.

– Конечно, женщина не способна думать. Что еще сказать, а? В любом случае я вам не верю! – сказала Арина и замолчала.

– А я верю, – пробормотал Максим себе под нос. – Аркадий не мог никого убить. Вся эта история с какой-то там пропавшей девушкой… Арина, ты не должна была принимать мои рисунки близко к сердцу.

– Да? – разозлилась Арина. – Думаешь, я ошибаюсь насчет Аркадия? Как ты можешь так говорить после того, что он со мной сделал?

Она взяла было в руки стакан, но отбросила его на середину стола, вода разлилась по скатерти, но никто ничего не сделал. Аркадий дождался, пока вода выльется полностью, а затем повернулся к Арине и продолжил с того же места, словно это была светская болтовня:

– Однако согласитесь, Арина Петровна, есть большая разница между тем, чтобы припугнуть человека ради его же блага – и убить человека. Или вы не согласны?

Арина демонстративно проигнорировала его и обратилась исключительно к Максиму:

– Не уверена, что хочу все это слушать. – Она чувствовала странное оцепенение, она просто не могла возражать этому человеку, от которого исходила опасная сила, угроза. Какая-то чудовищная усталость навалилась на нее. Неужели ничего больше не будет в ее жизни нормальным?

– И все же придется. Давайте поговорим о том дне, когда я нанес вам визит. Не думайте, пожалуйста, что я пришел к вам с тем крайне неприятным разговором по собственной воле. Я приехал не потому, что вы мне неприятны или я лично хотел избавить от вас Максима. Мне такие эмоции не свойственны. – Голос дядюшки звучал сухо и четко, как голос диктора из старого радиоприемника. С легким надломом и хрипотцой, которая все же не мешала его голосу оставаться властным и сильным.

– А какие же вам свойственны? Мне кажется, на заводе, где делают таких стальных людей, как вы, эмоции не встраивают, – бросила Арина и потянулась к салфетке, чтобы занять руки.

– Вы хотите сказать, что я робот? – приподнял бровь Аркадий. – Любопытная концепция. Но это не так. Есть люди, о которых я забочусь и к которым привязан вот уже многие годы. Именно в их интересах я и действую сейчас.

– Вы имеете в виду отца Максима? – спросила Арина, прищурившись. – Он вас послал «поговорить со мной»?

– Меня прислал Коршунов, да, – подтвердил Аркадий. – Но не поговорить.

– Да мы и не говорили, – пожала плечами Арина. – Это называется – шантаж и угроза жизни. Карается какой-нибудь статьей закона, между прочим.

– Моему отцу на законы плевать, – с горечью бросил Максим. – Он хочет, чтобы я оставался вечной марионеткой в его руках. Девушка может влиять на меня больше, чем он. Кошмар! Невозможно смириться!

Аркадий замолчал, словно пытаясь собраться с мыслями. Он говорил, стараясь контролировать не только каждое произносимое им слово, но и жесты, мимику и даже такие неподвластные людям вещи, как дыхание. Наконец он поднял голову и, кивнув, продолжил.

– Это правда нечто запредельное, – повторил Аркадий. – Ты его единственный сын, и он возлагает на тебя определенные надежды. Стало быть, ты не можешь распоряжаться своей жизнью свободно.

– Вот только я считаю иначе. И если хочешь знать, я хоть сегодня готов выйти из всех дел с моим отцом.

– Уверен, что это так и есть, – грустно улыбнулся Аркадий, и Ричард тоже кивнул. – Только, боюсь, несколько поздновато для этого.

– А я так не считаю, – фыркнул Максим, бросив колючий взгляд на Ричарда. – И могу с любым разобраться.

– Думаю, именно из-за этого у нас могут быть самые большие проблемы, – недовольно покачал головой Аркадий. – От открытого противостояния с твоим отцом все станет только хуже. Это неразумно и опасно. Вы согласны со мной, Арина Петровна?

Арина оставила вопрос без ответа. Она не собиралась ни одним словом, ни даже движением брови – ни в чем соглашаться с этим человеком. В чем бы он ни попытался ее убедить. Потому что от него идет ложь, жестокость и беспринципность. Она испытала это все на себе.

– Значит, это отец Максима попросил меня припугнуть? Что ж, это у вас отлично получилось. – Арина откинулась на спинку стула и зааплодировала. Ее скудные хлопки прозвучали насмешкой в напряженной тишине комнаты. И только Максим побледнел чуть сильнее и привстал со стула. Он первым догадался, о чем попросил Аркадия Коршунов, его отец.

– Он не просил меня припугнуть вас, – Аркадий произнес это тихо, но достаточно четко, чтобы Арина расслышала. Максим отвернулся и сжал кулаки.

– Нет? – растерянно пробормотала Арина. Она попыталась встать, но оступилась и чуть не упала. Ухватилась за край стола и еще до того, как Аркадий произнес следующую фразу, почувствовала ледяной холод.

– Нет, он приказал вас убрать. Убить, чтобы быть точным. Еще точнее, организовать заказное убийство. – Аркадий говорил ровно, с той же интонацией, словно боялся, повысив голос, нажать на кнопку пускового устройства. И тогда начнется цепная реакция.

Арина отшатнулась, словно ее ударили по лицу. Она раскрывала и закрывала рот, но слова застряли где-то в глубине ее сознания. Что-то вроде «такого не может быть». Или «это же бесчеловечно». Она ощутила дикий ужас, панику, у нее затряслись руки, колени. Арина крикнула:

– Нет! – И на ее лице отразился смертельный страх, как на картине «Крик» Эдварда Мунка.

– К сожалению, да. Поэтому я и решил попробовать просто спугнуть вас, чтобы вы с Максимом расстались. Куда проще и гуманнее просто подкупить вас, разве нет? Это показалось мне самым логичным и разумным. Мне и в голову не могло прийти, что вы по-настоящему любите Максима, а он – вас.

– Это еще почему? – Арина прикусила губу. – Что странного в том, чтобы двое молодых…

– Все! – повысил голос Аркадий. – Все в этом странно! Вы не выглядите большой поклонницей жесткого секса, так же как и постоянным членом групповых вечеринок или странных театральных затей с использованием цепей и продажи живого товара или исторических реконструкций с элементами садизма. И других маленьких развлечений, которые так нравятся моему шефу Коршунову. А Максим всегда был…

– Аркадий, не надо, – вскинулся Ричард.

– Чего не надо? – Максим подался вперед, поймал взгляд Арины и больше не сводил с нее горящих глаз. Она стояла возле стола, обхватив себя руками за плечи, словно мерзла. – Говори, дядя! Договаривай, что я всегда был как две капли воды похож на своего отца. Видишь, Арина, какой у меня папочка. Теперь тебя не удивляет, почему я не спешил вас знакомить? Но только вот проблема – я такое же чудовище.

– Нет, Максим, – бросилась к нему Арина, но он отступил в сторону.

– Да! Так и есть. Так и было, пока я не встретил тебя, Арина, потому что прежде я никогда и никого не любил. Я вообще не представлял, что способен чувствовать другого человека так сильно, как будто он часть меня. Когда я тебя потерял, я чуть не умер. Я не шучу. Но это не значит, что я не похож на своего отца. Особенно в определенных моментах. – Красивое лицо Максима выразило отвращение.

– Ты не похож на своего отца, и это не имеет никакого отношения к тому, какие у тебя предпочтения в… в… – Арина запнулась и покраснела.

– Нанять кого-то, чтобы избавиться от девушки своего сына – это так по-коршуновски! – с горечью бросил Максим, игнорируя то, что сказала Арина. Он просто не хотел ничего слышать. Арина в отчаянии всплеснула руками, но неожиданно ей на помощь пришел дядюшка-дьявол.

– Да, Арина Петровна. Да, вы правды. Он не похож на своего отца. И я старый дурак, раз не видел этого. Коршунов – тоже красивая птица, и сильная, но безжалостная и питающаяся мертвечиной. Максим никогда никому не причинял зла. Напротив, Арина, он всеми способами кричал о зле, он всегда его видел. В своих снах, фотографиях, в своей любви.

Аркадий замолчал и отвернулся к темным иллюминаторам, он хотел дать время, чтобы эта девушка поняла всю серьезность их положения, но Арина не могла думать, она почти не могла дышать. Она потрясенно смотрела на его сухощавую фигуру и с изумлением пыталась допустить мысль, что Коршунов, отец Максима, отдал распоряжение ее убить. Убрать, как мусор, ненужный и лишний. Боже мой, а ведь это распоряжение еще в силе! Как она может поверить Аркадию, особенно теперь, когда она не знает, во что верить?

А кому еще ей остается верить? Только Ричарду и Аркадию. И Максиму, конечно. Его лицо свело судорогой ненависти, кулаки сжаты, и он стоит, как замерший навечно соляной столп. Сын такого отца, каково это для него?

Аркадий с трудом оторвал взгляд от стены и посмотрел на Арину. Глаза его были больными, он страдал.

– Так что… теперь я готов со всей ответственностью признать, что Максим никоим образом не пошел в отца. Я чудовищно ошибался, и его сексуальные предпочтения тут решительно ни при чем.

– Максим никогда никого не заставлял страдать, – добавила Арина.

– Да, это тоже, – согласился Аркадий каким-то странным тоном, и в глазах его плескалась… жалость? – Он никого не заставлял страдать. Чего нельзя сказать о Коршунове – он питается страданиями. Я ошибался во всем, и я ошибся в вас, Арина Петровна. Прошу вас меня простить, если не сейчас, то когда-нибудь.

– Вам нужно мое прощение? – поразилась Арина. Слезы катились по ее лицу.

– Но еще более я прошу вас дать мне вам помочь, – продолжил Аркадий выразительно.

– Он все еще хочет меня убить? Коршунов? – прошептала Арина.

– Возможно. Но дело не в этом заказе…

– Заказ? – нахмурился Максим. – Что ты мелешь?

– То, что вы случайно открыли – это может оказаться куда опасней.

– Я не понимаю, – пробормотала Арина, растерянно переглядываясь с Ричардом.

– Ваш рисунки… – тихо бросил тот.

– Что такого в моих чертовых рисунках? И в моих снах? – крикнул Максим, но Ричард и Аркадий оба молчали, словно боялись продолжить. Арина вдруг ахнула и прикрыла рот рукой.

По лицу Максима пробежала тень. Долгие, невыносимые часы, что прошли с момента, когда Арина так неожиданно и необъяснимо ушла, уехала на лимузине с его вечеринки, Максим не думал ни о чем, кроме того, как вернуть ее. И после того как Аркадий позвонил ему, он летел по Москве на спортивной машине, боясь опоздать и не увидеть ее. Боялся, что мир сошел с ума, и его дядя Аркадий, которому он с детства привык доверять куда больше, чем своему настоящему отцу, что тот вдруг предал его и решил отнять у него Арину. Боялся, потому что знал – мир полнится и живет катастрофами, горем и предательством, боялся, потому что всегда был готов к худшему.

Не в этот раз, хвала небесам.

Теперь она была рядом, и это было все, что нужно Максиму. И он ни одной минуты, черт побери, не думал ни о рисунках, сделанных больше от раздражения, чем в желании справиться с кошмарами, к которым он давно привык, ни о самих кошмарах. Зачем они все время напоминают ему о них? Да, он вспомнил сейчас, что Арина говорила в своем странном письме, что эти рисунки имеют отношение к какой-то женщине, которую, по ее словам, убил Аркадий. Абсурд.

– Что вы хотите сказать? – спросила Арина, повернувшись к Аркадию.

– На самом деле я и сам еще не знаю, что именно я хочу сказать, моя дорогая. – Голос Аркадия звучал глухо. Он запнулся, остановился и присел, чтобы выпить воды.

– Я вам не дорогая! Говорите или молчите!

– Я был бы рад молчать. Может быть, так и надо. Это все пока – только мои домыслы.

– И мои таким же, – мягко добавил Ричард.

– Да о чем вы, черт подери! – разозлился Максим.

– Вся эта история для меня сейчас – как в тумане. И знаешь, Максим, некоторым вещам лучше так и оставаться во мгле. Незачем и пытаться вытащить их на свет, разве нет?

– Что вы знаете о Екатерине Воронковой? – спросила Арина, и Максим вздрогнул, словно совершенно не ожидал услышать это имя снова.

– Да кто она такая? Воронкова? Та самая Воронкова?

Аркадий медленно допил холодную воду из своего стакана и повернулся, но не к Максиму, а к Арине:

– Я могу сказать вам, Арина Петровна, только то, что я не убивал Екатерину Воронкову. И никогда ее не видел. И я понятия не имею, как и почему эта женщина, – да, Максим, речь идет о дочери Александра Воронкова, делового партнера твоего отца… Так вот, я не знаю, как и почему она появилась в твоих снах. Но то, что ты рисуешь ее, видишь именно ее во сне каждую ночь… Это может означать…

Аркадий не закончил фразу, но уже больше ничего и не надо было говорить.

Конечно, это может означать одно – и именно об этом ему писала Арина. Она ошиблась только в убийце, но не в убийстве. Это не Аркадий, а его отец убил женщину по имени Екатерина, и он, Максим, каким-то образом присутствовал при этом. Это его отец разрубил ее тело на куски, это он – то чудовище с ледяными глазами и острым когтем, разрывающим Максиму сердце.

Красные вспышки, головы, руки, потоки крови и ледяные глаза его персонального монстра. Все они теперь вырвались из-под контроля, и где бы Максим ни уснул, на кровати, или на полу, или в холодном подвале, или под мостом, или в самом дорогом номере самого фешенебельного отеля мира, ему не скрыться от своих монстров. Он может больше не уснуть ни разу, это не изменит ничего. Он – сын убийцы, разрубившего на куски дочь своего делового партнера. Чудовище – оно у него в крови. Он посмотрел на Арину с грустью.

– Прости меня, – прошептал он, отступая к выходу.

– За что? – Арина бросилась вперед, пытаясь подойти к Максиму, но он был быстрее. – Ты ни в чем не виноват.

– То, что я ни в чем не виноват, не мешает мне оставаться сыном этого монстра. Прости меня за то, что я тебя в это втянул. Если бы я только знал…

– Что? Что бы ты тогда сделал? – закричала Арина. Она попыталась взять его за руку, но он вырвался и отвернулся от нее.

– Я бы никогда не подошел к тебе, – прокричал Максим, так и не оборачиваясь. – Ты что, не слышала? Я – сын психопата и убийцы. Аркадий прав. Меня нельзя любить!

Неожиданно Максим ударил кулаком в самый центр плазменного экрана, прямо туда, где шумные потоки воды стекали с огромной скоростью вниз, разбрызгивая во все стороны мелкие капли даже не воды – тумана. Удар был такой силы, что в центре плазмы, в сердце водопада образовалась воронка с битыми, колотыми краями, а по руке Максима потекла кровь. Он резко повернулся и вышел из комнаты.

4

Самолет вошел в зону турбулентности, и стаканы на столе задрожали в своих небольших углублениях. Под потолком загорелся значок «пристегните ремни», но все проигнорировали команду. Арина чувствовала себя бесконечно старой, как Баба-яга с клюкой, и такой же бесконечно усталой, словно она тащила на себе огромный воз долгие-долгие годы. Кто сказал, что от правды всегда становится легче? Какой шутник придумал, что ложь может ранить, а правда всегда лечит. Этот глупец просто не понимал, о чем говорит.

Правда убивает.

– Вы не должны принимать это на свой счет. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. – Слова дядюшки Аркадия повисли над тарелкой с десертом.

Арина обернулась к нему – в глазах слезы, руки дрожат, а пальцы сами собой сжимаются в кулаки от злости. Только вот кого надо поколотить этими кулаками? Саму себя?

– Что вы понимаете! Вы! – вспыхнула Арина, и глаза ее сверкнули таким огнем, что сожгли бы дотла, если б только можно было материализовать это пламя. Она не хотела, отказывалась понимать, что человек, которого она так долго и так сильно ненавидела и боялась, может оказаться ее союзником и, страшно подумать, хорошим человеком. Невозможно и немыслимо, разве может хороший человек угрожать ей, может он говорить таким ледяным тоном, что чувствуешь себя грязью, самой настоящей грязью.

Он делал это ради Максима. Черт, я не хочу ничего понимать!

– Арина Петровна, вы поправьте меня, если я не прав, но по вашему лицу я вижу, что вы уже придумали, как возложить на себя вину за все, что тут происходит и может произойти. Ведь так? – И Аркадий неожиданно улыбнулся, совсем слегка, еле заметно, можно сказать, одними глазами.