В них было столько холода. Не важно, насколько широко он улыбался, улыбка не затрагивала его глаз. С первой же секунды, как Тарин познакомилась с Роско, он произвёл на неё с волчицей неприятное впечатление, и всё же, казалось, больше никто не ощущал в нём… неправильность.

– Ты почти ничего не съела, – прошептал Роско ей на ухо.

Она не удостоила его ответом. Тарин представить себе не могла, как он мог ожидать, что у неё будет аппетит.

– Если ты закончила, мы могли бы прогуляться. Только вдвоём.

Тарин медленно повернула голову и посмотрела на Роско с выражением "Ты, должно быть, шутишь". Проигнорировав его усмешку, она продолжила ковыряться вилкой в еде.

– Могла бы приложить немножко усилий и поговорить со мной. Я проделал весь этот путь ради того, чтобы с тобой увидеться.

В таком случае, разве он не дурак.

– Знаешь, если между тобой и отцом отношения дошли до предела, можем уговорить его, чтобы ты несколько дней пожила у меня.

Неужели в какой-то момент она показалась ему излишне наивной?

Роско вздохнул.

– Да ладно, Тарин, ты не можешь сказать, что не хочешь хоть на какое-то время вырваться отсюда. Ты могла бы увидеть место, в котором будешь жить, познакомиться с волками моей стаи. Скоро ты станешь их альфа-самкой. Разве ты не хочешь узнать их?

Нет, ни грамма. И она не собирается становиться их альфа-самкой.

– Они очень хотят с тобой встретиться. Через несколько дней я поеду в Австралию. Можешь поехать со мной.

– А есть возможность, что ты сядешь на кактус или что-то подобное? – Роско улыбнулся. Что с этим парнем не так? Он обнял её за шею собственническим жестом, ошеломив Тарин.

Она в ярости вскочила на ноги и выдернула из-под него стул. Тарин зарычала на распластанного на полу Роско.

– Никогда не смей так ко мне прикасаться! Я тебе не принадлежу, и никогда принадлежать не буду!

Усугубляло ситуацию то, что он улыбнулся. Роско хотел, чтобы она потеряла контроль. Он получал удовольствие от того, что мог вывести её из себя.

Матерясь на чём свет стоит, она вылетела из столовой, игнорируя удивлённые возгласы, бормотания и крики своего отца. Она продолжала идти до тех пор, пока не оказалась на улице.

Прохладный вечерний воздух походил на успокаивающую ласку – как раз то, что Тарин нужно. Она несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоить не столько свой гнев, сколько гнев волчицы, которая бушевала от того, что мужчина так пособственнически её обнял.

Несколько минут спустя она услышала приближающиеся шаги и уловила запах Роско. Он вздохнул и остановился в нескольких шагах позади неё.

– Тарин, пора прекратить бороться со мной. Думаю, мы уже выяснили, кто из нас лидер.

Сжав руки в кулаки, она медленно развернулась.

– Всё, что ты доказал, укусив меня – это то, что ты можешь физически меня одолеть и что у тебя острые зубы, а я доказала, что могу причинить серьёзную боль твоим яйцам, если ты пристанешь ко мне. Ничто из этого не имеет отношения к главенству.

– Тебе, наверное, будет интересно узнать, что мы с твоим отцом договорились о брачной церемонии, которая состоится в следующее полнолуние, а это через неделю.

У Тарин отпала челюсть.

– Знаешь, понять не могу: то ли у тебя избирательный слух, то ли ты вообще ничего не слышишь из того, что я говорю. Я не выйду за тебя. Более того, я бы предпочла сесть голым задом на дикобраза, чем быть тебе парой.

Роско пожал плечами.

– Я тебя уже отметил.

– Я не принимаю эту метку.

– Твой отец принимает.

Тарин недоверчиво покачала головой. До неё дошло, что злость на этого волка ни к чему не приведёт. Может, стоит попытаться быть дипломатичнее?

– Зачем тебе всё это? Я тебе даже не нравлюсь, так зачем нам этот брак?

– Ты мне нравишься.

– Если хочешь союза с Лэнсом, я уверена, ты сможешь его получить, не создавая со мной пару.

Роско с любопытством посмотрел на неё.

– Ты и в самом деле не видишь свою истинную значимость? Сначала я не был уверен, что ты не играешь.

– Тебе не нужен целитель для стаи, у тебя он уже есть.

Роско скрестил руки на груди.

– Я не говорю о твоей ценности как целительницы стаи; я говорю о твоей значимости как личности, женщины. Ты очень красивая, чувственная и забавная женщина. Бесхитростная. От тебя исходит столько альфа-вибраций, как и от любой альфа-самки, вне зависимости латентна она или нет. А что касается твоей железной воли… Никогда не думал, что встречу кого-то упрямее себя.

Итак, он осознал, что она упрямее, но они всё равно продолжают этот спор? В этом нет логики.

– Послушай, ты и я… между нами нет ничего общего, мы совершенно несовместимы. Тебе нужна милая покорная женщина, которая станет говорить и делать то, что ты скажешь, и в должное время стонать в спальне. Я… я же просто собираюсь тебя бесить.

– Ты права, Тарин, я люблю покорных женщин. И ты именно такой будешь после свадьбы.

Она могла сказать, что он на самом деле в это верил.

– Ты, должно быть, обкурился.

Роско засмеялся.

– Бредишь в этой ситуации ты, Тарин.

– Я никогда не выйду за тебя. Никогда.

Роско бросил на неё сочувствующий взгляд.

– Печально, что ты всерьёз думаешь, что выиграешь эту битву.

– Печально, что ты вообще начал эту битву. Почему ты хочешь меня, хотя знаешь, что я тебя не хочу? Зачем тебе я, если ты знаешь, что я буду сопротивляться тебе во всём? – Роско холодно улыбнулся ей, и тут всё встало на свои места. – Ты хочешь меня не просто, а вопреки всем обстоятельствам. Ты получаешь удовольствие, насилуя женщин.

– Нет, никакого принуждения. Я не насильник. Мне нравятся возражения, я люблю всё контролировать. Власть меня опьяняет. Насколько велика власть обладать тем, кто тебя не хочет, тем, чью волю, ты можешь сминать крупица за крупицей до тех пор, пока смелая, самостоятельная, независимая личность не превращается в того, кто тебе полностью покорился?

Прошло несколько секунд, прежде чем Тарин смогла заговорить.

– Ты больной.

Роско покачал головой.

– Может сейчас я кажусь тебе таким, но просто задумайся, Тарин. Через год ты будешь желать ублажать меня любым способом, каким я захочу.

– Никогда, – отрезала она.

– Мне не понадобится принуждать тебя. Ты будешь жаждать моего главенства и руководства. Жду с нетерпением, когда ты переедешь ко мне. Тогда мы начнём обучение.

– Больной, шизофреничный самоубийца – вот ты кто.

– Самоубийца? – удивлённо переспросил Роско.

– Да я скорее убью тебя, чем позволю прикоснуться к себе.

– И ты действительно попытаешься, да? Даже если это поставит под угрозу твою жизнь.

– Став твоей парой, я в любом случае буду практически мертва, – выплюнула слова Тарин. – Быть твоей рабыней – это не жизнь.

– Не думаю, что встречал когда-нибудь женщину, которая бы противилась идее о подчинении сильнее тебя.

– Мне противна мысль о подчинении тебе.

Его жуткая улыбка стала шире.

– И от этого мне становится ещё приятнее.

Ох, а он просто больной на всю голову.

– Этому не бывать.

– Я напомню тебе об этом разговоре через год. Будет интересно, что ты тогда на это скажешь. – На этом Роско неспешно зашагал к дому, оставив Тарин стоять там с открытым от изумления ртом.

Внезапно, мысль о том, чтобы испытать удачу, прямо сейчас упаковав сумку и покинув стаю, чтобы стать волчицей-одиночкой, показалась Тарин стоящей риска.

"Четыре дня, а затем я встречусь с Треем", – напомнила она себе. Через четыре дня она сможет освободиться от отца. Более того, этот извращенец Роско ни за что к ней не подберётся.

Как будто отец или Роско, а может оба, заподозрили о её возможности побега, тем же вечером было решено, что её местонахождение с этого дня вплоть до церемонии соединения будет контролироваться двадцать четыре часа в сутки.

Если Тарин была дома, то один из охранников отца сопровождал её по владениям стаи. Если по какой-то причине ей приходилось покидать территорию стаи, её сопровождали двое охранников. Для защиты, именно так они это называли. Ага, конечно.

После всего одного дня присмотра и сопровождения Тарин была более чем раздражена. Она превратилась в бомбу замедленного действия.

Тарин не могла расслабиться, даже помня о соглашении с Треем. По-прежнему оставалась возможность, что всё сорвётся, и ей требовался запасной план.

Из-за постоянного наблюдения у неё не было возможности пробраться в кабинет отца, чтобы отыскать адрес и телефон дяди – даже если ей не придётся просить у него убежища, Тарин всё равно надеялась с ним связаться.

В конце концов, ей удалось заполучить контакты, но мобильник дяди был отключен. Да пошло всё!

Если план Трея провалится, Тарин готова отправиться по адресу дяди и просить у его альфы убежища.

Может, если альфа той стаи хорошо относится к её дяди, то сжалится и над ней. Может, удастся убедить его не передавать её в руки отца или Роско. Ведь, правда, что ей ещё оставалось делать?

Зная, что вне зависимости от того, что произойдёт, она сюда больше не вернётся, Тарин собрала большой вещевой мешок, закинув туда одежду, паспорт и несколько личных вещичек, планируя тайком закинуть его в машину перед вечером пятницы.

В отличие от остальных волков, она всегда ездила в клуб на своей машине, оставаясь на связи на случай, если кому-то из стаи потребуется помощь целительницы.

У Тарин было немного вещей, поэтому не составило труда взять только самое необходимое.

Отец запретил ей устроиться на настоящую оплачиваемую работу, желая, чтобы у стаи всегда был под рукой целитель.

Немногочисленные разы, когда она могла себе что-то купить, бывали тогда, когда отец давал ей немного денег, а такое случалось нечасто.

Одну вещь, которую она узнала от матери – важность экономии денег, поэтому, хоть что-то она могла взять с собой.

Проблема состояла в том, как незаметно перетащить мешок в машину, находясь под неусыпным контролем охранника. Тарин решила, что единственный шанс хоть чуточку отвлечь Перри – показаться ему самой скучной личностью, какую можно вообразить.

Конечно же, этого не достаточно, так как Тарин намеревалась сбежать. Она заверила всех, что находилась в гневе, но утратила желание бороться, надеясь сойти за того, кто смирился со своей судьбой. Да-да, именно так она и сделала.

Через два дня Перри стал менее бдительным, и она уличила момент, чтобы спрятать вещевой мешок в багажник машины.

Затем Тарин сосредоточилась на том, что будет делать, если Трей не объявится в клубе. Она понимала, что поедет к дяде, но пока не продумала, как сделать подобное под таким наблюдением.

Тарин решила, что лучший вариант – затеряться в толпе. Если ей удастся смыться из клуба, пока охранники отца будут внутри, то, возможно, у неё будет шанс уехать. У неё должен быть шанс. Она не может соединиться с таким психом, как Роско.

Наконец настало утро пятницы. Казалось, эти четыре дня тянулись как две недели. Тарин помнила, что Трей говорил не делать того, что выходит за рамки её обычного поведения, но она должна была кое-что сделать, прежде чем покинуть дом.

Обычно Тарин посещала могилы мамы и Джои каждое воскресенье, но Перри, казалось, не проявил подозрения к смене графика. Он удивился, но не более.

Хотя оставался шанс, что он мог заподозрить что-то позже, Тарин не могла уехать, не сделав этого.

Сначала она отправилась на могилу мамы, и как обычно провела несколько минут за уборкой, заменяя увядшие цветы на свежие.

Про себя Тарин извинялась перед мамой за то, что это последний её визит сюда, за то, что не смогла наладить с отцом нежные взаимоотношения, как та хотела.

Когда Тарин прибиралась на могиле Джои, глаза заволокло слезами. Закончив, она села напротив и про себя заговорила.

"Привет, Джои. Не знаю, сколько вам там, ребята, наверху известно о происходящем здесь, но какое-то странное дерьмо здесь творится. Помнишь, в прошлый раз я рассказывала тебе о том ублюдке альфе, с которым отец хочет, чтобы я соединилась? Оказывается, он ещё и огромный сукин сын, а отца это даже не беспокоит. Есть ещё один альфа, который предложил мне сделку, избавляющую меня от этого брака, но она подразумевает брак с ним. Это будет не настоящее соединение. Просто ему нужен союз с моим отцом, поэтому брак будет на временной основе. Дело в том… что мне нужно заставить всех поверить, что именно он – моя истинная пара, а это значит сказать им, что ты ею никогда не был. И мне жаль, так чертовски жаль, что у меня нет иного выхода. Люди говорят, что мне стоило бы жалеть, что я повстречалась с тобой. Что если бы знала, что ты так рано умрёшь, то не пожелала бы этой встречи. Но я не жалею об этом, ты же это знаешь. Никогда не жалела об этом. Может, мы и не были соединены, но между нами была связь. Прости, но сегодня я здесь в последний раз. Отец не позволит мне вернуться после того, что я собираюсь вытворить. Но можешь поспорить на собственную задницу, иногда я по-прежнему буду разговаривать с тобой. Я найду реку, похожую на ту, в которой плескались мы, сяду на берегу и буду с тобой разговаривать. А тебе лучше меня слушать, Джозеф Уинтерс, потому что у тебя всегда была привычка отключаться, считая, что я слишком много говорю. Ты, наверное, и сейчас уже меня не слушаешь. Ладно, справедливости ради стоит сказать, что я болтушка".

Тарин встала, утёрла слезы со щёк и сказала то, что говорила каждый раз перед уходом: "Скучаю и люблю".

А затем она с тяжёлым сердцем развернулась и отправилась в дом стаи. И было так больно, так чертовски больно знать, что она никогда сюда не вернётся, будто с каждым шагом грудь сдавливали всё сильнее.

– Он был хорошим парнем, – произнёс Перри.

– Да.

– Ты же понимаешь, что он не был бы против твоего соединения с Роско. Джои не хотел бы, чтобы ты прожила жизнь в одиночестве. А Роско неплохой парень.

Решив, что не стоит спорить с Перри, дабы не привести к тому, что он ещё внимательней станет за ней присматривать, Тарин продолжила свой спектакль "я злюсь, но смирилась с судьбой".

Осознание того, что она никогда не увидит могилы двух самых важных для неё родных, заставило бы Тарин провести несколько последующих часов в мрачном настроении, если бы не фантастические новости отца.

Завтра утром для очередного визита должен был приехать Роско. Это, как ничто другое, привело мысли Тарин в порядок.

Это не только напомнило ей, почему она собирается сделать намеченное, но и помогло отбросить в сторону вину – вину, которая усиливалась тем, как реагировали на Трея тело Тарин и волчица.

Не то чтобы раньше она не хотела парня, но никогда желание не было столь велико.

Если бы Тарин встретилась с Треем при других обстоятельствах, то, вероятно, быстро и далеко бежала бы от такого соблазна.

Так как она часто говорила, что у неё будет одна на всю жизнь пара, что бы ни происходило с этим парнем, она не собиралась забирать слова назад.

Хотя она жаждала безопасности, защиты и той связи, которая бывает только между истинными половинками единого целого, эти мысли заставляли её ненавидеть себя, потому что Тарин чувствовала, словно предаёт Джои.

Часть неё понимала, что это не тот случай, но это не меняло того, что она чувствовала. Если ей даже нравился парень, инстинкт подсказывал держаться от него чертовски дальше.

Вот в этом-то и заключалась проблема с Треем. Тарин не сможет держаться от него на расстоянии. Не только потому что им надо проводить время вместе, чтобы доказать всем истинность их союза, но и потому что они действительно будут парой.

И не важно, что вместе их свела не любовь и даже не желание соединения. В тот момент, как Трей оставит на ней свою метку и Тарин примет его, они будут считаться парой, и их волкам будет очень сложно сохранять физическую дистанцию.

Тарин была довольно уверена, что ей не составит труда сохранять между ними эмоциональный барьер, потому что ни она, ни Трей не хотели запечатляться друг с другом.

И всё же, мысль о том, чтобы быть рядом с тем, кто может воспламенить её тело одним только взглядом, как минимум смущала. И не помогало то, что её волчица имела к нему слабость.

Решив, что Трею важно знать эту информацию, около полудня Тарин отправила ему сообщение, в котором предупредила, что за ней следит отец.

В итоге, заявление на неё прав может пройти лучше, если охранники Трея будут знать, что, возможно, им придётся отвлечь или сразиться с двумя охранниками её отца.

В половине девятого вечера Шайя и Калеб наконец-то постучали в дверь её спальни.

Они с детства были лучшими друзьями. Джои был лидером их маленькой группы, и его смерть сильно отразилась на каждом из них.

Эти два человечка видели, как тяжело Тарин переживала смерть Джои. Они помнили, как он её защищал и каким властным был по отношению к ней. Поэтому будет очень трудно убедить их в том, что Трей – её настоящая пара.

Чёрт, возможно Тарин вообще не сможет их в этом убедить. Она будет чувствовать вину из-за того, что будет врать, предавая их дружбу.

Либо прокатит их афера с Треем, либо ей придётся вступить в брак с Роско.

– Готова ехать? – спросил Калеб, поправляя воротничок рубашки.

– Да, – ответила Тарин.

– Эй, великолепно выглядишь, – отметила Шайя обычным легкомысленным тоном, оценив шёлковое, цвета синего сапфира платье Тарин и подходящие к нему туфли на шпильках.

Калеб кивнул в знак согласия.

– Не уверен, что Роско понравится, что ты выходишь в таком виде без него, чтобы он мог отгонять от тебя других волков. – Когда они спускались по ступенькам, Калеб добавил: – До сих пор не могу поверить в то, как ты за ужином поставила его на место.

Шайя пожала плечами.

– А мне показалось, что Роско это даже понравилось. Именно этого он должен был ожидать, если выбрал себе в пару доминантную самку.

– Тарин, я хотел спросить, – начал Калеб, – ты серьёзно не хочешь его себе в пару или это просто поведение доминирующей самки? Мужчины действительно клюют на это?

Решив, что лучше не начинать говорить о том, как сильно она не переваривает Роско, прямо перед тем, как собирается наткнуться на "истинную" половинку, Тарин прикусила губу.

– Это наш способ проверить, достоин ли мужчина стать второй половинкой. – Это не ложь.

Альфа-самка не подчинялась мужчинам, не доказавшим своё превосходство. Только в этом случае условие было неприменимо, потому что Тарин никогда не рассматривала Роско в качестве супруга.

– О, мне кажется, что Роско, определённо, достойный кандидат, – сказала Шайя с ухмылкой. – Я бы им занялась.

Тарин с улыбкой закатила глаза.

– Существует не так много мужчин, которыми ты бы не занялась.

Шайя, признавая утверждение, кивнула головой, встряхнув короткими каштановыми волосами.

Она ещё много болтала о мужчинах, которыми с удовольствием занялась, пока Тарин везла их в клуб оборотней на своём Хундай Туссан.

Калеб критиковал всех, кого Шайя называла, просто чтобы её позлить. Тарин смеялась и говорила, когда должна была, но в основном концентрировалась на том, чтобы сохранять спокойствие себя и своей волчицы. Но как сохранять спокойствие, когда нервы на пределе?

Когда Тарин подъехала к "Пульсу" и припарковалась, телохранители отца припарковались за два места позади неё.

Тарин в буквальном смысле молилась о том, чтобы они последовали за ней в клуб. Если придётся прибегнуть к плану Б, то она точно не сможет улизнуть на своей машине, если охранники останутся снаружи. Она облегчённо выдохнула, когда они последовали за ней на некотором расстоянии.

Войдя в "Пульс", Тарин нервно вздохнула.