Прогулки по Парижу с Борисом Носиком. Книга 1: Левый берег и острова
Борис Носик


Этот удивительный путеводитель по великому древнему городу написал большой знаток Франции и Парижа Борис Михайлович Носик (1931—2015). Тонкий прозаик, летописец русской эмиграции во Франции, автор жизнеописаний А. Ахматовой, А. Модильяни, В. Набокова, переводчик английских и американских классиков, Борис Михайлович прожил в Париже не один десяток лет, полюбил этот город, его ни с чем не сравнимый дух, изучил его историю. Читатель увидит Париж д’Артаньяна и комиссара Мегрэ, Эрнеста Хемингуэя и Оноре де Бальзака, Жоржа Брассанса, Ференца Листа, великих художников и поэтов, город, ставший второй родиной для нескольких поколений русских эмигрантов, и вместе с Борисом Носиком проследит его историю со времен римских легионеров до наших дней.Вдохновленные авторской похвалой пешему хождению, мы начнем прогулку с острова Сите, собора Парижской Богоматери, тихого острова Сен-Луи, по следам римских легионеров, окажемся в Латинском квартале, пройдем по улочке Кота-рыболова, увидим Париж Д’Артаньяна, Люксембургский сад, квартал Сен-Жермен, улицу Дофины, левый берег Бальзака, улицу Принца Конде, «Большие кафе» левого берега, где приятно чайку попить, побеседовать… Покружим по улочкам вокруг Монпарнаса, заглянем в овеянный легендами «Улей», где родилась Парижская школа живописи. Спустимся по веселой улице Муфтар, пройдем по местам Хемингуэя, по Парижу мансард и комнатушек. Далее – к Дому инвалидов, Музею Орсэ, и в конце – прогулка по берегу Сены, которая, по словам Превера, «впадает в Париж»





Прогулки по Парижу с Борисом Носиком. Книга 1. Левый берег и острова





Информация от издательства


Носик Б.

Прогулки по Парижу с Борисом Носиком. Книга 1: Левый берег и острова / Борис Носик. – Москва: Текст, 2017.

ISBN 978-5-7516-1450-8

Этот удивительный путеводитель по великому древнему городу написал большой знаток Франции и Парижа Борис Михайлович Носик (1931–2015). Тонкий прозаик, летописец русской эмиграции во Франции, автор жизнеописаний А. Ахматовой, А. Модильяни, В. Набокова, переводчик английских и американских классиков, Борис Михайлович прожил в Париже не один десяток лет, полюбил этот город, его ни с чем не сравнимый дух, изучил его историю. Читатель увидит Париж д’Артаньяна и комиссара Мегрэ, Эрнеста Хемингуэя и Оноре де Бальзака, Жоржа Брассанса, Ференца Листа, великих художников и поэтов, город, ставший второй родиной для нескольких поколений русских эмигрантов, и вместе с Борисом Носиком проследит его историю со времен римских легионеров до наших дней. Вдохновленные авторской похвалой пешему хождению, мы начнем прогулку с острова Сите, собора Парижской Богоматери, тихого острова Сен-Луи, по следам римских легионеров, окажемся в Латинском квартале, пройдем по улочке Кота-рыболова, увидим Париж Д’Артаньяна, Люксембургский сад, квартал Сен-Жермен, улицу Дофины, левый берег Бальзака, улицу Принца Конде, «Большие кафе» левого берега, где приятно чайку попить, побеседовать… Покружим по улочкам вокруг Монпарнаса, заглянем в овеянный легендами «Улей», где родилась Парижская школа живописи. Спустимся по веселой улице Муфтар, пройдем по местам Хемингуэя, по Парижу мансард и комнатушек. Далее – к Дому инвалидов, Музею Орсэ, и в конце – прогулка по берегу Сены, которая, по словам Превера, «впадает в Париж».



© Борис Носик, наследники, 2017

© «Текст», 2017




Приглашение на прогулку


… Уехать в Париж,
Чудо-город Париж.
Вот, без сомненья,
Амура творенье[1 - Перевод М. Кудимова.].

    Г. Аполлинер

… Бреду сам не зная куда
Со старою книгой над Сеной,
А боль, как речная вода
С ее бесконечною сменой —
И дни мои словно года[2 - Перевод А. Гелескула.].

    Г. Аполлинер

Чаще всего в моей нынешней парижской жизни (а ее набежало уже больше трех десятилетий) мне приходится гулять по французской столице с приезжими друзьями. Гуляем, говорим о том о сем, обычно о самом Париже (который я вызываюсь показать), но и о прочем тоже. Прочим являются Франция и, конечно, Россия, страна, где я родился, учился, работал, жил, любил, порой даже женился и путешествовал долгие полвека, – моя страна. Страна, где я и сейчас печатаю книги, куда возвращаюсь – навестить сына, друзей и самые дорогие могилы на кладбище близ Кольцевой… Поэтому ничего удивительного, что и в наших прогулках по Парижу город для нас прежде всего связан с чем-нибудь русским. Это вовсе не натяжка, не «установка» или случайность. Да и звучит это в Париже вполне естественно: Париж, он космополит, со всем миром связан, а с русским-то далеко не в последнюю очередь.

Доводилось мне, конечно, бродить по этому городу и в одиночестве. «Какая это радость, что судьба меня случайно уродила пешим», – воскликнул русский поэт. Понятно, что на своих двоих за краткую нашу жизнь не всюду дотопаешь, но уж в Париже-то гулять надо только пешком. Он, во-первых, невелик, «собственно Париж»: от собора Нотр-Дам, от которого ведут счет километрам во Франции, до окружного бульвара всего-то четыре километра. К тому же он так насыщен памятниками и воспоминаниями, что, даже на велосипеде едучи, рискуешь пропустить что-нибудь важное.

Когда я набредал во время одиноких прогулок на что-нибудь меня волнующее, я досадовал, что не могу поделиться с друзьями. Впрочем, позднее и на эту неразделенность нашлось средство: меня пригласили рассказывать о парижских прогулках в русских передачах Французского международного радио (РФИ). Лет двадцать без перерыву рассказывал (под псевдонимом, изобретенным однажды В. Набоковым для однократного использования, – Василий Шишков). Потом близкое мне еще со времен переводческой моей работы московское издательство «Радуга» (я в нем публиковал переводы с английского – Ивлин Во, Бэнвил, Пинтер) помогло мне пригласить на прогулку и тех, кому ехать в Париж пока еще не на что, некогда или просто не приспело время, а заодно и тех, кто вообще предпочитает путешествовать, не выходя из дому (это и есть настоящий читатель). Ну и, конечно, тех, кто уже собрался ехать в Париж, – ищет русского гида-рассказчика. Так появилась книжка – вот она перед вами. «Лежит скучает», – как говорил Зощенко…

Недавно одна милая московская редакторша порадовала меня, сообщив, что гуляла по Люксембургскому саду с моей книжкой про Ахматову и Модильяни. Какой же автор не возрадуется, такое услышав? Хотя я, впрочем, вовсе не уверен, что можно гулять по Парижу с книжкой в руках (непременно на что-нибудь наступишь!). А вот когда почитаешь перед поездкой, то потом вспоминаешь на ходу, восхищаясь своей цепкой памятью: «Ах, бульвар Сен-Мишель, да, да… Это здесь наш агент Шварцбард убил ихнего Петлюру!.» «Ах, так это за этими гардинами муж Марины занимался шпионажем… Занавески прекрасные… Но бедная женщина! Доля ты русская…» «Это вот тут они все кофе пили? Все эмигранты? А с ними Жерар Филип? Давай и мы выпьем. Однова живем…»

Можно читать наш путеводитель и после поездки. Читаешь, вспоминаешь, все заново переживаешь – будто новая поездка, почти бесплатная: «Помнишь Латинский квартал, где везде народ, мясо, мясо, греки, греки, бутерброды ценой в половину папиной пенсии? Оказывается, туда как раз д’Артаньян и приходил к этой своей, у которой муж был никудышный…»

В поездку путеводитель надо брать с собой для вечернего чтения. В самолете делать выписки: «Улица Бюси, дом 12…»

Но все-таки, наверное, лучше читать книгу после поездки. Возникает желание снова поехать. А раз есть желание, непременно поедешь. Главное в жизни – желания, цените их, они первыми и увядают. Помните, как Хемингуэй?.. Про это, впрочем, тоже есть в моей книжке. В ней много чего есть. Хотя может кое-чего и не оказаться. Кто способен объять необъятное? А Париж, он как море…




Вот мы и в Париже… С чего начнем?


«Очарование Парижа овладевает вами внезапно, как только вы прикоснетесь к парижской земле. И овладевает навсегда. Но только в том случае, если вы знали Париж и любили его задолго до этой встречи.

Для знающего Париж по книгам, по живописи, по всей сумме знаний о нем этот город открывается сразу, как бы покрытый бронзовым отсветом его величавой истории, блеском славы и человеческого гения, обаянием любимых имен, шумом версальских парков, сумраком всегда несколько загадочного Лувра, кипением его пылких народных толп.

Человек же, ничего не знающий о Париже, воспримет его как нечто шумное, утомительное и во многом непонятное».

    К. Паустовский




Еще два слова в похвалу пешему хождению


Роясь недавно по старой московской привычке на парижском книжном развале, я обнаружил сразу три новых путеводителя по Парижу и его окрестностям для любителей пеших прогулок: «Париж пешком», «Пешком по окрестностям Парижа» и, наконец, «Зеленый пояс Иль-де-Франс». От этой находки у меня создалось впечатление, что из всех рекомендаций, содержащихся в армейском марше Руже де Лиля (он же французский национальный гимн «Марсельеза»), для потомков наиболее актуальным оказался настойчивый призыв рефрена: «Идемте, идемте…», то есть шагай, шагай! Что современные парижане и делают с большим рвением. Одни из любви к пешему хождению, другие по необходимости, третьи из нежелания окончательно отравлять воздух столицы выхлопными газами, а кроме того, торчать в пробках, а потом мучительно долго искать стоянку, четвертые, наконец, из любопытства и любви к родному городу, который, право же, достоин любви. Разумеется, пешеходные прогулки любят не одни французы. В русской поэзии, и старой и новой, та же любовь нашла достойное отражение. «В век сплошных скоропадских, роковых – слава славному братству пешехожих ступней». Это Марина Цветаева, которая исходила парижские пригороды Медон, Кламар, Ванв, до того Сен-Жиль, а до того – чешские леса под Прагой, а до того – окрестности Коктебеля и Тарусы. Марине вторил и знаменитый пешеход Пастернак, обошедший вдоль и поперек окрестности Переделкина, ныне одной из московских окраин.

Летая из Парижа в Москву и обратно, я более обычного общался с попутчиками-экскурсантами (в Париж с группой – из Парижа с группой). Разговоры с ними зачастую так огорчают меня, что я тут же, в самолете, принимаюсь чертить для них схемы пеших прогулок по Парижу. А разговаривая с теми, кто летит обратно в Москву, я часто убеждался, что большинство из них ограничились в Париже дежурной «автобусной прогулкой» по городу, а не исходили его пешком по заранее продуманным маршрутам; другие вдобавок совсем мало знали о Париже, когда отправлялись на экскурсию. А ведь, помнится, в те времена, когда выехать за рубеж было так трудно, русские, и сидя дома, поражали заезжих французов своим знанием Парижа, французской культуры, литературы, французских песен. Кстати, во французских песнях, там ведь не только про одни Елисейские Поля, там и про Большие Бульвары, и про Менильмонтан, про мосты и Сену…

Париж буквально создан для пеших прогулок. Он ведь сравнительно невелик, а на улицах его и площадях через каждые двести-триста метров вас ждет сюрприз. От северной до южной границы города можно дошагать пешком за полдня. Скажем, если идти со скоростью 5 километров в час от Городка Науки и Промышленности у заставы Ла-Вилетт на северном конце города, то до парка Монсури у его южной границы можно дойти за четыре-пять часов. И чего только вы не увидите на своем пути! И Городок Науки с новым Городком Музыки (все суперсовременное), и прекрасный холм с парком Бют де Шомон (откуда Александр I смотрел на побежденный город), и православный храм со знаменитым богословским институтом на Сергиевском подворье, и канал Сен-Мартен, и больницу Святого Людовика, и площадь Республики, и квартал Тамплиеров в удивительном районе Маре с его множеством дворцов и музеев, и набережную Сены, и остров Сен-Луи, и остров Сите с Консьержери, собором Нотр-Дам, Дворцом правосудия и Сен-Шапель, и лабиринт Латинского квартала, и гору Святой Женевьевы, и Пантеон, и многое-многое другое.

Можно пройти с запада Парижа к его восточной границе, от Булонского леса до Венсенского – мимо Эйфелевой башни и Дома Инвалидов – к Люксембургскому саду и к новой, но уже успевшей стать знаменитой (хотя, на мой взгляд, не слишком интересной) библиотеке имени Миттерана, а дальше – под сень леса, к Венсенскому замку…

Конечно, самое лучшее – еще до поездки отыскать на карте свою гостиницу и придумать для себя маршруты прогулок, короткие и длинные. Недавно моими попутчицами в самолете из Петербурга в Париж оказались две девушки – Наташа и Таня. Они рассказали, что будут жить в «Гранд-отеле Гоблен» на бульваре Сен-Марсель. Порадовавшись за поколение, которое способно заработать на «Гранд-отель» и на Париж, я начертил для них маршруты утренних, вечерних и всех прочих прогулок близ гостиницы: пятнадцатиминутной до памятника Жанне д’Арк, фонтанчика-«уолласа», до больницы Сальпетриер с ее часовней Святого Людовика, до Парка растений и Аустерлицкого вокзала. Утренней, получасовой, – до мануфактуры гобеленов, завлекшей на целый день Петра Великого, а потом и Павла I, до русской библиотеки, основанной Тургеневым, до церкви Сен-Медар, до рю Муфтар с утренним базаром, до площади Контрэскарп. Или от дома, где жил Хемингуэй (а напротив – Декарт), по улице Кардинала Лемуана, а потом по улице Хлодвига до Пантеона и горы Святой Женевьевы. Ну а если есть в запасе еще час-другой, то и вниз: от церкви Святого Этьена на Горе вниз к Сене, по лабиринту очаровательных улочек Латинского квартала – по улицам Лагранжа и Голанда к храму Святого Юлиана Бедного, к улице Бюшри, книжной лавке «Шекспир и Компания», к собору Нотр-Дам, потом по пешеходному мосту, что за собором Парижской Богоматери, на остров Святого Людовика и дальше – в квартал Маре…

Питерские девочки позвонили мне перед отъездом, благодарили за маршруты и за пеший Париж. Они были в восторге (а ведь мне доводилось встречать в самолете Париж – Москва и горько разочарованных, тех, кто Парижа в Париже не нашел).



Восторг молодых туристок меня не удивил. Я и сам после тридцати лет жизни в Париже пользуюсь любым случаем погулять по удивительным этим местам и каждый раз нахожу что-нибудь новое для себя. Да и настоящие парижане, те, кто здесь родился, получают удовольствие от пеших прогулок по родному городу. Вот что сказал корреспонденту одной из столичных газет писатель Эрик Орсена (тот самый, что работал спичрайтером у президента Миттерана, проще говоря, писал за него тексты выступлений):

«Если придется сменить профессию, я могу стать таксистом, потому что Париж знаю как свои пять пальцев. Я брожу один, без телефона, так чтобы со мной нельзя было связаться, брожу по Парижу с тех пор, как мать купила мне первую пару ботинок, которые скоро стали разношенными, как штиблеты Чарли Чаплина. Больше всего на свете меня интересует жизнь улицы. Скоро уже я обзаведусь, как Чаплин, тросточкой и котелком, чтобы прикрыть лысину. Я отношусь к типу фланеров-наблюдателей, изучающих все бесполезное. Я фланер, потому что бреду туда, куда несет меня попутный ветер… И при этом я наблюдатель… Пешая прогулка – это отличная доза кокаина, которая побуждает к размышлениям, не слишком раздражая ноздри».

Так гуляет писатель, бродивший некогда по «коридорам власти».

Солидный академик Морис Ренс гуляет по-своему:

«Я хожу пешком в Академию, потому что пешком удобнее и приятнее… Для меня гулять по столице все равно что листать книгу воспоминаний. Со временем воспоминания о добрых и плохих днях моей жизни словно прилипают к фасадам. Хорошие – к домам, окружающим Марсово поле: дома у подножия Эйфелевой башни напоминают о моем друге Поле Моране. Он там жил. Я заходил за ним, и мы гуляли вместе, беседуя. Среди дурных воспоминаний – то, как я был арестован немцами. Я вспоминаю об этом, когда прохожу мимо моей прежней квартиры на авеню Фош».

Писатель Жак Ланцман заявил, что любит гулять без плана и любит терять дорогу – что в Париже, что в Непале…

Ну а мы, которые не были в Непале и не дружили с французскими академиками? Что нам могут напомнить улицы и дома Парижа? Тоже многое… Мопассана и Бунина, д’Артаньяна и Арамиса, даму с камелиями и королеву Марго, Дюма-отца и Гюго, инспектора Мегрэ и Растиньяка, Жерара Филипа и Эдит Пиаф, Нижинского и Дягилева, возлюбленную царя Катю Долгорукую и княжну Тараканову, Тургенева и Набокова, Петлюру и Махно, Брижит Бардо и Жака Тати, Бориса Вильде и Бориса Поплавского, Ренуара-отца и Ренуара-сына, Ходасевича и Цветаеву, Достоевского и Газданова, Ван Гога и Гогена, Наполеона и его победителя царя Александра I, Жореса и Флобера… Все они жили здесь. А может, еще и живут… Город-то все тот же…




Острова на матушке-Сене





Остров Сите


В те полузабытые российские времена, когда считалось, что Землю сотворил не Господь, а кучка террористов, называвшая себя «большевиками», дети сызмальства разучивали дерзкий мегаломанский стишок: «Начинается Земля, как известно, от Кремля». Нечто подобное приходит в голову на крошечном, прелестном островке посреди Сены, в самом центре Парижа: все, мол, начиналось (а может, еще и начинается – как наша с вами пешая прогулка) здесь, на этом самом острове Сите. Нет, не Земля, конечно, и не Европа даже, но, пожалуй, Франция как государство, Париж как его столица и еще кое-что по мелочи, вроде здешних ученых споров, тюрем, городских часов, любовных драм или монаршей филантропии… Что же до города, по которому мы с вами вознамерились гулять вместе, то город уж точно пошел отсюда, да и остров ведь называется «сите», то бишь «город», «городок», «поселение», «городище», – стало быть, весь остров был городом, а весь город умещался на острове.

Еще до того, как расторопные фотографы научились снимать Париж с вертолета, и даже до того, как три островка на Сене слились с островом Сите, составив как бы его острие, нацеленное к морю, остров Сите представлялся людям, наделенным мало-мальским воображением, большим кораблем, плывущим вниз по Сене (непременно купите себе открытку-фотографию, снятую с воздуха: на ней остров то ли плывет к морю, то ли стоит меж берегов, на века пришвартованный мостами). Что принес он в мир, этот корабль?.. Походим, поглядим…

Конечно, на нынешнем острове, днем многолюдно-туристическом, а ночью пустынном, редко уже посещает столь любимое многими (автором этой книги в том числе) «островное» ощущение, а все же иногда случается… Скажем, в рождественскую ночь в соборе Парижской Богоматери или (если собор полон) на площади перед собором, где радио разносит над толпой весть о рождении Спасителя Христа, пришедшего пострадать за нас с вами… Мерно течет сухая проповедь архиепископа Парижского монсеньора Люстиже, благодушно зябнет на Папертной площади (Place du Parvis Notre-Dame) многонациональная толпа иноверцев и христиан, внимая благой вести, как тысячу, полторы тысячи лет тому назад, и никому нейдет в голову, что монсеньор-то Люстиже, он ведь тоже из крещеных евреев (как и сам Иисус Назареянин), так что можно бы и по черепу топориком (как отца Александра Меня в мирном Подмосковье), а раз нейдет в голову такое, то, может, и впрямь плывет корабль-остров по Сене в наше с вами лучшее будущее…

Ну а прошлое? И семьсот лет назад теснились тут озябшие богомольцы в рождественскую ночь. Только Папертная площадь была узенькая, дома подступали близко, и собор еще внушительней нависал над толпой…