Катя хотела, чтобы у неё тоже появился шанс.

На работе она появлялась всегда вовремя. Её стол находился почти у самого окна, и это место ей нравилось – там было светло, летом прохладно, зимой грела батарея. Из дома она принесла пару горшков с домашними цветами, поставила их на подоконнике, что сразу сделало помещение уютным. Другие риэлторы, сидящие рядом, по достоинству оценили усилия Кати – молодой, почти юный Василий, купил ей мороженное, а Никита, который был ровесником, одобрительно хмыкнул. Она знала, что нравится ему. Женщины это чувствуют.

С Никитой существовала одна проблема – он был женат и не собирался разводиться. Он несколько раз подкатывал к ней и однажды, после бурного корпоратива, они закрылись в одном из пустых кабинетов, и она позволила себе расслабиться в его компании. После этого Никита несколько раз намекал на желательность продолжения таких отношений, но ей не очень хотелось. Эти отношения были без будущего, без обязательств. Их можно было рассматривать только как служебный роман – кратковременный и необременительный, как секс по дружбе. В американском сериале про юристов она видела нечто похожее: скучное, серое, обыденное. Физические контакты вместо эмоциональных. Нет, это было не для неё.



В этот день с утра, ей позвонило несколько клиентов, присмотревших квартиры.

– Ого! – заметил удивленный Никита. – Набираешь темп?

– А чего тянуть? – вопросом на вопрос ответила Катя. – Утро надо начинать в тонусе!

Она улыбнулась, поглядела на себя в зеркальце и изъянов не нашла. Можно было приступать к работе.

– Это как в рекламе, – проговорил, не поднимая головы от компьютера, сидевший за своим столом Василий. – Главное, чтобы тонус был в тебе!

– Типа того! – легко согласилась Катя, набирая номер одного из клиентов, звонивших ей, пока она ехала в метро. Там она не смогла ему ответить – было слишком шумно.

Начинался привычный рабочий день с его хлопотами, неожиданными задачками и попытками их решить. Но особого напряжения не было. В середине лета в квартирных делах всегда был спад – люди тратили деньги на отдых, на покупку машин, на другие, менее существенные и затратные приобретения. Лето в риэлтерском бизнесе – мёртвый сезон, поэтому каждый клиент на вес золота. За него, этого клиента, приходилось бороться не только с конкурирующими фирмами, но и внутри, друг с другом.

Лето за окнами энергично шумело, врываясь в офис громкими гудками машин, необычными запахами улицы и разноголосицей толпы. Кате казалось, что горячий веселый день призывно кричит: «Нечего сидеть в комнате, все на улицу!» Подчиняясь скорее этому властному призыву, чем по необходимости, она съездила на показ двухкомнатной квартиры на «Войковской». Её клиенты – супружеская пара, решили перебраться в белокаменную. Они были уже не молоды, но амбициозны, и, наверное, связаны с нефтяными делами. Так решила Катя, ибо, кто еще может позволить себе кинуть такие деньги на столичное жилье?

Двушка по площади была чуть меньше семидесяти метров, с большим окнами на солнечную сторону, с удобной планировкой. Шум от Ленинградского шоссе в квартиру не пробивался, потому что окна хорошо обеспечивали изоляцию. Рядом работал крупный торговый центр «Метрополис» – все удобства на расстоянии вытянутой руки. Катя не сомневалась, что продаст эту квартиру и закроет сделку.

Она прошлась по улице вдоль шоссе, обдаваемая запахами пыли и бензина со стороны несущихся машин. Жаркое солнце нагрело асфальт, а текучий воздух заполнил пространство города духотой. Влажные волны окутывали её тело, покрывая испариной, но Кате было все равно. Ей нравился день, нравилось то, чем она занимается, нравилась прогулка по летней улице. Она была оптимисткой, и в этом не было ничего плохого.

У магазина с игрушками Катя остановилась. Её вдруг захотелось сделать Дениске подарок, и она выбрала игрушку-трансформер – пластмассового роботообразного монстра, внутренне удивляясь, чем такие угловатые, страшные фигурки могут увлекать детей. Во времена её детства было не так – девочка Элли, Алиса в стране чудес, казались персонажами понятными и симпатичными.

Потом она с хорошим настроением вернулась в офис, вместе с Никитой и Василием пошла на обед в ближайшее кафе. День прошел быстро и, в целом, однообразно. Такие одинаковые дни бывали у нее круглый год: офис – встреча с клиентом – снова офис. Всё стандартно, всё по одной схеме, обычный рабочий день обычного риэлтора. Вечером она возвращалась домой к маме и сыну, ехала до «Речного вокзала».



Так было и в этот раз.

Народу, как всегда в шесть часов, когда заканчивалось рабочее время почти во всех фирмах и компаниях, было много. Огромные толпы текли в разных направлениях, отодвигая в сторону одиноко идущих пассажиров, не сумевших правильно сориентироваться в людском потоке. Это походило на медленно сползающую с гор гигантскую лаву или слияние потоков быстрых могучих рек, когда попавшую меж ними ветку или бревно кружило, швыряло из стороны в сторону, пока не прибивало к берегу.

Наверное, московское метро многие не любили за это: за многолюдность, за суетность, за непрекращающийся гул разноплеменных голосов. Ведь если сидеть целый день возле горной речки и слушать грохот водопада, то неминуемо наступит усталость и притупление чувств.

Катя с трудом, двигаясь в общем потоке, втиснулась в двери подкатившего к перрону поезда метро и её тесно прижало к студентам – девчонкам и парням, весло обсуждавших что-то из своей студенческой жизни. В вагоне стояла духота, не помогали даже открытые боковые форточки вагонных окон. Она расстегнула верхнюю пуговицу блузки.

На одной из станций, она не заметила на какой, в вагон вошел молодой человек, на которого ей указала Вика. Вошел, вероятно, не то слово, которое могло бы подойти – его внесло в вагон вместе с остальными страждущими добраться до дома. Его фигура, голова, мелькали некоторое время среди других пассажиров, а затем он исчез из виду.

Но пульсирующие токи метро не давали покоя тем, кто уже ехал в вагонах – на каждой остановке в открытые двери вливались новые и новые потоки людей, словно под мощным натиском водной стихии шлюзы каналов сбрасывали излишки воды, чтобы спасти дамбу. В сущности, метро и являлось такой дамбой, не дающей захлебнуться городу в пучине транспортного коллапса.

В момент одного из таких вливаний, людской водоворот сначала закружил их, потом приблизил и, наконец, со всей силы прижал друг к другу. Катя, почувствовала себя словно в тугом коконе, завернутой в плотную пелену людских тел. Она стояла спиной к молодому человеку, не имея возможности ни отойти хотя бы на миллиметр, ни сдвинуться в сторону. Только его дыхание холодной змейкой ползло по её шее и щеке. И ей было щекотно.




Глава 3


Отправляясь домой из офиса, Максим совсем не предполагал встретиться с Катей. До этого, они ни разу не встречались вечером. Он входил в метро на одной станции, она на другой – совпадений по времени, да и месту, никогда не получалось. В многомиллионной толпе, ежедневно следующей через подземные станции, случайно встретиться друг с другом было нереально, всё равно, что найти клад на дне океана.

Поначалу Максим её не заметил. Едва он вошел, как его оттеснили к задней стенке вагона. Потом он переместился в проход между сиденьями, с усилием держась за поручни, затем его снова вытолкнули на площадку перед входом. Темно – синий костюм помялся в некоторых местах, на ботинках остались пыльные отпечатки чужой обуви, галстук съехал на бок.

«Завтра придется надеть другой костюм!» – подумал он с сожалением. Это была плата за пользование метро в час пик.

Максим особо не сопротивлялся давлению толпы, не пытался отталкиваться локтями, работать корпусом. Хотя и мог бы – не чувствовал себя слабаком, но в таких случаях, он считал, что лучше плыть по воле волн.

Так он бездумно двигался, пока очередная людская волна, вливавшаяся во входные двери, не припечатала его к девушке, стоящей к нему спиной. Её тоже сдавили, так, что она не могла двигаться. В других условиях он бы рассмеялся, весело пошутил, но в метро это обычные ситуации, какие случаются сотнями и тысячами каждое утро и вечер. Юмора тут немного, скорее сарказм по отношению к городским чиновникам и начальству метрополитена.

В ней было что-то знакомое. Однако первое время он не мог понять, откуда её знает. Запах духов? Цвет волос? Одежда? Нет, все это было не то, не напоминало ничего конкретного. Потом, совершенно случайно он увидел прозрачное отражение лица девушки в дверном стекле и узнал в ней Катю. В глубине души он не удивился такому совпадению, поскольку читал: если часто думать о человеке, тот обязательно появится, возникнет при тех или иных обстоятельствах. Он, Максим, часто думал о Кате и вот, пожалуйста! Она наяву, собственной персоной.

«Если наклониться и прошептать ей на ухо что-то смешное, – начал фантазировал он, – она рассмеётся, мы познакомимся, и я попрошу её телефон». Или, он представил, как наклоняется, и, поскольку руки прижаты, губами отодвигает её волосы, целует маленькое ухо, медленно ведет губами вниз, по её шее. Правда, в этом случае есть риск получить по физиономии – девушки иногда бывают вёрткими, хотя руки у Кати и зажаты.

Но ничего из того, о чем он думал, что нафантазировал, стоя здесь, в тесном душном вагоне, Максим не сделал. Так они ехали какое – то время не в силах оторваться друг от друга, не двигаясь, не поворачивая головы. Только людское море иногда покачивало их.

После «Войковской» стало свободней – часть пассажиров вышла, а новые не подсаживались. Максим и Катя разошлись в разные стороны, но не далеко. Когда освободилось место, девушка присела, достала из сумочки книгу, однако не открыла её, а впервые посмотрела в сторону Максима внимательным взглядом. Этот взгляд больших голубых глаз – он, наконец, их рассмотрел – это повисшее между ними ожидание, недосказанность, родили в его голове массу мыслей.

С чувством определенного самодовольства он подумал, что его усилия, наконец, были потрачены не зря. Всё-таки она заметила и теперь глядит на него, Максима, а не в книгу или по сторонам.

В её взгляде он не видел той неприязни, того внутреннего отторжения, каким стараются оттолкнуть навязчивого поклонника, перешедшего границы приличия. Это был любопытный взгляд, скорее благожелательный. Девушки от природы любопытны, вспомнилась ему избитая истина и этим любопытством можно воспользоваться. По крайней мере, так советовали пикаперы.

Он отвел от неё взгляд, продолжая чувствовать, что она его разглядывает.

По своей натуре Максим был эгоцентристом, человеком довольно равнодушным к другим. Его мало что трогало, брало за живое. Девушки вызывали у него чисто спортивный интерес – ими можно было хвастаться перед приятелями. Если среди них попадались знакомые, которых все знали, можно было цинично обсудить их физиологические особенности, посмеяться при этом с чувством собственного превосходства – вот, мол, какие они слабые, эти девки, не то, что мы – мачо.

Друг Максима, коммерческий директор сети Стас Гусаров, был для него примером в таких делах. Тот менял девчонок, как рубашки, каждое утро, надевая свежую и, что самое интересное, не испытывал пресыщения. Стас, с гримасой скучающего плейбоя, обычно ему говорил: «чувак, вокруг нас стада тёлок, а мы с тобой пастухи».

Гусаров вообще очень большое внимание уделял сексу, пожалуй, чрезмерное. Он считал, что сексом можно решить все проблемы, вызваны ли они плотью или духом. В этом смысле, веру в силу секса он приравнивал к любой мировой религии, будь то христианство или буддизм.

– Прикинь, Макс, – говорил он, хитро подмигивая, – создадим с тобой новую церковь – церковь секса. Будем сексианами или сексианцами. Я буду папой, а тебя назначу епископом или кардиналом.

– Да ладно! – смеялся Максим. – А почему ты папа, а не я?

– У меня больше харизма, брат!

– В смысле харя?

– Нет, я о другом. Поэтому я вне конкуренции.

– А пипл? Где ты их возьмешь? Или вся церковь будет только из нас двоих?

– Не парься! Овец я тебе найду и заблудших, и всяких. Смотришь ТиВи? Там только о сексе и говорят или показывают, что однохренственно. Считай, что они создают нашу клиентскую, тьфу, прихожанскую базу. Сечешь?

Этот разговор, хоть и в шутливой форме, вполне соответствовал взглядам Максима на отношения между мужчиной и женщиной, в которых отсутствовал даже намек на любовь. А взгляды эти были не беспочвенны и базировались в основном на личном опыте.

Ему встречались разные девицы – замужние и одинокие, с детьми и без. Среди них было достаточное количество отвязных представительниц слабого пола, проводящих время в бесконечных тусовках или зажигающих ночи напролет на танцполах. Они искрились весельем, поражали неустанным задором, подпитываемым легкими наркотиками и энергетическими напитками, они шипели и лопались, как пузырьки шампанского – такие же легкие и пустые. После секса с ними не оставалось никаких воспоминаний и эмоций, словно сходил в супермаркет за обязательными покупками, которые всё равно пришлось бы покупать, как, например, за натуральным йогуртом или фруктами.

Еще встречались откровенные хищницы, вышедшие на охоту за богатыми кошельками. Эти выглядели раскованно, но не привлекали к себе излишнего внимания. Они были достаточно умны, чтобы отдаваться с определенными условиями и получать от богатых любовников всевозможные выгоды.

С Катей Максим поначалу хотел поступить так же, как и с прочими – познакомиться и переспать. Он не желал особо вдаваться в подробности, тратить время на изучение её характера, привычек, взглядов, только для того, чтобы выяснить к какому типу девушек её отнести – тупых тусовщиц или хищниц. Он и без того мог найти ей соответствующее место в своей коллекции отвергнутых и бывших. Единственное препятствие состояло в том, что он испытывал к ней чувства, некую, неявно выраженную симпатию. В случае с Катей его броня равнодушия была уязвлена, получила брешь в нескольких местах, подобно кораблю, подвергшемуся торпедной атаке. Он вдруг почувствовал слабость и неуверенность, чего никогда с ним не было.

Эти мысли занимали Максима, пока он ехал от одной остановки до другой, изредка поглядывая в сторону девушки. Та уже не смотрела на него, опустила голову вниз, спокойно читая книгу, лежащую на коленях.

Тем не менее, когда поезд, завизжав тормозами, прибыл на конечную остановку, Максим принял решение не торопить события. Он не стал задерживаться и изыскивать предлог, чтобы завязать знакомство. Всё должно состояться само собой.




Глава 4


Метро Москвы – это целый город, раскинувшийся в подземелье на сотни километров. Город со своей жизнью, своими нравами и правилами. Здесь так же, как и наверху, люди передвигаются, общаются, назначают свидания. В многочисленных киосках можно купить еду.

Подземный город достаточно демократичен, потому что нет установленного дресс-кода. Сюда можно войти в строгом деловом костюме, а можно в свитере и джинсах. Здесь всегда одно и то же время года. Здесь спят в вагонах – этих временных пристанищах подземных путешественников. Здесь влюбляются.

В этом городе есть свои магазины и своя полиция, свои памятники и своя архитектура, где сталинская роскошь отделки соседствует с минимализмом современной эпохи. Этот город бурлит и кипит в часы пик и затихает, когда стрелки часов спешат к полуночи.

Но он никогда не спит.

Даже будучи покинутым его временными жителями, он продолжает давать приют многочисленным рабочим, сотрудникам метро, полиции. Он, этот город, отличается от своего надземного брата, только одним – отсутствием кладбищ. Здесь нет мест захоронений, колумбариев, крестов, здесь нет ничего такого, что напоминало бы о бренности жизни.

И потому подземный город вечно молод.



Приехав в Москву из провинции, Максим всегда пользовался метро. Ему нравились звуки подземки: шумный гомон толпы, гул подъезжавших и отъезжавших составов, шуршание эскалаторов, приглушенные запахи железа и резины. Поскольку метро он считал одним из сопутствующих признаков большого города, его неотъемлемой частью, то и относился к нему соответствующе – как к необходимому и обязательному атрибуту, не самому комфортному, но одному из самых удобных.

После совместного возвращения домой, несколько дней Максим не встречал Катю в метро. Он предположил, что она ушла в отпуск – поехала на пляжи Турции или Египта и греется у моря. Сам он летал на Кубу зимой, с девушкой, с которой после поездки порвал отношения. Отдохнул тогда замечательно, загорел, а сейчас он невольно позавидовал Кате. Но она могла и заболеть. В августе в Москве вдруг распространилась какая – то инфекция – все чихали, кашляли и Максим тоже чувствовал легкое недомогание.

В отличие от риэлтерского бизнеса, продажи машин в летние месяцы шли хорошо. Максим проехал в центр, как всегда тронув нос собаки на «Площади революции», а затем доехал до другой станции, откуда прошел в офис фирмы, находящейся в десяти минутах ходьбы от метро.

Стас Гусаров сидел у себя. Сквозь матовые стеклянные двери был виден его силуэт. Их коммерческий директор обычно приходил рано, но и уходил тоже рано. Правда, уходил он не домой – занимался поездками по точкам, проверял работу сотрудников автосалонов.

Вообще—то это был функционал Максима, он был исполнительным директором, следил за порядком и бесперебойной работой салонов. За Гусаровым были контракты на закупку авто у производителей, заключение договоров на официальное представительство. Именно благодаря ему они стали официальными дилерами таких известных заводов, как «Мерседес», «Вольво», «Опель», «Форд». И Максим это ценил. Хозяева бизнеса – семья армянских предпринимателей, тоже были довольны.

– Привет, Макс! – Гусаров, услышав, что пришел Максим, выглянул из-за двери, – смотрел вчера футбол? Наши опять слили игру. И кому? Какой-то Андорре!

Лицо Гусарова с рыжими ресницами и бровями было очень похоже на лицо известного немецкого теннисиста Бориса Беккера. Только заметно круглее. Оно было подвижным, выразительным. Когда Стас описывал важное событие, которого был очевидцем, его брови удивленно вздымались вверх или хмурились, рот и глаза широко раскрывались. Бывало, возбужденный, он энергично размахивал руками, пританцовывал, иногда подталкивал собеседника в плечо или бок, если чувствовал, что внимание того ослабевает. Сейчас, говоря о проигрыше, Стас сморщился, словно попробовал кислый лимон.

– Слушай, вчера рано завалился спать, – ответил Максим, включая компьютер за своим столом. – Ничего не смотрел.

– Да ты что! Много потерял. Такой хреновой игры я давно не видел, – Стас выглядел расстроенным. – Надо гнать тренера и игроков, однозначно.

– Этих разгонишь, а новых где взять? – усмехнулся Максим. – Что у нас с продажами?

– Пока нормик. «Форды» хорошо идут, надо еще партию заказать во Всеволжске.