Assassin's Creed. Ересь
Кристи Голден


Assassin's Creed
Англия, наши дни. Высокопоставленный тамплиер и новый директор Центра исторических исследований Саймон Хэтэуэй делает амбициозное предложение: применять усовершенствованный «Анимус» не к потомкам ассасинов, а… к самим тамплиерам. И начать он предлагает с себя, полагая, что его ДНК может скрывать ничуть не меньше информации как о вечных врагах тамплиеров, так и о частицах Эдема, поисками которых орден занимается на протяжении всего своего существования. Хэтэуэй добивается согласия высшего совета, но на эксперимент ему выделена всего неделя. Профессор даже не подозревает о том, сколь много ему удастся узнать за столь короткий срок. Возможно, даже откроется опаснейшая правда: кто истинный последователь учения, а кто – искусно притворяющийся еретик…

Впервые на русском!





Кристи Голден

Assassin’s Creed

Ересь



Christie Golden

ASSASSIN’S CREED: HERESY



© 2017 Ubisoft Entertainment. All Rights Reserved. Assassin’s Creed, Ubisoft and the Ubisoft logo are registered or unregistered trademarks of Ubisoft Entertainment in the U.S. and/or other countries.


* * *




Пролог


Прохлада осенней ночи легко проникала сквозь тонкую рубашку мужчины, который бежал вначале по бетонной дорожке, а затем по стриженой траве висячего садика, разбитого на крыше здания. «Зачем я сюда забрался, – ругал себя беглец, но было уже поздно. – Это же чертова мышеловка!»

Его преследовали тамплиеры.

Они знали, куда он побежал. Знали и то, что на крышу, как и с крыши, есть только два пути – лифт и две лестницы. Как раз с лестницы они и появились, молча усмехаясь.

«Думай! Думай!» – все повторял про себя мужчина.

Раньше активная работа мозга не раз помогала ему найти путь к спасению. Он всегда полагался на рациональное логическое мышление, чтобы выпутаться из затруднительных положений, в которые с какой-то садистской регулярностью ставила его жизнь. Но сейчас он был просто не способен мыслить рационально.

За спиной началась бешеная пальба. «Деревья!» – завопил мозг, и это логичное умозаключение спасло мужчине жизнь. Он побежал, словно пьяный, зигзагами, по направлению к деревьям, кустарникам, скульптурам и лоткам для продажи мороженого и напитков, покинутым своими хозяевами в столь поздний час. За ними можно было спрятаться от града пуль.

Но это укрытие лишь отсрочит неизбежное.

Он знал, на что способны тамплиеры. Он также догадывался, что им от него нужно. Они не собираются задавать вопросы, но намерены убить его, и поэтому очень, очень скоро он будет мертв.

Он не был безоружным, его оружие было древним и мощным – меч Эдема, который на протяжении веков переходил из рук тамплиеров в руки ассасинов и обратно. Мужчина уже пользовался им прежде. Меч был привязан к его спине, и это одновременно успокаивало и внушало уверенность. Он не достанет меч. Сейчас это оружие не сможет его защитить.

Тамплиеры упорно шли к своей цели, а целью было господство над всем живым и смерть – его смерть. И у мужчины был только один выход. Это будет невероятное чудо, если все получится.

Сердце бешено колотилось, легкие разрывало от напряжения и боли, он бежал на пределе сил. Какой бы ни была его физическая подготовка, какой бы ДНК он ни обладал, он был всего лишь человеком. Который тем не менее не сбавлял скорости. Не имел права сбавить. Не мог позволить рациональному логическому мышлению заглушить врожденный инстинкт самосохранения. Не мог позволить уму взять верх над телом.

Потому что его тело знало, для чего оно предназначено. И знало, как выполнить свое предназначение.

Ветка дерева рядом с ним разлетелась на мелкие щепки, расцарапав лицо. Показалась кровь.

Не оставалось сомнений, какую судьбу уготовили ему тамплиеры. Каменный купол, полукругом нависающий над частью сада, разбитого на крыше лондонского офиса «Абстерго индастриз», был его последним отчаянным шансом на спасение.

Только бы хватило веры им воспользоваться.

Мужчина продолжал бежать. Достигнув края стены, он ринулся вперед, как бегун, берущий препятствие, перебирая в воздухе длинными ногами, раскинул руки…

И прыгнул.




1


Огонь факелов плясал, отбрасывая уродливые тени на каменные стены комнаты, на деревянные двери, окованные железом, и на парадный портрет самого знаменитого из всех Великих магистров ордена тамплиеров. Послушник в тяжелой красной мантии поверх белого одеяния, подняв голову, вглядывался в обрамленное седой бородой лицо человека с добрыми глазами.

Глубокий и низкий голос неожиданно нарушил тишину:

– Жак де Моле был последним публичным Великим магистром ордена тамплиеров. Его незаслуженно обвинили в ереси бесчестные люди. Те, кто не думал об улучшении человеческой природы и преследовал только свои корыстные интересы. Лучшие из нас свидетельствовали о самых страшных его преступлениях – преступлениях, которых он не совершал. Его враги и сама история уверовали, что с его смертью умер и орден. Но это не так.

Магистр тамплиеров подошел и встал рядом с послушником:

– Жак де Моле умер в страшных муках ради того, чтобы орден продолжил свое существование… в тайне; и членами его становились лишь те, кто готов пожертвовать ради ордена своей жизнью.

Послушник посмотрел магистру прямо в глаза.

– Будь неприметным, как пыль, и неподвижным, как камень, – сказал магистр. Он вытянул руку в перчатке, указывая на мраморный пол. Послушник распростерся на холодном полу лицом вниз, раскинув руки в стороны. – Ты пройдешь сквозь тени ночи с Отцом Понимания. Он снимет с тебя то, что ослабляет орден, и облачит в одежды уверенности. Он опустошит тебя и вновь наполнит целью. И не будет сна, и не будет сновидений. С рассветом мы придем за тобой. И если ты будешь достоин, мы возвысим тебя. Но если ты не обретешь нужных качеств, мы повернемся к тебе спиной. Да направит тебя Отец Понимания.

Раздался тихий звук удаляющихся шагов, затем скрип двери, которая с тяжелым стуком закрылась. В замке повернулся ключ.

Послушник остался лежать в полном одиночестве. Единственным способом покинуть комнату для него было выйти через ныне запертую дверь новоиспеченным и полноправным членом Внутреннего Святилища ордена тамплиеров.

Если он провалит испытание… Нет. Такой мысли послушник не допускал.

Уснуть он не боялся. Факелы достаточно хорошо освещали комнату, но не грели, мраморный пол вытягивал из тела тепло, несмотря на двойной слой ритуального облачения. Время текло равнодушно и неторопливо, особенно остро это ощущалось в неудобной позе креста. И казалось, прошла целая вечность, прежде чем наконец в замке заскрежетал ключ. Послушника подхватили под руки и поставили на ноги, он сцепил зубы, чтобы не застонать от боли: несколько часов неподвижного лежания на холодном полу сделали свое дело – тело одеревенело.

Он молча пошел за теми, кто поднял его. Мраморный пол сменила сланцевая плитка. Они шли по арочному переходу из кирпича и камня, стены которого составляли стволы деревьев. Их кроны мощно тянулись вверх и терялись где-то высоко в темноте, недоступные для света факелов.

Его ждали. Все присутствующие были облачены в мантии с низко опущенными капюшонами, которые отбрасывали густую тень, и, несмотря на то, что в руках у этих людей были восковые свечи, их лиц было не рассмотреть, и лишь пламя свечей искрами отражалось в их глазах.

– У человеческого тела есть сердце, – зазвучал голос магистра. – У земли есть ядро. Все в природе имеет свой центр – источник таинственной силы. И у ордена тамплиеров есть источник силы – Внутреннее Святилище. Девять их: три раза по три. Девятым станешь ты, если достоин. Назови три истины, которые открылись тебе об ордене во время твоего ночного бдения.

Вопрос застал послушника врасплох. На мгновение он впал в ступор, но почти тут же быстро заговорил:

– Мне открылось, что истинные знания приходят только к тем, кто искренне жаждет их. Мне открылось, что власть должна сосредоточиться в руках тех, кто может стать выше противостояния, поскольку только они могут видеть все хитросплетения узора. Мне открылось, что мудрость – это проявление власти, ведомой знанием и пониманием.

Члены Внутреннего Святилища ордена тамплиеров молча переглянулись.

Магистр продолжал:

– В мире мало тамплиеров, но еще меньше тех, кто может войти в святая святых – Внутреннее Святилище ордена. Ты уже поклялся хранить верность принципам ордена и присягнул следовать нашим целям. Готов ли ты углубиться в наш источник силы и встать плечом к плечу с теми немногими, кто трудится, чтобы придать миру надлежащую форму? Готов ли ты поклясться молчать о том, что здесь произошло, и пополнять источник силы своими знаниями и никогда не изменять тому, что есть суть тамплиера?

– Ведомый Отцом Понимания, я клянусь, – ответил послушник.

После долгой паузы магистр наконец кивнул. И словно по команде все присутствующие поднесли свечи к лицам, делая видимыми их черты.

– Отныне ты член Внутреннего Святилища ордена тамплиеров. – Магистр приколол к одеянию послушника булавку – длинный серебряный меч с эфесом в виде маленького широкого креста с рубином в центре. Это было не просто украшение. Острый кончик булавки покрывал тонкий слой яда. Этим оружием можно было убить напавшего врага… или самого себя. Как только магистр приколол булавку к одеянию послушника, тамплиеры задули свечи. – Поприветствуй своих собратьев, Саймон Хэтэуэй.

Факелы, искусно создававшие голограммы пламени, мгновенно «потухли», и конусы плавно втянулись в ниши на стенах, облицованных серой сланцевой плиткой. Раздался тихий щелчок, и маленькие дверцы за конусами закрылись. Зажегся свет, вначале достаточно тусклый, чтобы дать глазам привыкнуть. На одной из стен декоративная панель из камня с тихим жужжанием отъехала в сторону, открывая карту мира с маленькими мигающими светодиодами. Разным цветом были выделены зоны активности «Абстерго индастриз» и ордена тамплиеров.

Члены Внутреннего Святилища откинули капюшоны своих плащей, сбросили ритуальные мантии и приветствовали новичка, вошедшего в их состав. Саймон, пользуясь случаем, принялся рассматривать свое тяжелое облачение. Оно было изготовлено вручную. Вся работа, начиная со стрижки овец, – чесание шерсти, прядение, окрашивание – была проделана без применения машин. А вышивка! Хэтэуэй покачал головой, восхищаясь, сколько труда было вложено в это облачение, которое он наденет вновь, когда во Внутреннее Святилище будут принимать очередного тамплиера. Узор, по всей видимости, в точности воспроизводил тот, что украшал одежду членов его ордена в Средние века. Будучи историком, Саймон высоко ценил стремление к подлинности.

С неохотой новый член Девятки сменил ритуальное облачение на привычный пиджак и повернулся к своим товарищам. Всех их он более или менее знал: Летиция Инглэнд – глава оперативного отдела, которая, несмотря на свое необычное имя, была американкой и работала в Филадельфии; Мицуко Накамура – руководитель отдела генеалогических исследований и сбора данных – постоянно перемещалась между офисом в Филадельфии и кампусом в Риме. Саймон отчаянно завидовал ей. В «Абстерго» «сбор данных» означал не то же самое, что в других компаниях. Под этим термином понималось тестирование субъектов и определение их пригодности для работы в «Анимусе» – с этим последним словом науки и техники Саймону еще только предстояло познакомиться на практике.

Саймон давно и достаточно хорошо знал всегда несколько нарочито веселого Альваро Граматику из отдела технологий будущего и жестокого Юхани Отсо Берга. Оба находились в разных частях света, каждый выполнял поставленную перед ним задачу. Они не могли физически присутствовать на официальном введении Саймона во Внутреннее Святилище ордена, но их лица смотрели на новичка с огромных экранов.

Оба мужчины работали с предшественником и боссом Саймона – Изабель Ардан. Чуть более года назад она была убита ассасином. Саймон не испытывал к ней особого расположения, но, по правде говоря, он ко всем относился примерно одинаково: не существовало людей, которые бы ему особенно нравились или не нравились. С Изабель они вместе учились в Кембридже – и эта женщина уж точно не заслуживала быть убитой ножом в спину трусом, не осмелившимся взглянуть ей в лицо. У Саймона остались претензии к Бергу, который в ночь гибели Изабель обеспечивал ее безопасность и должен был предотвратить убийство.

Также присутствовали Альфред Стернс и Дэвид Килкерман, который сменил Уоррена Видика на посту главы проекта «Анимус». Смерть Видика вряд ли будет кем-то оплакана, и уж точно не Саймоном. Килкерман, высокий и довольно упитанный, любил много и громко смеяться, но мягкость его плоти ни в коей мере не отражала мягкости его характера. Стернс был самым пожилым из девяти членов Внутреннего Святилища ордена. На стыке тысячелетий он курировал проект «Великая чистка» – операцию по уничтожению тренировочных баз и убежищ ассасинов. Когда Стернс вышел в отставку, его сменила Летиция, став главой оперативного отдела, но Альфред не перестал быть ценным сотрудником корпорации и членом Внутреннего Святилища. Они вежливо пожали друг другу руки. И хотя Стернс, которому было хорошо за восемьдесят, имел вид благообразного старичка – лысый, с белоснежной, коротко стриженной бородкой, – Саймон считал его самым опасным человеком из всех, с кем ему доводилось встречаться.

Агнету Рейдер, главного исполнительного директора финансовой группы «Абстерго», Саймон видел впервые. Спокойная и обаятельная – именно такой человек и должен стоять во главе одной из важнейших структур «Абстерго».

И конечно, здесь был Алан Риккин, генеральный директор «Абстерго индастриз», самый высокопоставленный тамплиер из тех, кого Саймон знал. Насколько ему было известно. В вопросах иерархии ордена никогда нельзя было быть уверенным на сто процентов.

Риккин был публичным лицом «Абстерго». Иного человека на его месте Саймону трудно было представить. Блестящий интеллектуал, предельно сдержанный, Риккин прекрасно управлял аудиторией и заставлял весь мир себя слушать.

Дверь в комнату открылась, вкатили два столика, и мистический ореол таинственности исчез, прошлое уступило место приятному настоящему с милым сердцу звяканьем чашек, блюдец, ножей и вилок – члены Внутреннего Святилища ордена рассаживались для традиционного английского завтрака. На мгновение показалось, что в действительности строгий ритуал совершался много столетий назад, а не сейчас – в двадцать первом веке.

– Хэтэуэй, вам понравился ваш новый офис? – спросила Мицуко Накамура.

– Я еще не вполне устроился, – ответил Саймон. Он извлек из кармана пиджака очки в тонкой золотой оправе, которые ладно сели на его орлиный нос. – Я хотел вначале убедиться, что принят во Внутреннее Святилище ордена. Неразумно упаковывать вещи дважды.

Раздался смех.

– Практичный подход, – сказало с экрана неестественно большое и чрезмерно веселое лицо Альваро Граматики. Изабель терпеть его не могла, и Саймон вынужден был признать, что готов отнести Альваро к категории тех, кто ему не нравится. Сейчас, когда Хэтэуэй стал главой Центра исторических исследований, ему намного чаще придется лицезреть этого ехидного аккуратиста. Какое счастье!

– Надеюсь вывести Центр на качественно новый уровень, – вежливо сказал Саймон и погрузил идеально хрустящий тост в золотисто-оранжевую мякоть яичного желтка.

– Мы просмотрели файлы Изабель, ваше имя там упоминалось несколько раз, – сказал Риккин. – Вам удалось произвести на нее впечатление – непростая задача.

– Спасибо, сэр. Я польщен. Изабель превосходно справлялась со своей работой, и я приложу все усилия, чтобы мой подход к делу достойно служил ордену.

– Хотите сказать, что не вполне одобряете то, как Изабель организовала работу Центра?

И хотя все, включая американцев, в соответствии с традицией пили чай, Саймон отметил, что Риккин, сверля его взглядом, помешивал кофе, поблескивая серебряной ложечкой.

Саймон поставил чашку на блюдце – фарфор мелодично звякнул – и обратился к своему работодателю:

– Я с уважением отношусь к тому, что делала Изабель, но, имея собственную точку зрения, хотел бы в соответствии с ним и организовать работу Центра.

– Продолжайте.

«Ну что ж, поехали», – подумал Саймон.

– Прежде всего… я – историк. Это моя область компетенции и самая сильная сторона. В конце концов, порученный мне Центр занимается исследованием и анализом исторических процессов.

– И все усилия отдела направлены на то, чтобы способствовать осуществлению целей и задач ордена, – вставила Летиция.

– Совершенно верно. Я думаю, возвращение к изначальному предназначению отдела принесет громадную пользу ордену, и вот почему.

Саймон встал, подошел к стене и нажал кнопку. Панель отъехала, и за ней оказалась белая магнитная доска с несколькими маркерами.

– Саймон, вы единственный из всех, кого я знаю, кто для презентаций до сих пор пользуется белой доской, – с сожалением в голосе произнес Килкерман.

– Помолчи, Дэвид, иначе я потребую предоставить мне обычную школьную доску, а тебя попрошу сбегать помыть тряпку, – осадил его Саймон. На саркастическое замечание несколько человек хмыкнули, а Килкерман расхохотался громче всех. На доске Хэтэуэй написал «Центр ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ», отступил, внимательно изучая надпись, затем выпрямил «Т» в слове «исторических». – Итак, в нашей работе самый мощный инструмент – «Анимус». – Саймон кивнул в сторону Килкермана; руководитель проекта в ответ поднял вверх тост с толстым слоем апельсинового джема. – Нам всем хорошо известно, что он делает: обеспечивает доступ к генетической памяти объектов исследования, фокусирует внимание на определенных предках и так далее. Насколько я понимаю, есть новый «Анимус», что называется, только что с конвейера, готовый к использованию. Верно, Дэвид?

– Именно так, – подтвердил, выпрямляясь, Килкерман. – Модель 4.35, настоящий технологический прорыв. Она позволяет устранить такие побочные эффекты, как тошнота и головная боль. Плюс мы нашли способ сделать эту модель более интегративной.

– Лично меня это крайне радует и вдохновляет, и сейчас вы поймете почему, – сказал Саймон. Он вновь повернулся к доске, ярко-красным написал слово «АНИМУС», а от него вправо и влево провел две стрелки. – До сих пор мы использовали «Анимус» преимущественно для сбора определенной информации, которая помогала нам найти частицы Эдема.

Тамплиеры преследовали одну-единственную цель – направлять развитие человечества в нужное им русло. При этом средств достижения этой цели существовало великое множество. Частицы Эдема были самым важным из них. Они представляли собой реликвии, оставленные некой цивилизацией, известной под разными именами – Ису, Предтечи, Первая цивилизация или Те-Кто-Пришел-Раньше. Эта цивилизация не только предвосхитила, но и создала человечество и в течение какого-то времени эксплуатировала его. Дошедшие из глубины веков отдельные элементы технологий Предтеч способны наделять тех, кто их использует, различными способностям и, что самое главное, властью над другими людьми. Ценность частиц Эдема не укладывается в рамки традиционной классификации «исторических» или «материальных» объектов. Орден тамплиеров мог похвастаться самой большой в мире коллекцией этих древних технологий, но и он не владел всеми бесценными артефактами, тем более что часть этой коллекции находилась в нерабочем состоянии или не могла быть использована по другим причинам.